Врата Ангдора. Пастух стада драконьего

Впрочем, раздумывать над всем этим было некогда, потому что по ту сторону растущих языков пламени раздались треск и шипение. На мост со всех сторон обрушились фонтаны огненных брызг, от которых Эрга едва успел увернуться, и мост покрыл сплошной ковёр горящих искр. От начавшегося огненного ливня Эрга увернуться не успел, но и тот, как недавно пролившаяся на него лава, не причинил ему никакого вреда.

Яростное колочение о балки неожиданно смолкло, наступила подозрительная тишина. Теперь уже не языки пламени, а лава лизала изъеденные края мраморного моста. Сапоги вот-вот вспыхнут, за ними кафтан…

Эрга бросил взгляд в дальний конец огненного коридора, где темнел арочный проём. Узкая светлая полоса, ведущая к выходу из кратера, превратилась в прерывистую нить – лава начала заливать мост.

Ещё несколько мгновений, и пути назад не будет.

– Хватай меч и беги!

Эрга вскочил, озадаченный тем, что голос Феникс прозвучал совсем близко, и, повернувшись назад, увидел напротив в шаге от себя её странные немигающие глаза цвета старого янтаря. Феникс в позе скучающей богини полулежала на вершине скалы. Та быстро погружалась в озеро, и от чёрного пальца осталось не больше мизинца.

Скучающая богиня с усмешкой наблюдала за ним.

– Хватай меч и беги! – повторила она. Её глаза алчно блеснули, а может, в них просто отразилось пламя бушевавшего вокруг них пожара. – Он твой, стоит только руку протянуть! Или будешь стоять и смотреть, как гибнет прославленный меч?

Внутренний голос предостерегал Эргу об опасности. Лава вот-вот проглотит Феникс, а она даже не пытается спасти свою жизнь и слишком настойчиво предлагает ему свой меч. Но смотреть, как гибнет прославленный меч…

И Эрга решился.

Узелок с кристаллом тут же оказался в кармане, а кинжал в ножнах. Эрга обеими руками схватился за тёплую, будто живую, рукоять меча и изо всех сил потянул на себя. Мгновение спустя его втянуло в сверкающую воронку. Он нёсся куда-то в круговороте красок и теней, в ушах что-то свистело и завывало, желудок выворачивало наизнанку.

Потом он упал, сильно ударившись головой.

В меркнущем сознании медленно таял образ кружившей над озером красно-золотой птицы с янтарными глазами.

Развалины Оргира, Лабиринт

Эрга очнулся, ощущая пронизывающий холод. Видимо, он долго пробыл в забытье, потому что взмокшее от пота нижнее бельё заледенело, превратившись в корку. Затылок сильно болел, временами накатывала тошнота, но зрение понемногу прояснялось. В полутьме впереди виднелись извилистые улицы какого-то города и лепившиеся друг к другу уродливые каменные жилища без единого окна, с вытянутыми, как шпиль, крышами. Кончики шпилей лизали языки бледного пламени.

Эрга потянул носом воздух.

Запах был густой, остро-затхлый. Он облегчённо вздохнул – пахло не тухлыми яйцами, а подземельем. Он так и не выпустил рукоять меча из рук и сидел, прислонившись спиной к чему-то твёрдому. Металл как будто стал горячее. Ладони Эрги ощущали странные толчки, словно сердце убитого Норгунга продолжало биться внутри меча. Эрга попытался подняться, но правый сапог тут же заскользил в пустоту. Он взглянул вниз.

– Только не это! – выдохнул Эрга и попятился.

Прямо у него под ногами разверзлась бездонная пропасть – широкое тёмное ущелье, над которым клубился ледяной туман. Перед глазами Эрги одна за другой промелькнули картины недавнего прошлого. Чудом оставшийся в живых младенец в залитых кровью покоях мёртвой ханши. Наёмный убийца в отцовской сокровищнице, пытавшийся выкрасть кристалл и затем бесследно исчезнувший. Ощущение ледяного холода стало невыносимым, и Эрге пришлось обхватить себя руками, чтобы унять сотрясавшую тело дрожь. Он почти обернулся – удостовериться, нет ли сзади того, кто должен толкнуть его навстречу клубящемуся ледяному туману, – но до его слуха донёсся чей-то протяжный стон. Эрга замер, прислушиваясь. Стон повторился. Поборов приступ ужаса, Эрга вытянул шею и ещё раз посмотрел вниз.

На самом краю пропасти рядом с Эргой – он мог бы при желании дотянуться рукой – раскачивалась ржавая железная клетка, в которой лежало голое человеческое тело, казалось, сплошь состоявшее из страшных ожогов и язв. Оно походило на скрюченный скелет – кожа обтягивала выпиравшие кости и едва не лопалась. Острые прутья узкой клетки как кинжалы впивались в плоть, из ран сочилась кровь. Эрга решил, что человек мёртв, но он вдруг шевельнулся и снова застонал. Словно в ответ, из глубины ущелья донеслись жуткие крики, затем туман осветил фейерверк огненных вспышек. Эрга окинул взглядом ущелье и почувствовал, как волосы зашевелились на его голове. Бесчисленные клетки с узниками – уродливые железные птицы – облепили стены ущелья. Их жуткие силуэты угадывались повсюду – даже внизу, там, где густеющий туман переходил в леденящую душу пустоту. Эрга слышал про это страшное ущелье-тюрьму, где пытали неугодных Железному Лорду.

– Глупец! – не в силах сдержать охватившего его отчаяния, прошептал он. – Глупец!

Меч оказался порталом в Нар-Годир – город Железного Лорда.

Если бы Эрга послушал свой внутренний голос, то не сидел бы сейчас, ломая голову над тем, как выбраться отсюда. Он так разозлился на себя, что едва не выбросил меч в ущелье, но потом передумал и принялся вертеть его в руках. Ничего древнего в мече он не обнаружил. Тонкое и узкое стальное лезвие было начищено до блеска, остро заточено и отливало всеми оттенками серого от тёмного до светлого. Навершие имело форму герба Одингарда. Кованая сталь, покрытая цветной эмалью – синий фон, девять серебряных пиков и замершая в прыжке белая пантера.

– Меч как меч, – разочарованно протянул Эрга и сунул его за пояс.

– Приветствую тебя, Бербер – привратник Нар-Годира, – раздался сзади низкий, чуть хрипловатый голос.

Эрга резко обернулся.

В ста шагах от камня, о который он едва не расколол свой череп, возвышалась железная гора Арда-Хор, тёмной громадой нависшая над ущельем. На гору вели бесчисленные ступени, а на её вершине виднелся вырезанный в железной толще трон. Охваченный языками бледного пламени, он пустовал. У подножия лестницы стоял человек, словно мумия в долине Курганов с головы до ног закутанный в чёрные полотна из грубой холщовой ткани. Шестипалая рука с длинными ногтями опиралась на дубовый посох. Его лицо покрывали незнакомые Эрге руны – длинные столбцы уродливых знаков, состоявших из одних только углов и линий. Они не имели ничего общего с виденными им в Одингарде рунами. На те было приятно смотреть, а здесь казалось, что когтистая лапа ворона избороздила лицо жреца.

Эрга быстро пригнул голову – ему показалось, что человек смотрел прямо на него. Проследив за его взглядом, Эрга заметил слева в каких-нибудь десяти шагах от себя многорукого демона – в каждой его руке сверкал огненный хлыст. Он направлялся к подножию горы и тащил за собой узника в грязных отрепьях, закованного в железные цепи. Взвивались огненные хлысты, и удары обрушивались на истерзанное пытками тело. Мраморно-белая кожа альбиноса пламенела от ожогов, лик его был ужасен. Багровые глаза выпучены, безобразный рот с обнажившимися двойными клыками раззявлен – он беззвучно вопил от боли.