Вперед в прошлое 9

Люди растерянно столпились, сбившись в кучу, я обратился к молодой женщине:

— Вы с ребенком и мужем втроем располагайтесь на диване, остальные занимайте кровати. Удобств особо нет, зато есть крыша над головой.

— Ма-ам, — ребенок потянул маму за руку. — Я кушать хочу.

Кудрявая бабуля рухнула на сетку крайней кровати и заголосила, муж сел рядом и принялся ее утешать. Пожилая пара молча уселась напротив друг друга.

Последней вошла высокая и худая старуха, похожая на Шапокляк, в черном драповом пальто, только вместо крысы — на руках такса. Окинула недовольным взглядом подвал, поискала свободную кровать — ей мест не хватило — и возмущенно воскликнула:

— Безобразие! Это какой-то бомжатник, а не безопасное место. Довели страну, не могут потерпевших жильем обеспечить! Что мне, на полу спать? Кто тут главный?

Судя по тону, она собралась сделать разнос этому главному, то есть мне. Я шагнул вперед и объявил:

— Пока из-за завалов к нам еще не добрались спасатели. Это то, что мы организовали собственными силами.

— Как это не добрались? — Она впилась в меня взглядом, будто я был господь Бог и мог ей материализовать спасателей, лимузин до пятизвездочного отеля и шведский стол.

— Нету их, — я развел руками. — Мы гражданские, которые решили помочь…

— И это — помощь?! Позор, а не помощь.

— Миссия добровольная, вас тут никто не держит, — не выдержал старик, который утешал круглую бабулю. — Не нравится, поищите место получше. В гостиницу можете пройти.

— А вы мне не указывайте, что делать! — рявкнула Шапокляк.

Наверное, она работала в паспортном столе мелкой начальницей, пила кровь подчиненных и привыкла, что ей все должны. Старушка в ватнике поднялась, так же уперла руки в боки и возразила:

— Женщина, зачем вы склоки разводите! Дети вам помогают, посмотрите! Ну как не стыдно!

— Это мне-то должно быть стыдно? У меня дом пострадал! С ремонтом! Даже если компенсируют, этого будет мало.

— У всех дома, — поддакнул жене дед в ватнике.

— Ой, да расскажите! Сперва сравните свои дом и мой!

— Мы люди честные, а не ворье какое! — подключилась к ругани кудрявая бабуля.

У Шапокляк раскраснелись щеки, словно она крови насосалась, глазки сыто заблестели.

Гаечка скрестила руки на груди и проворчала:

— Вот же тварь какая! Одна такая заведется — пиши пропало. Ее можно выгнать?

Я вышел в центр помещения и объявил, уставившись на Шапокляк:

— Товарищи! Немедленно прекратите скандал. Особенно вы.

— Ты мне не указывай. Сопляк! — вызверилась Шапокляк.

Потерпевшие загудели, теперь подключилась и молодая пара, а мальчик прижался к маме.

— Это Баба Яга? Правда?

Я повысил тон, обращаясь к Шапокляк:

— Это частная собственность. Вы находитесь в гостях и не имеете права тут гадить. Если вас что-то не устраивает, — я указал на выход, — на улице ожидает белый «Линкольн», который в сопровождении праздничного оркестра повезет вас в Москву, в резиденцию Бориса Ельцина, где вы сможете на нас пожаловаться.

Шапокляк побледнела, указала на меня пальцем, украшенным по-цыгански громоздким перстнем:

— Да! Я буду жаловаться! — Сунув таксу в саквояж, она гордо прошествовала к выходу.

— Перышко тебе в зад! — улыбнулась Гаечка, обрадовавшись изгнанию демона, а кудрявая бабуля зааплодировала, ее поддержали другие женщины.

— А она не замерзнет там? — забеспокоилась Алиса, глядя на меня.

— Не замерзнет, — уверил ее я, — такие ничего не делают в ущерб себе. А к вам ко всем огромная просьба: когда она вернется, не поддавайтесь на провокации, ведите себя так, словно ее нет.

Общий враг сплотил людей, оставшихся без крова, они стали обмениваться репликами, осуждать людей с синдромом вахтера. Вскоре вернулись Вера Ивановна и Каретниковы с двумя чайниками: заварочным и большим, черным от нагара. Тетя Лора высыпала пирожки на огромный поднос:

— Угощайтесь!

— Готовьте чашки или стаканы, — распорядился Леонид Эдуардович. — Будем угощать! Через час поужинаете пловом с тушенкой.

Чашки нашлись у всех. Запахло мятой и выпечкой, тетя Лора поставила баночку с сахаром, зазвенели бьющиеся о нее ложки.

Вскоре вернулись милиционеры в сопровождении протокольных товарищей, принесли матрасы и старые одеяла, угостились пирожками. За ними вошла Шапокляк, остановилась у стены с видом побитой собаки. Мама что-то шепнула мальчику, он сперва помотал головой, но потом отнес ей пирожок. Атмосфера перестала быть тягостной. Участковый рассказал, что выделены колоссальные средства, и пострадавшим компенсируют ущерб. Попросил не выходить на улицу, потому что ветер усилился.

В подвал стали заходить жители этого дома. Кто соленья принесет, кто конфеты. Пострадавшие оживились. Шапокляк робко пристроилась на краю дивана и зыркала на всех настороженно, ее такса Лариска обнюхивала помещение в сопровождении мальчика.

Местные принесли ей старенькое раскладное кресло.

Сплоченные общим горем, люди разговорились друг с другом и с гостями, приносящими гостинцы. Гаечка отвела меня в сторону и шепнула:

— Пойдем домой. Уже темно. Родители волнуются.

Убедившись, что все в порядке, я пожал руки милиционерам, а когда двинулся к выходу, меня окликнула Вера Ивановна. Я обернулся.

— Спасибо тебе огромное, — прошептала она, вскочила и обняла меня.

Бросило в жар, и сердце зачастило.

Мы разошлись по домам с чувством выполненного долга.

Глава 9 Долгий путь в комфорт

Переступив порог, я ощутил запах валерьянки и насторожился.

— Сова, открывай, медведь пришел! — крикнул я, стягивая обувь.

В прихожей было глаз выколи, я, конечно, помнил, куда идти, но лучше бы приоткрыли дверь на кухню, где есть источник света.

Никто не отреагировал, и я направился к узкой полоске света, что просачивалась в щель под дверью. Потянул за ручку и оказался в тепле. В свете керосиновой лампы, подчеркнутые тенями, лица мамы, Наташки и Бори казались потусторонними.

— Что случилось? — спросил я с замирающим сердцем, бросил взгляд на щенка — он возился в коробке, все с ним было в порядке.

— Что?! — повторил я и похолодел от догадки. — Бабушка?

Мама шмыгнула носом и покачала головой, от слез ее глаза отекли и превратились в щелки.

— Дед Стрельцов,— холодно произнесла Наташка. — Бабка Стрельцова знает, что мама медсестра, и прибежала к нам: спасайте, с дедом плохо— сердце. Ну, мама — к ним.

Сестра посмотрела на маму, та сделала брови домиком и пролепетала: