Возвращение. Часть 2

– А где он сейчас?
– спросил Брежнев.

– Мы его с подругой отправили в Дом отдыха "Сосновый" на полтора месяца. Конечно, за ним присматривает один из членов моей группы. Да вы их знаете. "Балладу о матери" слышали? Ее поет Людмила.

– Так это тот самый мальчишка, который пишет песни и книги!
– сказал Суслов.
– Выходит, ничего он не пишет, а выдает чужие вещи за свои?

– У него есть оправдание, - усмехнулся Машеров.
– Поначалу нужна была известность, чтобы подкатить ко мне. А теперь, когда мы начали менять историю, изменятся судьбы людей и их творений. Многое может просто не повторится. А написавшие их люди сейчас напишут что-нибудь другое. От этого выиграют все.

– А у девчонки замечательный голос, - заметил Брежнев.
– Из нее может получиться хорошая певица. Ваш лейтенант тоже неплохо поет, но до нее ему далеко. Ладно, все это пока неважно. Скажите лучше, что вас заставило торопиться.

– Вы пригласите меня возглавить правительство только в семьдесят восьмом году, - высказал Машеров свою версию событий.
– А поможете мне занять место Генерального секретаря в восемьдесят первом. До этого времени мои возможности будут сильно ограничены даже в Белоруссии, не говоря уже о Союзе. А за это время слишком многое случится. Если столько ждать, потом никакая власть не поможет. Вот, смотрите...

На стол лег лист бумаги.

– В семьдесят втором году большую часть страны поразит страшная засуха. Для закупок пшеницы будут израсходованы почти пятьсот тонн золота. Здесь все подробно расписано. На уровне республики мы ничего сделать не сможем.

– А что можем сделать со стихией мы?
– сказал Суслов.
– Конечно, зная заранее, можно создать какие-то запасы, но...

– Извините, Михаил Андреевич, - сказал Машеров, доставая из внутреннего кармана пиджака еще одну, сложенную вчетверо бумагу.
– Вот здесь рекомендации, разработанные специально созданной группой специалистов. Их выполнение позволит уменьшить потери золота втрое. Совсем без закупок зерна мы, к сожалению, не обойдемся. И что важно, практически все сделанное пригодится и потом.

– А почему и это не подсунуть через вашего деда?
– спросил Брежнев.

– Если давать прогнозы на семь лет, в них слишком много всего попадет. И вероятность утечек будет выше, там все-таки много людей задействовано.

– А когда я умру?
– спросил Суслов.
– Только не говорите, что не знаете.

– Я знаю, - вздохнул Машеров.
– Нужно ли знать вам?

– Раз спросил, значит, нужно.

– Как хотите. Это случится двадцать седьмого января восемьдесят второго года.

– А я?
– немного побледнев, спросил Брежнев.

– Десятого ноября того же года. Только имейте в виду, что у нас есть кое-какая информация по препаратам будущего. Лейтенант одно время много болел и искал информацию в их сети. Сейчас наши ученые пытаются по его записям воспроизвести некоторые сердечные лекарства. Есть и просто препараты улучшающие состояние организма и замедляющие старение, так что даты вашей смерти можно будет оттянуть, особенно если вы, Леонид Ильич, начнете больше следить за своим здоровьем.

– У вас и по другим есть такая же информация?
– спросил Суслов.

– Не по всем, Михаил Андреевич. Только по центральным фигурам. Я вижу, что вы хотите узнать, сколько протяну я. Я вас переживу на пятнадцать лет. Но я и младше вас больше чем на десять лет.

– И когда мы получим всю информацию?
– спросил Суслов.

– Я приготовлю два экземпляра, - сказал Машеров.
– Естественно, без научно-технической информации. Ее мы будем выдавать дозировано. Там просто не получится перепрыгивать через этапы. К вам большая просьба. Прежде чем кого-то знакомить с тем, что я вам дам, прочитайте сами. А людей, отмеченных в этом списке, лучше к бумагам не подпускать.

На стол лег третий лист бумаги.

– Вы хорошо подготовились, - заметил Суслов.

– Я знал, что версия с дедом рано или поздно не выдержит проверки. Кто нас раскусил?

– Келдыш, - сказал Брежнев.
– Мне тоже кое-что царапало глаз, но именно он связал все воедино и сделал правильные выводы.

– Я думаю, что наш объект со стариком трогать не стоит, - сказал Машеров.
– Это хорошее прикрытие, а расходы совсем небольшие.

– Это республиканский объект, вам и решать, - сказал Брежнев.
– Как мы получим бумаги?

– Их через два дня передаст полковник милиции Юркович. Это мой друг и глава группы, которая работает с записями. Кстати, если основная работа развернется у вас, мне такая большая группа будет ненужна. Могу часть людей передать вам. Они в курсе всех дел, прекрасные специалисты и абсолютно надежны. Если есть интерес, поговорите на эту тему с полковником. За секретность проекта в республике я отвечу лично. Ко мне еще вопросы есть?

– Вопросов море, - улыбнулся Брежнев.
– Но мы лучше почитаем все сами. Мы вас не задерживаем и ждем вашего полковника.

– Ну и что вы о нем думаете?
– спросил Брежнев, когда Машеров вышел.

– Мне он и раньше нравился, - ответил Суслов, читавший последнюю бумагу.
– А этого он чего включил в свой список? А, здесь есть пометки. Однако!

– Что там?
– заинтересовался Брежнев и взял переданный Сусловым документ.
– Но здесь большинство совершит проступки только через годы.

– Если человек способен сделать такое, пусть и через десять лет, ему верить нельзя!
– отрезал Суслов.
– Надо будет проверить тех, кто уже замарался и самим прочитать бумаги, а потом уже будем делать выводы.

Глава 7

Мы уже третью неделю отдыхали в "Сосновом". Когда только приехали, было еще начало июня, к тому же прошли дожди, поэтому вода была... бодрящая. Люся в нее заходила ненадолго, а потом часами отогревалась на солнце, прикрывшись рубашкой, чтобы не обгореть. Я плавал гораздо больше, но тоже не отказался бы от более теплой водички. Постепенно она становилась теплее, а мы обновили загар и могли уже особо не осторожничать с солнцем. Нас по-прежнему опекали, но на этот раз этим занимался какой-то майор милиции, которому сюда дали путевку на пару с женой. Он не ходил за нами хвостом, как Семен, поэтому чувствовали мы себя свободнее. Когда много свободного времени и нечего делать, а рядом находится любимый человек... Наверное, мы все-таки не удержались бы и довели до конца то, что не получилось сделать на празднике Дня Победы, тем более что и раздеваться было необязательно, но нам помешали.

Мы успели позавтракать и хотели, как обычно, идти к морю, но на выходе из столовой к нам подошел крепкий мужчина лет сорока, одетый, несмотря на теплынь, в серый шерстяной костюм.

– Жуков Валерий Геннадьевич, - представился он.
– Ребята, вам придется ненадолго уехать со мной.

– Куда и зачем?
– спросил я.
– Постойте, вы не из охраны Брежнева?

– А ты откуда знаешь?
– удивился он.

– Неважно, - ответил я, выругавшись про себя.
– Так куда вы нас повезете?