Вперед в прошлое 10
Шрифт:
Среди призов, без билета «МММ» было еще три ценных приза: шампунь «Head and Shoulders», теплые женские колготки и конверт с тысячей рублей, а больше мелочевки: хлопушка, мыло, конфеты и жвачки. Номерки мы подготовили заранее, как и свернутые листки с цифрами.
Я доставал из мешка предметы, Боря разворачивал листки. Он еще вчера ждал розыгрыш, но сейчас, обиженный на отчима, был мрачным и объявлял цифры без огонька, но и так было азартно.
Начал я с мелочевки. Мандаринку выиграл Василий, мыло — бабушка, жвачку — Каюк, хлопушку — бабушка. Не выходя из комнаты, она взорвала ее — вместе с
Пришел черед разыгрывать главный конверт. Я вытащил его, мысленно молясь, чтобы он достался не Андрюше, произнес:
— А теперь — суперприз! Что в конверте, знаю только я.
Все вытянули шеи, когда Боря медленно разворачивал листок с цифрой, Андрюша замер с куском мяса во рту.
— Шесть, — разочарованно выдохнул Боря, и Каюк радостно заголосил:
— Я-а-а-а! Е-е-е! — Он чуть стол не перевернул стол, так рьяно ломанулся ко мне, протянул руку. — Что там?
Пришлось доставать билет «МММ».
— Вдруг кто не знает, эта штука стоит почти десять тысяч рублей.
Ирина ахнула и закрыла глаза, Толик протрезвел, Андрюша поперхнулся и закашлялся. А я подумал, что Юрке билет нужнее, продаст его, купит себе что-нибудь.
Каюк принялся изображать танцы бабуинов, целовать билет, даже на руки встал и прошелся аж до коридора.
Дальше было неинтересно, осталась только мелочь. Ценный шампунь достался Толику.
Мы немного посидели за столом, потом я отвел деда в прихожую и сказал:
— Помнишь, я говорил про вторую жену отца? Она беременная, уже пятый месяц. Ты согласен с ней увидеться?
Дед потер подбородок.
— А она? А Рома — согласен?
Сколько надежды в его голосе, что было жаль разочаровывать.
— Увы, встреча пройдет без его ведома, Анна должна нам позвонить, если созреет.
— Конечно я согласен, — радостно кивнул он и добавил: — Спасибо, что подумал обо мне.
— Это ведь и мой брат или сестра. У нас с Анной нормальные отношения, ну а мама не в курсе. Незачем ей знать.
— Мудро, — кивнул дед. — Незачем.
Мы вернулись за стол. Музыка стихла, все заскучали, только Каюк ликовал и носился из комнаты в комнату. Толик присел на уши Василию. Ирина болтала с бабушкой и мамой, и в комнате стоял гвалт. Когда Ирина утащила мужа на улицу курить, я уселся возле отчима, разворачивающего очередную конфету, и спросил:
— У вас есть работа в ближайшие дни?
Не понимая, куда я клоню, он помотал головой.
— Можете взять машину в среду, но скорее в четверг? — продолжил я.
— А шо такое? — насторожился отчим.
— Есть прибыльное дело. От вас нужна машина, с меня — все остальное. Грузовик понадобится… если понадобится — в четверг или на следующей неделе. В среду надо будет съездить на завод ЖБИ, и станет ясно, выгорит ли дело. Если да, будет хороший заработок, но вам надо будет меня подстраховать.
— Насколько хороший? — блеснул глазами Василий, съел конфету. — И шо за дело? Ничего злочинного?
Есть, заглотнул наживку!
— Все законно. Идемте, расскажу, что почем. Только условие — никому ни слова!
Глава 11
…и
будь что будет!2 января 1994 г.
Дед и Анна условились встретиться на набережной, недалеко от мола — Лялилой все равно, куда приезжать, у нее выходной, а деду хотелось поностальгировать в городе, где прошла его молодость. Мопед я сегодня не брал, ждал деда недалеко от остановки, куда приходят автобусы из Васильевки.
Сегодня было тепло, + 12, снег растаял, и движение между населенными пунктами восстановилось, правда, половину рейсов отменили — видимо, не все водители оправились после праздника.
Каково же было мое удивление, когда ко мне подъехал дедов «москвич», посигналил. Мне помахала бабушка, сидящая рядом с ним. Она, наверное, просто за компанию катается, устала дома сидеть.
Я плюхнулся на заднее сиденье, и мы покатили в центр. Машина ехала медленно, дед вертел головой по сторонам, приговаривая:
— Как же все изменилось, господи! Город так вырос, и не узнать его, это уже не тот город, который я помню. Как будто и не домой приезжаешь, а в гости.
— Я тут все время, — сказала бабушка, — он меняется медленно, проходит немного времени и кажется, что так было всегда.
Видели бы они, что будет в 2017! Даже центр изменится, где сейчас пустырь, вырастет торговый центр, единственное, что останется неизменным — центральный рынок с его многонациональным составом, бетонными столиками, рядами стихийной торговли и цыганами, продающими сигареты с пола.
Так же и старость. Казалось, еще вчера праздновал двадцатилетие, и вдруг из зеркала на тебя смотрит старик. Когда успел состариться? Только, в отличие от людей, города — молодеют.
Мы проехали вдоль набережной туда-сюда, бабушка с дедом постояли то там, то тут, поохали-повздыхали. На условленное место дед прибыл минута в минуту, Анна уже ждала его у платана. Бабушка заметила ее и прищурилась.
— Я тоже хочу посмотреть, с кем Ромка Оленьке изменял. Ишь ты, сразу залетела, чтобы женить его на себе, но это она зря. Ой, зря!
Дед поджал губы — ему было неприятно слушать нехорошее про сына, но бабушка воздержалась от дальнейших оценок.
— Она хороший человек, — вступился я за Анну, — очень помогла мне с поимкой работорговцев, да и потом помогала. Странная, да, но кто из нас без странностей? Ба, мне бы не хотелось, чтобы ты ее ненавидела.
— Боже избавь! — возмутилась она. — Наоборот, бедная женщина. Когда Оля замуж выходила, я думала, что сын Шефа не может быть… неподходящей партией…
— Анна на месте, — сообщил я.
— Идешь? — спросил дед, вылезая из салона. — Представишь нас друг другу.
Он нервничал: был слишком молчалив и собран. Коробочку с подарком для Анны сжал так, что пальцы побелели.
— Она пришла, значит, настроена на диалог, — сказал я. — Идем, потом я вернусь к бабушке, а вы говорите.
Анна увидела нас не сразу. Сперва заметила меня, потом перевела взгляд на деда. Ни мускул не дрогнул на ее лице. Наверное, скучно жить с женщиной, у которой все время покер-фейс. Я представил их друг другу, Анна поблагодарила меня, и люди, связанные неродившимся ребенком, медленно двинулись по набережной.