Врата Хаоса

— Тогда почему мы способны на такой низменный поступок, как предательство, а тигры

— нет? Из-за своего мнимого несовершенства, что ли?

Самарий поднялся, отвесил Катипуту небольшой учтивый поклон, подмигнул мне и

ушел. Такой он, Самарий, любит озадачить собеседника неожиданным вопросом.

В целом вечер удался на славу, и лишь в полночь мы с Катипутом, предварительно

проведав Хьюгго, поднялись на второй этаж, чтобы исполнить последнее из желаний, —

сладко выспаться на мягких тюфяках.

...Туман такой густой, что невольно начинаешь рубить его мечом. Острый клинок

проворен, но просвет в тумане смыкается еще быстрее. Не в силах противиться мороку, машешь клинком еще и еще. Это продолжается до тех пор, пока ты не выбьешься из сил.

Тогда они окружают тебя и молча рубят мечами, жадно впитывая каждую каплю твоей боли

и каждую крупицу твоего страха...

Отбиваясь от полчищ Короля Скелетов, я свалился с ложа и только тогда проснулся. За

дверью послышались шаги Хромого Волка. На соседней кровати беспробудным сном дрых

Катипут, воздавший за ужином должное грушевому вину.

— Что случилось, Эвальд? — с порога спросил хозяин, настороженно оглядывая

комнату. — Клянусь удачей в делах, со дня моей свадьбы стены нашего дома не сотрясались

подобным образом!

В левой руке он держал подсвечник с пятью свечами, а правая сжимала рукоять боевого

топора.

— Все в порядке, Талтимер, — смущенно улыбнулся я. — Всего лишь дурной сон. Пойду

прогуляюсь по двору.

— Хорошо, — кивнул Талтимер и удалился.

Прямо в чем был, я спустился во двор. Поднятый мной шум конечно же разбудил

Хьюгго, рассудил я и направился к гостевому навесу. При моем появлении тигр

бесшумно поднялся и замер в ожидании похвалы. Рядом с ним валялся мертвый крэтс с

неестественно изогнутой спиной.

— Молодец, друг мой, — сказал я, потрепав его по мускулистой холке.

Довольный, Хьюгго на миг зажмурился и шевельнул ушами.

— Найдем мы Орлуфию, приятель? Как ты считаешь?— вдруг вырвалось у меня, сам не

понимаю почему.

Тигр трижды кивнул, а затем зевнул во всю пасть, словно говоря, что конечно же найдем, как же иначе, только вот выспимся хорошенько и сразу же найдем. Успокоенный, я погладил

его по теплому носу и пошел к себе, чтобы заснуть глубоким сном без сновидений до самого

утра.

Я намеревался хорошо отдохнуть, ибо путь до Врат Знаний предстоял неблизкий, и

исполнил свое намерение наилучшим образом.

Глава 11

Вышло так, что к подножию Кургана Плача мы добрались около полудня, когда Мирроу, Звезда Небосвода, стояла в зените.

Было жарко. Врата Знаний, сделанные из камня и украшенные искусной резьбой, располагались на каменном постаменте, к которому вела лестница. Весьма неплохо

сохранившаяся лестница, у подножия которой стояли три статуи. Статуи тоже когда-то были

высечены из камня — этого основательного материала здесь хватало с избытком.

Все три статуи были женскими. На наше приближение они никак не отреагировали. Две

из них стояли слева от лестницы, а одна, та, что без головы, — справа. Вокруг Врат в

беспорядке валялись камни, обломки статуй, торчали из травы изъеденные временем остовы

колонн, кое-где сохранились жалкие остатки некогда

величественных строений. В целом картина, открывшаяся нашему взору, была

мрачноватой.

Поодаль возвышался сам Курган Плача, угрюмый, величественный, местами поросший

одинокими низкими кривыми деревьями, которые перемежались пустошами и редкими

кустами. Пологая вершина кургана была совершенно голой. Учитель Панеоник рассказывал

мне когда-то о происхождении Кургана Плача, но я давно позабыл эту историю. Пытался

вспомнить, чтобы рассказать Катипуту, да так и не сумел.

Спрыгнув на землю, мы с Катипутом поднялись по лестнице к воротам, створки которых

были приоткрыты наполовину. Переглянулись и прошли в проем, который образовывали

створки. Ничего не произошло. Прямо за воротами лежала груда бесформенных обломков.

Прыгая с камня на камень, мы спустились по ней вниз и внимательно огляделись по

сторонам.

— Давай осмотрим развалины, — почему-то шепотом, словно кто-то мог нас услышать, сказал я Катипуту. — Если сохранились Врата и их стражи, то должна сохраниться и какая-

нибудь подсказка. Во всяком случае, я очень на это надеюсь...

— Почему ты так решил? — Катипут снял шляпу и почесал украшенную шипастым

гребнем голову. Я уже успел выяснить, что этот гребень является у его расы признаком

существа мужского пола и никакой особой пользы не приносит. Нечто вроде украшения.

— Когда-то я верил, что справедливость положена в основу бытия. Теперь я верю в

равновесие, но оба принципа, и справедливость, и равновесие, в один голос говорят мне, что

если есть загадка, то где-то должна быть и отгадка. Начнем поиски отсюда. От самих Врат

Знаний.

— Нет, Эвальд, мне кажется, что это было бы ошибкой — прятать ответ столь близко к

загадке.

— Возможно, Катипут, именно благодаря этому никто его не нашел. Мой отец говорит:

«Хочешь понадежней спрятать вещь — положи ее на видное место!» Никому и в голову не

приходило, что ответ может быть спрятан прямо здесь, я уверен!

— Будь по-твоему, — согласился Катипут. — Давай начнем поиски!

Я решительным шагом подошел к ближайшим развалинам и приступил к тщательному

осмотру. Катипут последовал за мной и принялся возиться рядом. Хьюгго зевнул во всю

пасть и, поняв, что в его помощи мы пока не нуждаемся, растянулся на траве, чтобы

предаться заслуженному отдыху.