Враг моего врага

Он так и сделал. Следующие семь лет сидел тише воды ниже травы. Пока в село Кряжевское ни приехал объезжающий ссыльных с проверкой волхв из Озерного замка, который и обнаружил при досмотре дома мага двадцать грамм мары. При чем он оказался не первым. За десять дней до него этот пузырек обнаруживали местные стражники. Провели беседу о недопустимости хранения ядов, взяли объяснительную и выписали предписание уничтожить оное вещество. Но за десять дней маг сделать этого не удосужился. Волхв мару утилизировал. Мага за неподчинение властям выпороли. На этом инцидент казался исчерпанным.

Но если и не от природной въедливости, значит от отсутствия других ниточек, молодой коллега Яромира на этом не успокоился и запросил из Старого Урингая все материалы досмотров жилища ссыльного. И тут открылась та еще картина.Тринадцать лет подряд на осеннем осмотре стража во главе с окружным наместником неким Балбашом сыном Ивановым в одном и том же месте обнаруживали от восемнадцати до двадцати трех грамм мары. Имелось тринадцать как под копирку писаных объяснительных: мол шел по лесу, увидел дохлую задрыгу, не удержался и по глупости да из любопытства поживился ее желчным пузырем. Наместник Балбаш тринадцать раз выписывал предписания на уничтожение яда и… удалялся до весны. Следующий осмотр проводился месяцев через пять, и во время него ничего предосудительного уже не находилось…. Интересна-а-а.

***

Заскочить домой едва успел. Если постараться вернуться к послезавтрашнему утру, то надо поторапливаться. Но уехать, не предупредив Наташку, нехорошо.

Та хлопотала вокруг извлеченного из сундука по случаю предстоящего праздника парадного мундира старшего дознавателя. На то, чтобы избавить ткань от запаха нафталина и заставить пуговицы, эполеты, аксельбанты блестеть сообразно случаю, у волхва ушла бы пара минут. Но его женщина предпочитала делать это в ручную. Яромиру стало даже чуточку жаль ее напрасных стараний.

– Убирай-ка назад эту красоту. От официального приема бог уберег. Сейчас мне зимнее понадобится.

– Ну да Варутинский другого дурака на праздники работать не нашел… - притворно заворчала Наташа, отлично видевшая, что Яромир ни сколь не расстроен внезапным отъездом.

– А пока меня не будет, приготовь выходной наряд для себя. В воскресенье мы званы к Варутинским.

Женщина с радостным визгом повисла у него на шее. А у волхва больно защемило сердце. Он не в состоянии дать любимой женщине даже самых простых радостей. Наташка обожает шумное общество. Но на прием к государю, как и на любое другое мало-мальски официальное мероприятие он пойдет без нее. Не престало слуге государеву публично с любовницей появляться. Сделать же Наташу своей женой он не в силах.

Наташка чмокнула Яромира на прощание уже на крыльце, будто показав миру свое пусть и не вполне законное право на этого мужчину, и вернулась в дом. Яромир же неторопливо подошел поздороваться с окликнувшим его соседом. На лавке в палисаднике соседнего дома сидел старый волхв Валадар.

Когда-то давно специалист Озерного замка, он уже несколько десятков лет служил скромным архивариусом царева хранилища волховских актов и артефактов и слыл человеком сварливым и в общении совершенно несносным. И в общем для такой репутации имелись все основания. Сильный волхв с редким даром прозорливости к карьере, как и к любой общественно значимой деятельности был абсолютно равнодушен, предпочитая обществу людей общество старинных книг. А если случалось, что от общения с ближним не отвертеться, главной ее формой делался эпатаж.Но с соседом общался почти дружелюбно, может от того, что Яромир категорически не мог воспринимать соседовы выходки всерьез. Старикан, которому перевалило хорошо уже за сто, был еще вполне крепок и силен. Разве что стариковская чудаковатость говорила о прожитом. Впрочем, вопреки общему мнению Яромир считал эти странности вполне терпимыми. Ну носит человек камзолы, вышедшие из моды лет сто назад, во времена молодости самого Валадара. И что с того? А постоянно висящая на груди старика массивная цепь со старинным потемневшего серебра салическим знаком – символом вечного круговорота жизни одного из северных народов, дознавателю даже нравился. Жил Валадар один, родственники если и имелись, то к нему не захаживали. От чего Наташка одинокого старика жалела, а Яромир почитал своим долгом время от времени потратить час – другой на разговоры с соседом.

Вот и сейчас окинув прищуренным подслеповатым взглядом не по сезону теплый наряд Яромира, Валадар почти ласково проскрипел:

– На севера нешто собрался?

– Да, старче Валадар, по делу на день-два в Старый Урингай. Не привести ли тебе чего?

– Бивня индрик-зверя не прошу Хе-хе… А боле мне ничего тамошнего не надобно.

– Да уж. Индриков зуб я тебе лучше в сувенирной лавке за углом куплю. Оно честнее выйдет.

Оба посмеялись. Но Валадар оборвал смешок и почти сердито глянул на дознавателя.

– Ты аккуратнее там. Я во сне Наташку твою в трауре видел.

– Постараюсь.

.***

Ближайший к Кряжевскому стационарный портал открывался в Старом Урингае. Светиться в райцентре Яромир не стал, а прямо от вокзала нанял местного колоритного извозчика на оленьей упряжке и покатил навестить наместника Большекряжского округа.

Впрочем, уехать из городка совсем незамеченным не получилось. Он уже устраивался в хлипких местных санях, когда его окликнули.

– Ба! Яромир Велехович! Какими судьбами?

Раскинув руки в несколько фамильярных объятиях, через привокзальную площадь к дознавателю шагал знаменитый столичный журналист, автор так непонравившегося Яромиру очерка Злотан Правдомысл.

– Предлагаю в корчму за встречу?

– Нет, я на службе, – попытался отделаться от случайного знакомца волхв.

– Ох, не ценят у нас героев. Уж в такие-то дни могли кого другого в эдакую глушь послать.

– Служба. Да и везде люди живут.

– Живут. Только к примеру, Новый Урингай когда стал губернским городом? А портал из этой дыры туда перенести так и не удосужились.

– Так вам в Новый Урингай?

– Да. Собираю материал о масляных промыслах.

Пока они разговаривали, несколько дюжих парней вывели из здания вокзала лошадей. Журналист вскочил в седло одной из них и некоторое время ехал рядом с повозкой дознавателя и непрерывно болтал, через минуту уж и не вспомнишь, о чем. Хорошо хоть в собеседнике особенно не нуждался. Так что Яромиру оставалось только про себя диву даваться эдакой разудалой транжиристости ухаря-писаки. Это ж сколько он заплатил за провоз коней через портал? Конечно, журналист он модный Дознаватель не знал в какой области Злотан считался профессионалом, но пишет на весьма разнообразные и всегда актуальные темы. И пишет лихо, хлестко.

Ну вот упряжка дознавателя свернула к Кряжевскому, а журналист со спутниками понеслись дальше. Яромир облегченно вздохнул. Не то чтоб он имел что-либо против Правдомысла, скорее не любил газетчиков в целом. И полагал, что имеет на это гораздо более серьезное основание, чем неудачный очерк. Нет, клеветать не старшего дознавателя даже самые ретивые борзописцы опасались. Но вот уже несколько лет Яромир живет с замужней женщиной. С официальным супругом – репортером столичных «Ведомостей» Наташа рассталась уже почти десять лет назад, но согласия на развод ее бывший не дает категорически. Не моя – значит ничья, и точка. Мало того, на его имя пришлось записать и ребенка, хотя Яромир точно знал, сын – его. Все попытки решить проблему к всеобщему согласию натыкались на жесткий отказ. Уговоры, деньги, попытки надавить, все заканчивалось возмущенными воплями о наступлении властей на свободу слова. Ну, и кто после этого станет с удовольствием с газетчиком общаться?

Найти официальное здание в Кряжевском оказалось проще простого. Помимо государственного флага над крыльцом красовалось изображение головы индрик-зверя – мифического предка иведов и символ Севера. Голова, естественно, из дерева вырезана. Настоящей нет даже в историческом музее Московск-Града. Ибо кости давно исчезнувшего зверя обладают необъяснимой магией и хранятся только на капищах иведских богов.

Согласно местному поверью от индрика произошли люди. Мало того, мудрый пращур научил иведов строить жилища, добывать огонь, дал власть над собакой и оленем, заступался за них перед богами. Но гордые и жадные люди со временем забыли все то добро, что сделал для них индрик-зверь и начали бездумно его истреблять. И в час, когда они убили последнего из индриков, на землю севера упала вечная ночь. Неимоверных усилий, молитв и подвигов стоило иведом возвращение солнца хотя бы на время. С тех пор страшное проклятие ждет всякого, кто станет использовать хотя бы кости исчезнувшего зверя вне капища.