Возвращение
Шрифт:
...Слеза повисла на щеке. Николай, стараясь казаться незамеченным, смахнул ее и стал разглядывать пол. Подошел маленький мальчишка: «Дядя Коля, я сяду к тебе?» Николай огляделся – это обращались к нему.
– Садись!
– Я – Пашка, – мальчуган устроился на коленке.
– А папка кто – Саша? – тихо спросил Николай.
– Нет, мы – Алексеевичи. У дяди Саши –Александровичи. У тебя – Николаевичи. У дяди Паши – Павловичи! Дядя Паша – тезка мне. Тезка – это когда имена одинаковые. А вот
Люда с Надеждой стояли в дверях, глядя на него с малым Пашкой.
– Пойдем! – Николай взял Пашку за руку. Ему не хотелось, чтоб Пашка был здесь, ему казалось это неестественным – крепкий белобрысый пацан, стол и дядя Миша.
Пашка старался крепко держаться за руку и шел чуть впереди.
– Коля! Скажи братьям, что машина подошла, а то они говорят – «на руках донесем». Мужики тоже говорят – «на руках». Посмотри! – Людмила показала глазами на улицу.
Николай только сейчас обратил внимание – вся улица от дома дяди Миши до соседнего дома Нади была заполнена людьми.
Люди, молча, стояли, смотрели на дом. Людей было так много, что казалось, какая-то неведомая сила собрала их в этом молчаливом оцепенении не только из Михайловки, но и еще откуда-то.
– Пусть на руках! – Николай посмотрел на Люду. Глаза у нее были припухшие.
– Хорошо, пусть несут! Я скажу им, что ты так решил, – Люда повернулась и пошла к калитке.
...Кладбище было далеко. За рекой. За мостом налево в горку.
Там было светло и чисто. Кругом стояли стройные высокие сосны. Люди шли молча. Когда поднялись на горку, Николай посмотрел вниз. Люди еще шли по мосту. Никогда в жизни Николай не был рядом с таким огромным количеством людей. Ему вдруг показалось, что эти люди – единое целое, а он один. Один! Они все вместе, а он один.
Земля была чистая, сухая. Песок.
Николай не смог вспомнить, какая земля была у папы.
Кто-то подходил, что-то говорил. А Николай смотрел на мост, на дорогу, на людей стоящих рядом и проходящих мимо него.
Могилка дяди Миши была слева от тропы. От неё было хорошо видно, реку, мост, по которому они шли сюда, дорогу. Деревню заслоняли деревья на том берегу. Метрах в десяти начинался крутой спуск к реке.
Люди подходили, останавливались, проходили дальше, уступая свое место другим. Кольцо людей становилось все плотнее и все ближе.
Настала тишина.
– Люди! Может кто, что сказать хочет? – Пашка обвел взглядом лица.
Все молчали.
– Да, нет уж, Пашенька... нет – говорю, – людей-то уже, чтоб что-то сейчас мог сказать... Все мы... Все мы молчать должны. Мы супротив Михаила... А без него – тем более... без головы мы. Каждый последнее «спасибо» сказал, а к этому и добавить нечего... – тихо сказала какая-то старушка.
Николаю показалось, что стало еще тише. Люди застыли, как на фотографии.
– Всё! Родные прощайтесь, – сказал кто-то.
Люди растянулись по тропинке, прошли дальше и стояли плотным кольцом.
Мальчишки прятались за братьев, прижавшись к Люде.
Последним подошел Николай. Ему показалось, что лежит отец.
Гроб в полной тишине аккуратно опустили на дно.
Песок был сухой и теплый. Николай долго держал его в руке, потом разжал ладонь, и он струйкой спустился в яму.
Он наклонился, взял еще и мысленно сказал: «Это от брата... папы».
Потом наклонился ещё раз. Потом ещё...
Он вспоминал всех, кого пришлось встретить в этой жизни...
– Пойдем! Пойдем... – маленький Пашка взял его за руку.
– Где дядьки-то? – он увидел его.
– Здесь мы все! – Пашка описал рукой круг.
Николай повернулся. За спиной стояли Надя с появившимся, видимо, только что братом, Сашка, Алешка, Люда, Пашка, ребятишки. Люда стояла, вжавшись в плечо Пашки, и смотрела на него.
– Пойдем! – ручонка у Пашки была маленькая, он старался обхватить ею ладонь Николая, помогал себе другой рукой. Глядя на Пашку, подошли и другие мальчишки и Николай оказался в центре стайки этих притихших «воробьев».
Люди все шли и шли. Проходили и бросали в яму песок.
На выросший холмик братья поставили сколоченную из досок голубой памятник с красной звездой на тонком металлическом штыре.
– Он так хотел, – кивнул Павел на памятник. – Говорил так свои быстрее найдут. Нашли уже, наверное...
Он поглядел на небо. Посмотрел и Николай. По небу лентой плыли облака.
Укутав могилку цветами, они стояли и молчали.
– Давайте... Идти надо. Людей к столу звать... Пойдемте. Будет ещё и завтра, – Павел стал, как будто, подталкивать всех ладонями.
Сверху было хорошо выдно, как люди возвращались опять этой же дорогой, по этому же мосту... Все молчали.
Николай и Пашка, который так и не отпускал его руку, отстал немного ото всех.
– Дядя, Коля, а у тебя дети есть? – Пашка стал раскачивал руку.
– Есть!
– А когда они подъедут? У Вас тоже пацаны или и девчонки есть?
– У меня пацан и девчонка! Только большие они уже!
– Ну и что, что старше! Это даже лучше! Разница-то – какая?
Вота! Брательник с сеструхой! Клево! Раз – и сразу – брательник большой и сеструха тут же.
У нас тоже сестренки есть, только маленькие они еще. Мама сказала, вот приедете от деда Миши, они уже побольше будут.