ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины

[Ияков: Хе… Хэ… Хэ…]

Ияков задыхался. В его глазах мутнело. Голова разрывалась от боли.

[Ияков: Хэ…]

Наконец-то вынул нож и трижды воткнул его в кадык валяющегося под ногой мужчины.

[Ияков: Хэхэхэхэ…]

Сердцебиение только учащалось, дыхание становилось всё более неровным, он стонал, будто ныл – с ним происходило что-то странное.

[Ияков: Хэ… Хэ…]

Ещё кто-то на него ринулся… Их осталось десять.

[Ияков: …]

Он взглянул на приближающиеся силуэты.

Его лицо дрожало, из глаз валились слёзы, губы тряслись в конвульсии, а руки и ноги были напряжены, как никогда.

[Ияков: …]

Ему было страшно… Просто невероятно страшно…

[Ияков: …]

Именно поэтому он встряхнул своей ногой, скинув с неё липкие внутренности мужчины и принял боевую стойку.

[Ияков: …]

Даже за свой страх надо было бороться.

***

[Ияков: …]

Солнце алым обручем лениво выползало из-под горизонта, боязливо выпячивая свои бока из облачного одеяла.

[Ияков: …]

Навевало теплом. Стелилась роса. Из ниоткуда стелился прозрачный туман.

[Ияков: …]

Юноша потянулся за трубкой и поднёс её к зубам.

[Ияков: …]

Неожиданно вспомнил, что потратил весь порох на пророка, так что теперь ему было совершенно нечем разжечь шараш.

Вся полянка была в трупах, так что было крайне тяжело понять, где именно находилось и не без того распотрошённое тело Авагара.

[Ияков: …]

Их осталось ноль.

[Ияков: …]

Юноша сидел на всё том же стволе и смотрел в одну точку. Его взгляд не был спокойным, на его лице не было улыбки, его чуб придурковато свисал на лоб.

[Ияков: ...Судя по всему… Я получил силы пророка… Он что-то говорил про бремя…]

Он глядел на свой кулак. Теперь непонятный для него. Словно чужой.

[Ияков: …]

Это чувство пугало, раздражало его. Он будто был не в своём теле, в какой-то иной шкуре.

[Ияков: …]

Однако…

[Ияков: Кто сказал, что я должен подчиняться этой шкуре?]

Юноша встал на босые ноги и двинулся в сторону Гердана.

[Ияков: …]

Ему была дана сила, и он всего лишь решил ей распорядиться.

***

[Ияков: …]

Этим полднем солнце стыдливо пряталось за жирными слоистыми облаками, лишь изредка наотмашь разбрасываясь своими лучами. Ветер дул попеременно, то накатываясь всем своим весом на тонкие ивы, то лениво затихая.

[Ияков: …]

Мускулистый юноша размеренно вышагивал вдоль едва заросшей землянистой тропы, огибая выскакивающие, как волдыри, муравейники. Его оголённый торс был весь покрыт ссадинами, синяками, порезами и кровоподтёками. Босые истерзанные стопы, на удивление, гордо волочились по суховатой траве, вдалбливаясь стёртыми пятками в черную почву.

[Ияков: …]

Его ладони лежали в карманах широких, где-то порванных серых штанов. Пальцы изредка постукивали по кожаному подсумку, небольшому мешочку, в котором когда-то хранился порох, зажигалке и тонкой деревянной трубке.

[Ияков: …]

Вдали уже виднелись пологие крышицы домов Гердана. Время было рабочее: мужики махали граблями и вилами в поле, сгребая сено в стога. От забора к забору металась попрыгивающая чёрная собачонка со свисающими ушами. Таскали банки с холодной колодезной водой подзагоревшие девочки в белых платочках на голове.

[Ияков: …]

Чуб Иякова болтался между глазом и ухом, кончиком дотрагиваясь до колючего подбородка, обросшего щетиной.

[Ияков: …]

Он медленно приближался к какому-то месту.

Что же он собирался сделать с его новой силой?

Убить старосту?

Перебить весь город?

Уничтожить Грота Мордоворота и его шайку?

[Ияков: Прушка, налей мне медовухи.]

Нет.

Первое, что он решил сделать, так это сходить к Петру и снова воспользоваться драгоценными запасами его отца.

Юноша по случайному стечению обстоятельств обнаружил пухлого паренька на заднем дворе его кабака: в том самом месте, где он и угрожал Петру.

[Прушка: Это… Ты?..]

В карих глазах парня читался самый настоящий ужас, словно он увидел живого мертвеца.

Да, Ияков был весь истерзан, но таким он приходил к Прушке не один раз.

[Ияков: …]

Судя по всему, те люди, которые настигли его в лесу, были от старосты, а не от Грота. Это объясняло настолько мрачное лицо у Петра.

[Ияков: Да, это я. Налей мне медовухи.]

[Прушка: Но… Ведь за тобой… Вышли вчера…]

Глазёнки пухляша судорожно метались по высохшей буроватой крови на теле Иякова. Его губки дрожали, а ладони тряслись.

[Ияков: Налей. Мне. Медовуху.]

[Прушка: …]

Пётр остолбенел, его словно парализовало: он не мог ни убежать, ни что-то сделать.

[Прушка: Те люди… Ты их видел:]

[Ияков: Ну, видел, и что, блять?]

[Прушка: Ияков… Скажи, пожалуйста, что ты просто убежал от них…]

Он неотрывно пялился на кровь. Он понимал, прекрасно понимал, что сейчас ответит полуголый юноша перед ним.

[Ияков: …]

[Прушка: …]

[Ияков: …]

[Прушка: …]

[Ияков: Я их убил.]

[Прушка: Хе… Хехе…]

Из его карих глаз потекли слёзы. Из-под пухлых губ вырвался истерический смех, а веки начали судорожно подёргиваться.

[Прушка: Там… Был мой отец… Он сказал, что… Что отомстит за старосту… Они же… Они же друзья… Были…]

[Ияков: …]

[Прушка: …]

[Ияков: Они напали на меня. С оружием. Я лишь защищался.]

[Прушка: И ты думаешь, что это оправдает тебя? ТЫ, БЛЯТЬ, УБИЛ МОЕГО ОТЦА!!!]

Пётр взревел и, вяло замахнувшись, всадил кулак в лицо Иякова.

[Ияков: …]

Он даже не дёрнулся.

[Прушка: Ну почему… Почему я такой слабый?.. Почему я ничего не могу тебе сделать?..]

Весь в слезах, он свалился на землю, схватившись за похлипывающее лицо пухлыми ладонями.

[Ияков: …]

Ияков разочарованно скривил губы; развернувшись, сплюнул в землю и ушёл прочь.