Враг моего врага

– Звать-то тебя как, болезный?

– И-и-аф-аф.

– Иов, что ли? В прочем, неважно.

Яруслад озадаченно смотрел на пузырящуюся на губах мага кровь. Язык он себе практически откусил. А вот серьезно угрожающих жизни травм нет. Вполне жизнеспособный, чтобы самостоятельно дождаться их возвращения, тип.

Яруслад быстро поднялся во двор. Отряд пластунов, усиленный местными, только-только миновал ворота мельницы. Дожидаясь, пока они спешатся, лекарь прикрыл глаза. Господи, что он творит?! Похоже, он сам не выдерживает испытание кровью, превращается в такого же пьянеющего от вида чужих страданий монстра, у которого едва ли осталось моральное право называть себя врачом. Там внизу человек. Мразь, конечно, но человек же. Но у Яруслада нет и капли сочувствия к нему. Милосердию нет места в его размеренно бьющимся сердце. Наверное, следовало добить несчастного хотя бы из соображений этого самого милосердия. Ведь если они погибнут под Тригорском, связанного парня в подвале едва ли кто-то найдет. Вот только Ярусладу на миг показалось, сделай он это, и будет пройдена некая черта, за которую человеку нельзя. Так что пусть живет, должен же хоть кто-то искренно молиться за их возвращение.

Потому что больше некому. Про их безумную идею даже воевода туратинский не знает.

Однако у них все получилось. Переодетые в форму и увешанные амулетами магического отряда пластуны беспрепятственно въехали в Тригорск и захватили город, практически без сопротивления. Уже под покровом следующей ночи в крепость вошли туратинские полки. И все это так бесшумно и стремительно, что подошедший несколькими днями позже основной отряд магической армии оказался не в курсе того, что крепость надо брать заново. Это незнание стало для завоевателей весьма плачевным. Собственно, разгромом под Тригорском агрессия и закончилась.

А сны остались…»

***

Волхв Яромир сын Велехов старший дознаватель следственного совещания по особенно злостным делам раздраженно отложил журнал. Документальный очерк к пятнадцатой годовщине тригорских событий ему не понравился. Хотя писака и не соврал особо. И что именно прототипу главного героя не понравилось Яромир едва ли мог сформулировать словами. А если попробует, получится куча мелочных придирок. Взять то же имя – Яруслад. Это «наслаждающийся собственной яростью» что ли? Вот уж спасибо на добром слове. Кастрацией пленному он не угрожал, хотя, наверное мог это сделать. Да и кровавым монстром волхв себя не считал. Противно было, это да, но на большую рефлексию не осталось ни сил, ни времени. Так, пару раз, когда в нескончаемом потоке поступавших в их лазарет раненых к нему на стол попадал пленный раулит, встречая перепуганный взгляд, мелькала мысль о том, что бедняга не так уж и не прав в своем страхе. Но врачом Яромир не стал вовсе не из-за угрызений совести, а по причине ранения. Уже когда все закончилось, нарвался на неразорвавшееся заклятье. В результате, больше года зрение восстанавливал. На это время, чтоб без дела не скучал, все тот же военный знакомец есаул Петро сын Ермаков пристроил волхвом в следственное совещание.Казалось, на время, получилось на всю жизнь. И такой пренебрежительно-циничный тон по отношению к подследственному старший дознаватель считал недопустимым теперь, а тогда им просто не владел.

Яромир еще раз раздраженно перелистал злополучный журнал. Делать-то все равно нечего. Вызвавший его боярин-смотритель следственного совещания занят, и сколько еще сидеть в приемной зале, одному богу известно.

Но вот двери кабинета распахнулись, выпуская группу сановников уровня не ниже серебряного ярлыка. Что-то случилось?

Видимо внезапная тревога оказалась слишком явно написана на его лице. Во всяком случае его превосходительство боярин Варутинский усмехнулся в бороду.

– Случилось, ох, случилось, дознаватель! Да не становись ты в боевую стойку, Яромир Велехович, ничего страшнее тригорского юбилея не стряслось. Хотя торжествами задолбали уже. Но у тебя, в отличие от меня, есть выбор. Готовишь речь на торжественном приеме у его величества, как герой-участник событий…

– Либо?....

– Либо едешь в командировку в Старый Урингай. Дело, конечно, не твоего уровня. Его можно считать пустяшным, кабы ни тяжкие последствия. Хотя, все одно – глупость. Подозреваемый на лицо. Сьездишь на задержание, что б он - дурень с перепугу глупостей не наделал. И сразу назад. За завтрашний день праздничной вакханалии управишься, а послезавтра в воскресный день милости прошу к себе. Посидим душевно в узком кругу без лишней помпы. Лады?

– Конечно.

– Тогда приезжай вместе с Наташей. Передай, что я приглашаю, и пусть без стеснения и глупых условностей.

– Обязательно передам. Она будет рада. Но вот сам за день управлюсь ли?

– Да ты там с протоколами места происшествия да изъятия сильно не заморачивайся. Привези засранца, чтоб на верх доложить можно было о задержании подозреваемого, а бумажки потом местные оформят. Не безрукие, чай.

Яромир благодарно кивнул, принимая серую папку с делом. Что бы в ней ни было, боярину-смотрителю он по-настоящему признателен. Знает Варутинский стойкую неприязнь подчиненного к шуму по поводу его боевого прошлого, и прикрывает, как может. Такое начальство еще поискать.

Глава 2 Дела насущные

Дело и вправду оказалось трагическим гимном человеческой безответственности и легкомыслию. Компания студентов – медиков высшего волхвоского училища интереса ради варили рагач – сильнодействующий наркотик сложной рецептуры. И чего-то в ней напутали. В результате двое отравились насмерть, еще четверо в тяжелом состоянии. Пока дознавателям удалось пообщаться только с одним.

Со слов парня выходило, что в своем эксперименте они использовали мару – очищенную желчь северной задрыги. Сама по себе мара является сильнейшим ядом. Яромиру не понятно, как они в процессе ее возгонки все общежитие не потравили. Но задача следствия выяснить, откуда они эту мерзость взяли. Студент утверждал, будто принадлежал яд одной из погибших девушек. Привезла она мару с летней практики, которую проходила на Севере, в стойбищах оленеводов-кочевников. Народ в тех краях рагач не жалует. Сушёные мухоморы идут за милую душу, а тяжелые наркотики – нет. Да и задрыги водятся несколько южнее. Значит, искать надо не в стойбище. А найти поганца, втихаря варящего и торгующего этой запрещенной к производству дрянью ох как надо.

Начавший это дело до Яромира дознаватель нашел подружку покойной, с которой та была на практике. Перепуганная, зареванная девушка про мару ничего не знала, но вспомнила, что в столицу они возвращались через Старый Урингай. Там девушки расстались. Рассказчица в тот же день отправилась домой к родителям. Погибшая же вроде бы планировала задержаться на день-два у какого-то нечаянно встреченного знакомого.

Его предшественник хоть и совсем молодой парень, но дознаватель въедливый, разослал кипы запросов, сам перелопатил просто гору материала. И, кажется, нашел искомого поганца. Яромиру было даже неудобно принимать у парня практически раскрытое дело. Хотя тот не особо расстроился. Мало ли на его веку еще будет лихих задержаний. А уезжать в эти праздничные дни из столицы ради в общем-то мелкого наркоторговца совсем не хотелось.

Яромир же неторопливо, с удовольствием раскладывал перед собой листы дела. Сейчас надобно рассмотреть за ними, нащупанного следствием живого человечка. Что ж, совсем отгородиться от событий пятнадцатилетней давности не получится. Потому что подозреваемый, некто Ингвард сын Коровда бывший подданный ныне несуществующего королевства Дарик боевой маг Раулитского Империума сосланный на вечное поселение в Большекряжский округ Староуренгайского района Новоурингайской губернии.

Четыре сотни пленных раулитских магов стали головной болью сабарских властей как раз пятнадцать лет назад. После весенней бойни под Тригорском в течение лета конфликт постепенно переходил в политическое русло, а несколько сот пленных магов из-под Тригорска сидели в Озерном замке волхвов – знаменитом центре научной ворожбы Сабари. В идеально защищенном водами Зачарованного озера замке лучшие умы ученых и дознавателей пытались получить как можно больше данных и о крохотном, но именующем себя Империумом государстве, и о самих странных магах. Психотропных зелий при этом не жалели. Но до состояния полного и безвозвратного овоща подопытных (они же подследственные) не доводили. Понимали, как только политики договорятся, пленников придется вернуть.

И тут выяснилось, что Империум категорически отказывается принимать своих магов назад. Лично присутствующий на переговорах Раулис заявил, что дальнейшая судьба сломленных морально и физически трусов его не волнует, и Сабарская сторона вольна поступить с ними, как вздумается.

Вот царь Алехан Второй и задумался: в разгар боев приказал бы повесить и вся недолга, теперь же массовая казнь явно не в тему. Не поймут ни сердобоьные по случаю победы свои, ни охочие посудачить про дикого сабарского медведя соседи. В озерном замке они тоже уже не нужны. Вот и отправили магов по царскому указу на вечное поселение в края дальние и малолюдные. По принципу с глаз долой из сердца вон, и в надежде на то, что там пользы от них может и кот наплачет, но и вреда не будет.

С последним точно не ошиблись. Яромир не помнит ни об одном по-настоящему серьезном криминальном происшествии с участием бывших раулитов. Во всяком случае, до нынешнего дня. Это неудивительно, с учетом тех заклятий контроля и запрета, которые наложены на магов.

Но это все так – лирика. Сейчас старшего дознавателя интересует один из тех четырехсот с гаком магов некий Ингвард сын Коровда. В сводки следственного совещания попадал дважды. Первый раз почти четырнадцать лет назад в связи с ликвидацией банды Носатого. Неуловимая шайка грабителей три года терроризировала губернию. Пока однажды ночью ни ввалилась к живущему на отшибе ссыльному магу с требованием выпивки, еды и денег. То ли не сумев обеспечить «гостей» должным образом, то ли решив, что живого свидетеля те все равно не оставят, маг шарахнул по ним чем-то совсем не боевым, но весьма мощным. На сигнал сработавшего защитного заклятья прибыла стража, которой только и оставалось, что повязать сильно помятых бандюков. В свете последних событий интересная деталь: хотя специально созданная комиссия признала действия Ингварда правомерными, но предписала ссыльному магу впредь быть осмотрительнее и наложила на него немаленький штраф. Подробности в лежащей перед Яромиром справке отсутствовали, но что-то подсказывало дознаватель, что бандиты надеялись получить от мага вовсе не самогон, а нечто более забористое. И надеялись не без оснований. Вот только привлекать парня за это не стали, помог взять опасную банду как-никак, но впредь посоветовали вести себя осмотрительнее.