Враг моего врага

Местные верили в проклятье настолько твердо, что уговорить их продать кость нереально. А интерес залетных сдерживает трудность поисков и жесткий царский запрет на добычу кости.

Но муляж просто хорош! Да и вообще присутствие – просторная изба с ведущим сразу на второй этаж резным крыльцом, отличалась добротностью и размером даже на фоне основательных и небедных домов жителей Кражевского. Округ явно не бедствовал: мощеные дубовым брусом улицы, каменный, свежевыбеленный храм, почти городские крытые торговые ряды. Что ж, похоже его превосходительство Балбаш – жулик умный, и с односельчанами делится.

А вот, кажется, и он. На крыльцо вышел невысокий крепкий мужик в форменной куртке. Лет за пятьдесят судя по широкому скуластому лицу, из коренных иведов- оленеводов. Впрочем, рассматривать немолодого дядьку Яромиру как-то не захотелось, потому что следом за ним на крыльцо вышла женщина. Сказать, что она красива, только оскорбить ее красоту. Она была прекрасна. Ее красота была не кричаща, но спокойна и самодостаточна. Женщиной хотелось любоваться, не отрывая глаз, а вот познакомиться с такой далеко не всякий решится.

Яромир поймал себя на том, что стоит внизу крыльца, задрав голову и улыбается. Пока занятые разговором кряжичане его не замечали. Снежная королева изволила сердиться:

– … Вы же сами прекрасно понимаете, с этой шаманской самодеятельностью надо кончать! Тем более, в наши дни, когда по всему Сабарскому царству уже несколько лет успешно применяется вакцина от глотошной. И только для Большекряжского округа ее опять не хватило!

– В районе говорят, у нас и так обстановка по глотошной благополучная; - развел руками предполагаемый наместник.

– Хорошо, если ваше благородие не в состоянии выполнять собственные служебные обязанности, то я сама поеду в Старый Урингай. Немедленно.

Королева не раздражалась, она гневалась. Собственно, все уже сказано, и она повернулась, чтобы спуститься, но наткнулась взглядом на пялившегося на нее дознавателя.

– Здравствуйте, – поспешно склонил он голову в учтивом поклоне. – Позвольте представиться: волхв Яромир сын Велехов старший дознаватель следственного совещания.

– Ротмистр Балбаш сын Иванов, здешний наместник, – поспешно одернул мундир и щелкнул каблуками крепыш.

– Позволено ли мне быть представленным прекрасной даме? – взгляд Яромира непроизвольно соскользнул с лица королевы на ее грудь.

– Местный лекарь Трубинская Светлана Васильковна.

Женщина метнула в Яромира полный ледяной неприязни взгляд.

– Князь-воевода Василько Трубинский ваш….

– Да. И позвольте откланяться. Я тороплюсь, – не дала ему договорить Светлана Васильковна.

– Простите, княгиня, если обидел вас чем-то, – растерянному дознавателю пришлось кричать ей уже вслед.

– Княжна. И вы ее действительно обидели, – виновато подал голос Балбаш.

– Но чем?

– Вы смотрели на нее как мартовский кобель.

– Обычно женщинам это льстит….

– Не в этом случае. Однако, давайте, наконец пройдем в дом. Вы же в нашу глушь из столицы не просто так приехали…

– Естественно. У меня есть вопросы к ссыльному магу Ингварду.

Если у наместника и были какие совместные делишки с магом, то тревога никак не отразилась на его лице. Напротив, он выглядел вполне довольным собой.

– Тогда вы очень вовремя. Маг сегодня явится отмечаться. Человек он пунктуальный, так что объявится с минуты на минуту.

– Что еще можете о нем сказать?

– Даже не знаю. Режим пребывания не нарушает, предосудительных разговоров не ведет, в злокозненной ворожбе не замечен.

– Допускаю, что не замечен. Общается с кем?

– По делу, со всеми. За амулетами к нему не только с нашего, но и из соседних округов люди ездят. И по медицинской части обращаются. Сейчас, когда госпожа Трубинская у нас работает, меньше, а когда у нас четыре года лекаря не было, только к нему и ходили.

– А на личном уровне?

– Так, чтоб не по делу? Ни с кем. Совсем ни с кем.

– Люди к нему как относятся?

– Не то чтоб боятся, хотя и это есть, но скорее уважают. Вообще же мы к нему не лезем, он к нам. Соблюдаем дистанцию к взаимной выгоде.

Дознаватель кивнул, ненароком считав воспоминания наместника пятнадцатилетней давности. Дозволения на волховское воздействие у Яромира не было, да и не собирался он на основании мельком увиденного, предъявлять что-либо суду. Так, для общего впечатления, потому что считал, то, что в памяти человека само всплывает на поверхность при первом или внезапном упоминании о человеке или событии, очень часто является его наиболее яркой характеристикой.

***

Из воспоминаний ротмистра Балбаша

Наместник Большекряжского округа ехал в райцентр с твердым намерением без нормального волхва назад не возвращаться. Первый снег надежно лег на землю буквально вчера. Невысокое октябрьское солнце радостно играло в вершинах одиночных могучих кедров, сверкало на заснеженных склонах перевала, согревая не столько уже тронутый морозцем воздух, сколько сердце. Засидевшаяся упряжка споро волокла нарты, оглашая окрестности звонким лаем. Таким ходом за пару часов до Старого Урингая доберутся. Это зимой в большие снега проблема. Даже когда на перевале у Большого Кряжа постоянно дежурит волхв, то в феврале – марте дорогу совсем заметет.Если волхва не будет, перевал намертво закроется уже в декабре.

Волхв в Кряжевском нужен позарез. Причем сильный. Вот только что делать сильному волхву в глухом приполярном селе охотников-сабариков, с тремя иведскими кочевьями неподалеку? Вот именно, нечего. Поэтому больше года, от силы двух здесь никто не задерживается. Скучно тут ученому человеку. Наместник Балбаш это хорошо понимал. И отчего присланная этой весной на стажировку выпускница столичного волхвучилиша сбежала еще до наступления настоящих холодов, он тоже хорошо понимал. Вот только коренному северянину, сыну иведки и сабарского офицера пограничной стражи Балбашу за родные места было обидно.

То, что староурингайское начальство исхитрилось найти безработного волхва на полярную ночь гладя, было с родни чуду. Балбаш сильно подозревал, что ему опять подсунут бабу или алкаша. Пару месяцев назад он бы возмущался. Но теперь не до жиру, он будет рад любому.

Так что поднимаясь по скрипучим ступеням крыльца районной управы он с беззлобным превосходством старожила гадал к какой из двух традиционных крайностей склонен пришлый. Обычно новички приезжают на Север либо в шубе средь лета, либо в кожаных штиблетах средь зимы.