Возвращение в Полдень

– Зачистить! – фыркнул Кратов. – Какое мерзкое слово!

– И смысловое наполнение весьма скверное… Просто не успели, извини. Поэтому у меня была дополнительная задача: вправить тебе мозги, когда они начнут закипать.

– Почему так сложно? – поморщился Кратов.

– Галактика вообще сложная штука, – сказал подменыш неожиданно серьезно. – С этим нужно смириться. Вы, люди, подчинены причинно-следственному принципу. У вас даже физика базируется на нем. Вы ищете логику там, где ее нет и быть не может. Правильнее сказать, у Галактики своя логика. Вы со своим ограниченным умишком даже близко не подобрались к ее пониманию. Чтобы не схлопотать нового упрека в заносчивости, скажу, что мы в том же положении, что и вы, если не хуже… А хочешь, подменю тебя? Что я, зря время с тобой терял?! Вернусь на «Тавискарон», распоряжусь главным грузом… Где ты собирался его спрятать? Тайкун, заброшенный полигон Звездной Разведки на архипелаге Лассеканта? Я справлюсь, сберегу тебе уйму времени. А ты прямиком отсюда отправишься по своим насущным делам.

– Тектоны? – насмешливо спросил Кратов.

Подменыш озорно оскалился.

– Не будь таким серьезным, братик, – сказал он.

«Вот оно что, – мрачно подумал Кратов. – Забросить найденный корабль на никому не известную планету и устроить из нее ключик к головоломке. Громадный ключ ко вселенской головоломке. И заодно подсунуть ангела-хранителя с непомерной самооценкой. У Галактики своя логика…»

– Не быть серьезным? – переспросил он, понемногу закипая. – Я полжизни таскаю в себе чужое письмо, невесть кому адресованное. А судьбы Стаса и Рашиды, моих друзей, если ты не знал, и вовсе пошли под откос. Я только тем и занят, что ищу ключи, решаю загадки и складываю мозаики. Как будто нет у меня более полезных занятий. А вы будете и дальше играть в свои игры и хотите, чтобы я тоже обратил свою жизнь в игру по вашим правилам? Могу обещать: я буду серьезным. И неважно, кто и зачем бросил мне второй шанс, хорошая ли из меня получилась копия или паршивая, не та, на какую был расчет… Я буду до хрена серьезным! Если потребуется, расколочу игровую доску о какую-нибудь вашу башку.

– Да-да, ты это уже говорил, – сказал подменыш, веселясь. – Или думал. Я пока еще не разобрался в твоих путаных реминисценциях. Ты же все время молчишь и думаешь, молчишь и думаешь. И надеешься, что твои мысли никогда не станут ничьим достоянием. Спешу тебя успокоить: у меня нет претензий на твои маленькие тайны. Я позабуду их, едва только мы расстанемся. Простая защитная реакция, выработанная эволюцией. Ну, чтобы не сойти с ума…

«Но ведь я не просто так молчу и ухмыляюсь, – подумал Кратов, нисколько не опасаясь, что его мысли тотчас же станут доступны этому наглецу. – Я внимательно слушаю. От меня только это и требуется. Все дурачки, считающие себя умнее других, охотно делятся этим самоощущением с окружающими вроде меня. Никак не могут сдержаться. Неужели большое знание идет в наборе с большой спесью? Или это неизжитый комплекс Черного Властелина? Вы всегда сами мне расскажете все свои планы и ответите на вопросы, которые я даже не успел придумать. – Он злорадно усмехнулся. – Как удачно, что ты забудешь эту мою маленькую тайну, как только мы простимся!»

– Если даже не забуду, – сказал подменыш, подмигнув, – то сохраню при себе. Чуточку остроты не помешает никакой интриге. Вижу, ты достаточно разозлился и пришел в чувство. Ты немного побыл копией самого себя, но теперь ты прежний. Der Mohr hat seine Arbeit gethan, der Mohr kann gehen. [29]

– Наш пострел везде поспел! – удивился Кратов. – Ты и подле советника Правящего дома успел побывать?

– Ни к чему, – с наслаждением возразил подменыш. – Я почерпнул сведения о слабости советника Кьейтра Кьейрхида к цитированию классиков на языке оригинала из твоих воспоминаний.

29

«Мавр сделал свое дело, мавр может уходить». Фридрих Шиллер, «Заговор Фиеско в Генуе».

6

Они шли по молодому снежку, удаляясь от обоих кораблей, в направлении каменного гребня, вздымавшегося над котловиной подобно распяленной пятерне погребенного великана. Подменыш бодро ломил чуть впереди, Кратов расчетливо отставал шагов на десять. «У меня свое суденышко. Здесь, неподалеку. Пойдем, тебе будет интересно, ты же любознательный…» Феликс Грин в сотый уже раз осведомился раздраженным голосом, все ли в порядке и, выслушав утвердительное мычание, отключился. Кратову было и вправду интересно. Не каждый день доведется увидеть старт космического транспорта с той стороны Ядра… Подъем по крутому склону несколько затянулся, дыхание срывалось, но это было даже хорошо, физические усилия отвлекали от тяжелых рефлексий.

Выбравшись на гребень, подменыш остановился. На фоне затянутого цветными облаками низкого неба его фигура в мешковатой курточке не по размеру и потешных штанах выглядела плоской картинкой с обложки старинной книги.

– Здесь мы расстанемся, – сказал он подоспевшему Кратову.

– Где же корабль?

– Присмотритесь внимательно, Консул.

Они снова перешли на «вы», потому что процедура вправки мозгов завершилась, задушевная интонация диалога осталась в коридоре «гиппогрифа».

Кратов присмотрелся.

Полупрозрачная, почти неразличимая на белом фоне сфера, целиком состоящая из кое-как сплетенных струн, размером не больше привычного земного куттера. Подменыш вприпрыжку устремился к сфере, на бегу теряя человеческие очертания, будто невидимый ветер раздувал плотную дымную тучку. Как внутри этого сгустка плазмы еще недавно могла целиком поместиться человеческая личность с ее памятью, биографией и скверным ипохондрическим характером, оставалось лишь гадать. Просочившись сквозь зазоры в переплетениях струн, бывший подменыш, а теперь уже мимикрид в невообразимой своей плоти заполнил собой внутреннее пространство сферы, придал ей объем и различимость. Теперь это был не призрачный каркас, а плотный белый шар с пробегавшими по нему змейками голубоватых разрядов… Кратов на всякий случай опустил на лицо светофильтр и слегка присел, чтобы избежать возможного акустического удара.

– Что там у вас творится, Консул? – немедленно спросил Феликс Грин.

– Интересное, – невнятно ответил Кратов.

В этот момент его действительно накрыло ударной волной.

Но не со стороны корабля мимикрида, как он рассчитывал, а сзади, из котловины.

Бум-м-м!.. Звук был глухой, низкий, как от громадного колокола.

Кратов оглох, ошалел, упал на колени и неуправляемо покатился по снежному склону. Ему удалось затормозить падение, разметав конечности. Сквозь звенящую пелену в ушах пробивался чей-то голос. Смысл речей не достигал сознания.

Кратов сел, инстинктивно держась за шлем. Спустя мгновение он осознал, что таращится незрячими глазами на то место, где недавно стоял потрепанный невзгодами грузопассажирский корабль класса «гиппогриф», бортовой индекс «пятьсот-пятьсот».

Теперь там клокотало и пузырилось болотце черной грязи, внутрь которого медленно и нелепо заваливались огрызки посадочных опор.

«Зачистили, – туповато подумал Кратов. – Успели».

Кто-то решительно встряхнул его за плечи.

– Консул, вы в порядке?

– Смотря что считать порядком, – пробормотал он, осторожно крутя головой.

7

Командор Элмер Э. Татор, развернувшись вместе с креслом, окинул вошедшего на командный пост Кратова сочувственным взором с головы до ног.

– Сказать, что тебе досталось, Кон-стан-тин, – промолвил он, – значит ничего не сказать.

– Нам всем досталось, – усмехнулся тот.

– Есть какой-нибудь шанс услышать наконец, во что мы здесь вляпались?

– Я непременно изложу свое представление о событиях последних дней за ужином, – обещал Кратов. – Там же и сверим версии.

Два часа назад «Тавискарон» под экономные реплики экипажа, при уважительном молчании пассажиров, нырнул в штатный экзометральный портал и беспрепятственно покинул шаровое скопление Триаконта-Дипластерия. На корабле установилась вязкая серая тишина, в которую изредка вторгались случайные технологические звуки. В коридорах и отсеках висел сумрак. Все, как и полагалось во время космического путешествия в экзометрии из одной точки Галактики в другую.