Враг мой (сборник)

Негромкий смешок.

– Кто я такой? Кто я такой... Глубокий вопрос, Джоанн Никол. Потребовалось бы немало часов, чтобы на него ответить. А зовут меня Тора Соам. Я - главный магистр Талман-коваха. Во время пожара на Дитааре вы спасли моего третьего ребенка, Сина Видака.

– Наконец-то вы пришли!

– Да. Пур Сонаан говорил мне, что вас удивляет мое отсутствие; я прошу за это прощения. Но вы так долго были при смерти! К тому же меня буквально раздирают на части.

Голос звучал таинственно, его обладателя трудно было вообразить.

– Что со мной станет, Тора Соам?

– Еще один глубокий вопрос!
– Пауза, смешок.
– Хотя вы, наверное, имеете в виду свое ближайшее будущее?

– Естественно.

– Перед вами откроется не так уж много путей. Несмотря на мою протекцию, вы по-прежнему остаетесь в ранге вемадах. Существует достаточно доводов в пользу того, чтобы вы стали вехивида.

"Вехивида"? "Из шести". "И сказал Ухе: "Дети их будут посланы в Шестой денве..."

– Я не ребенок, Тора Соам.

– Но вы инвалид.

– Я не служу дракам.

– Вы уже послужили нашему делу, Джоанн Никол, поставив в ряды тзиен денведах нового бойца.

Она почувствовала, что заливается краской.

– Я спасла ребенка, только и всего.

– М-м-м... Вы проводите грани между мотивами, поступками и ответственностью. Если бы вы не спасли моего ребенка, он бы не стал солдатом. Разве это не делает вас ответственной за появление нового солдата?
– В голосе Торы Соама слышалась добродушная насмешка: он, очевидно, забавлялся.

– Я спасла ребенка, а стать солдатом тзиен денведах - это уже его собственный выбор.

– Понимаю. Если бы вы знали, что, повзрослев, ребенок пойдет в тзиен денведах, вы бы не стали его спасать?

– Игра становится скучной, драк.

– Отвечайте на вопрос, Джоанн Никол. Спасли бы вы его или позволили сгореть?

Она вспомнила тот полный едкого дыма кошмар. Сотни убитых детей, гарь, вонь... Она вытерла глаза и покачала головой.

– Не знаю...

– А по-моему, отлично знаете.

Джоанн хлопнула себя ладонью по ноге.

– Согласна! Спасла бы, спасла! Но я спасала просто жизнь, а не солдата для Палаты драков.

До Джоанн донесся шорох одежды: драк поднялся.

– Прошу меня простить, Джоанн Никол. В мои намерения не входило вас расстраивать. Если вы настаиваете, вы - вемадах.

– Настаиваю!

– Пур Сонаан говорил мне, что скоро вы совсем поправитесь, не считая, конечно, зрения. Как только вы сможете покинуть чирн-ковах, я переведу вас в имение Тора. Мадах - это общественное устройство, а не клочок земли. У меня дома вы сможете оставаться столько, сколько захотите - во всяком случае, до полного выздоровления.

Джоанн засмеялась и поднесла ладони к лицу.

– А мои глаза? Когда я прозрею?

– Пур Сонаан упорно работает над этой задачей...

– Тора Соам! Сейчас в мадахе много солдат-землян.

– И что же?

– Пока вы будете заботиться о моей безопасности, они останутся вемадах. Я предпочла бы положиться на них, а не на милость драка.

Тора Соам некоторое время молчал. Потом Джоанн почувствовала, как он склоняется к ее койке и берет плейер Пур Сонаана. Щелчок, звук перемотки, снова щелчок. Драк положил включенный плейер ей на колени.

– Учите старый урок, Джоанн Никол.

Она услышала его удаляющиеся шаги. Голос из плейера заполнил палату.

Это снова был рассказ Намндаса, молодого наставника Шизумаата из храма Ухе.

"... Шли дни; к тому времени, когда было набрано два новых класса, мои подопечные размещались у южного края стены Мадах. Эбнех стоял перед учениками и слушал, как они рассказывают об Аакве, Раде, Даулте и Ухе.

Когда все выступили, Эбнех развел руками.

– Мы называем предание об Ухе "Кода Овида"; какова же первая истина?

В первой "Кода" содержится, разумеется, много истин. Задача ученика состоит в том, чтобы извлечь из предания главнейшую истину.

Встал первый ученик и изложил общепризнанную истину из истории:

– Закон Ааквы заключается в том, что жрецы Ааквы высказывают подлинные пожелания Ааквы. Довольный Эбнех кивнул.

– Все согласны?

Все ученики кивнули, кроме Шизумаата. Тот смотрел на колонны вокруг могилы Ухе. Наконец Эбнех обратился к нему:

– Ты нас слушаешь, Шизумаат ? Шизумаат перевел взгляд на Эбнеха.

– Я слушал.

– Ты согласен с тем, как этот ученик понимает "Кода Овида"?

– Нет.
– Шизумаат снова стал смотреть на могилу Ухе. Эбнех подошел к Шизумаату.

– Встань!
– Шизумаат встал и перевел взгляд на Эбнеха.
– А какую истину видишь в "Кода Овида" ты?

– Я вижу, Эбнех, что между племенем маведах и выживанием стоял закон; вижу, что это был не священный закон, а правило, придуманное на Синдие; вижу, что Ухе понял это и пренебрег законом ради спасения племени. Поэтому истина, которую я из всего этого вывожу, состоит в том, что законы должны служить синдие, а не синдие - законам.

Эбнех долго смотрел на Шизумаата, а потом проговорил:

– В таком случае скажи, Шизумаат, должны ли мы подчиняться желаниям Ааквы, передаваемым его жрецами?

– Если это добрый закон, то ему нужно следовать, если нет, то он не должен действовать.

Эбнех сузил глаза; соседи Шизумаата отодвинулись от него.

– Не хочешь ли ты сказать, Шизумаат, что законы Ааквы могут быть ложью?

Я зажмурился. Эбнех принуждал Шизумаата к богохульству. Шизумаат был достаточно разумен, чтобы это понять; но он был и слишком упрям, чтобы испугаться боли, которую испытает, принимая наказание за богохульство.

– Если законы исходят от жрецов, - молвил Шизумаат, - это значит, что они порождены смертными, обреченными ошибаться, то есть могут оказаться ложными.

Эбнех выпрямился.

– А если законы исходят от Ааквы?

– Тогда Ааква может быть неправ; он даже бывал неправ. Мне подсказывает это Предание об Ухе.

В храме установилась зловещая тишина. Я подбежал к Шизумаату и схватил его за руку.

– Думай, Шизумаат! Думай, что говоришь! Шизумаат вырвал у меня руку.

– Я подумал, Намндас, потому и дал такой ответ. Эбнех оттолкнул меня от ученика.