Возвращение скипетра

Здесь были записи молитв за спасение королевства, молитв за безопасное возвращение Скипетра Милосердия, молитв за… Ланиус наклонился ближе и начал читать более внимательно. Он начал делать пометки.

"Что-то, ваше величество?" - спросил стражник. Солдаты настояли на том, чтобы сопроводить его вниз, в тихую темноту, хотя здесь на него вряд ли могло напасть что-то более свирепое, чем термит.

"Кое-что, да", - рассеянно ответил Ланиус. Он строчил быстрее. Если он наклонялся над рукописью слишком низко, его тень мешала ему прочитать ее. Если бы он этого не сделал, ему было бы трудно разобраться в выцветшем, старомодном почерке.

В конце концов, он получил то, что хотел, или надеялся, что получил. Когда он встал и потянулся, охранник спросил: "Уже встал?" В его голосе звучало нетерпение, и он объяснил почему. "Чувствует… странно здесь, внизу, когда на тебя давит вся эта тьма."

"Правда?" Ланиус пожал плечами. "Меня это не беспокоит. На самом деле, я даже не заметил".

"Тебе повезло", - сказал охранник с содроганием.

"Может быть, и так", - ответил король. "Да, может быть, и так".

По мере того, как чума распространялась в Куманусе, Грас все больше и больше задавался вопросом, было ли хорошей идеей приехать в город через Стуру. Он покачал головой. Это было неправдой — или, скорее, это не было и половиной того, о чем он думал в эти дни. Он задавался вопросом, насколько большим идиотом он был.

Бегство обратно в город Аворнис ему тоже не помогло бы. К настоящему времени болезнь распространилась к северу от него. Он не был уверен, что он вернулся в столицу, но он знал, что он был на свободе в некоторых городах, через которые ему предстояло пройти. И поэтому он остался в Куманусе, и поэтому он беспокоился.

Он остался здоров. Как и Птероклс. Если волшебник избежал болезни, то это была либо удача, либо крепкое телосложение, поскольку он погрузился в изучение всего, что мог об этом. Это означало изучать людей, которые заболели им, пытаться вылечить их, прикасаться к ним, тыкать в них, подталкивать их — делать все, что он мог, чтобы заразиться этим, кроме обращения к Изгнанному.

Птероклс тесно сотрудничал с горсткой волшебников и ведьм в Куманусе. Двое из них подхватили болезнь. Ведьма вскоре умерла. Ее тело отправили на огромный погребальный костер вместе с телами других, погибших от чумы. Верховный святитель в желтых одеждах попросил Граса воткнуть факел в погребальный костер. Поскольку высокопоставленный священник был там, чтобы помолиться за погибших, король не видел, как он мог отказаться.

Дрова для погребального костра были хорошо пропитаны маслом. Когда Грас поджег его, волна жара и пламени заставила его поспешно отступить. Огромный столб черного дыма поднялся в серое небо.

"Пусть их души найдут покой", - торжественно произнес прелат в желтой мантии.

"Да будет так", - согласился Грас. Разжигание погребального костра заставило его вспомнить то время, несколько лет назад, когда он поднес факел к куче дров, на которой лежал его отец. Некоторые люди упомянули бы об этом священнику ради его сочувствия. Грас держал это при себе. По его мнению, это не было ничьим делом, кроме его собственного.

"Благодарю вас, ваше величество", - сказала седовласая женщина в мрачном черном — у нее был муж, или ребенок, или, возможно, брат или сестра, сгорающие на погребальном костре. "Благодарю вас за проявленную заботу".

Это тронуло его. Он спросил: "Ты в порядке?" Ему пришлось повысить голос, чтобы его услышали сквозь рев и потрескивание пламени.

"Думаю, да", - ответила она, а затем пожала плечами. "А если нет, они сожгут и меня, и у меня будет компания в грядущем мире". Она кивнула ему головой и захромала прочь.

Птероклс не пришел на церемонию. Он работал со все еще живыми жертвами чумы, пытаясь создать магию, которая противостояла бы мучениям, от которых они страдали. Следующая удача, которую он найдет, будет первой.

"Я перепробовал все обычные заклинания", - сказал он Грасу тем вечером, его голос дрожал от разочарования. "Я перепробовал все варианты, которые смог придумать. Насколько я вижу, ни один из них не приносит никакой пользы. Врачи тоже пытаются сделать все, что знают. Им тоже не очень везет. Если вы подхватите это, вам станет лучше, иначе вы умрете. Примерно такого размера это и есть ".

Умирало много людей. Грас старался не думать о вони погребального костра. Ему повезло так, как обычно везет любому, кто пытается о чем-то не думать. Он сказал: "Ты пробовал какие-нибудь заклинания, которые делали людей хуже, а не лучше?"

"Их много", - ответил Птероклс. "Ты можешь быть уверен, что я пробовал их только один раз".

"Есть ли у них что-нибудь общее?" Спросил Грас. "Если есть, и если ты заберешь все, что у них есть, стоит ли то, что осталось, чего-нибудь?"

Волшебник нахмурился. "Это интересный взгляд на вещи. Я не знаю. Полагаю, я мог бы выяснить". Он сделал паузу. Энтузиазм медленно нарастал в нем. После того, через что он прошел, все, что угодно, кроме усталости, медленно накапливалось в нем. "Полагаю, я должен выяснить", - сказал он еще через некоторое время. "Спасибо, ваше величество. В любом случае, это уже кое-что".

"Я понятия не имею, так это или нет", - сказал Грас. "Я выбрасываю его за то, чего ты считаешь, он стоит. Я не волшебник и не притворяюсь им — что тоже хорошо, иначе у некоторых бедных дураков были бы неприятности из-за зависимости от моей магии."

"Может, ты и не волшебник, но ты можешь мыслить здраво", - сказал Птероклс. "И не думай, что тебе сойдет с рук утверждение, что это не так".

"Я не был уверен, что правильное мышление имеет значение для волшебников", - сказал Грас. "То, как это выглядит для обычных людей, чем хитрее вы подходите к вещам, тем лучше".

"О, нет, ваше величество. Есть правила", - твердо сказал Птероклс. Затем он снова сделал паузу, помолчал и вздохнул. "Есть правила для обычных колдунов, во всяком случае, для волшебников и ведьм. Есть ли у Изгнанного какие-либо правила… Что ж, люди спрашивали себя об этом много лет".

"Ты так облегчаешь мне душу", - сказал Грас, и ему захотелось, чтобы это было правдой, а не иронией.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Ланиус приказал принести в его спальню большую карту королевства Аворнис. Он прикрепил ее к стене, несмотря на вопли Сосии. В большинстве лет карта находилась в кабинете министра финансов и использовалась для отображения того, какие города и провинции заплатили свои налоги, а какие еще не поступили.