Врата Хаоса

строение, в котором хранил разные нужные в хозяйстве и в морском деле мелочи.

— Прошу, Хьюгго! Располагайся под любой стеной этого сарая. Все же будешь

чувствовать некое подобие уюта. Прости, что никак не соберусь выстроить подходящее тебе

по размеру помещение.

«Рыр!» — ответил Хьюгго, что означало «и так сойдет».

Дождался, пока мы снимем с его спины наш нехитрый груз, и вытянулся вдоль стены

сарая, царапая землю когтями передних лап.

— Превосходно, Хьюгго! — обрадовался Берд. — Ты разрыхлишь землю, а я высажу там

красивые цветы и назову это место Цветником Хьюгго!

Хьюгго не возражал. Покончив с церемониями, мы прошли в дом.

— Вы присаживайтесь, а я сейчас вернусь, только насыплю свежей рыбки тигру. — С

этими словами Берд выскочил за дверь.

Мы уселись на простые деревянные стулья с высокой спинкой, стоящие у круглого стола.

Стулья были крепки и удобны, а стол стоял твердо, не шатаясь. Иначе и быть не могло, ведь

всю мебель в своем доме Берд сделал собственноручно, в перерывах между плаваниями.

Мне вспомнились обстоятельства нашего знакомства.

...Лодка была почти готова. Выдолбленная из цельного прямого ствола, белая, пахнущая

смолой, она лежала на берегу и терпеливо дожидалась спуска на воду. Оставалось лишь

обшить ее поверху досками, чтобы волны не перекатывались через борт, и дать имя. Именно

обшивкой занимался Берд, когда услыхал за спиной тигриный рев.

— Удачи в делах! — поприветствовал я незнакомого мастера.

— Удачи в пути! — обернувшись, ответил Берд, не выпуская из рук молота и плоского

железного тесала. В крепких заскорузлых пальцах мастера инструменты казались

игрушечными.

— Знаком ли тебе хозяин этого дома? — спросил я, указывая рукой на расположившееся

неподалеку жилище. — Мы только что проезжали мимо него и увидели с полдюжины

крэтсов...

Дом Берда стоял в двух сотнях шагов от той ровной площадки на каменистом берегу, где

он имел обыкновение работать. Место для работы было выбрано весьма расчетливо — в

прилив вода останавливалась на расстоянии вытянутой руки отсюда, что делало спуск лодки

на воду легким и позволяло мастеру обходиться без помощников

— Проклятие! — воскликнул Берд. Отшвырнул прочь тесало, нагнулся за

топором, лежавшим у его ног, и бегом устремился к дому. С топором в левой руке и

молотом в правой.

— Погоди, дружище! — крикнул ему вслед я. — Во-первых, эти твари никуда

не убегут, а во-вторых, тебе понадобится не топор и не молот, а лопата!

Берд, тогда я еще не знал, как его зовут, остановился и обернулся ко мне.

— Мы прикончили их! — сообщил я. — Если это твой дом, то тебе остается всего лишь

зарыть их в землю поглубже. Или ты не веришь в примету, гласящую, что крэтсы избегают

наведываться туда, где похоронены их собратья?

— Я верю в приметы! — ответил он, безбоязненно подходя почти вплотную к Хьюгго. —

По одной из них появление доброго человека верхом на свирепом тигре предвещает

отменное застолье и хорошую попойку! Меня зовут Берд, я моряк и сын моряка! — Берд

протянул мне правую руку.

— Эвальд, сын лекаря Гасстерта из О'Дельвайса. — Я спрыгнул на землю, и мы

обменялись крепким рукопожатием...

Глава 14

Отдав дань хозяйскому угощению, в котором преобладали дары океана, мы перешли к

разговору о деле, приведшем нас к Берду.

Уговаривать Берда не пришлось: едва услышав, что придется отправиться на Фей-Го, он

просиял и сообщил, что давно мечтает сплавать к проклятому острову, да все не выпадает

подходящего случая. Труднее было убедить его, что на остров я должен буду высадиться в

одиночку.

— Ты с ума сошел! — ревел Берд, выразительно вертя указательным пальцем правой

руки у виска.

— Нет, Берд, так надо. Ты будешь ждать меня на корабле, в океане, подальше от берегов

Фей-Го. Если в течение десяти дней я не дам о себе знать, ты вернешься обратно.

— Бросить тебя там! Никогда! — Порой Берд становится упрямым, словно медведь

пхадд.

В конце концов Берд согласился. Правда, для этого мне пришлось напомнить ему, что по

Водному Кодексу наниматель вправе единолично решать, где он хочет высадиться. Если

судно может подойти к берегу без риска затонуть или сесть на мель, капитан обязан

повиноваться.

— Если уж тебе так приспичило шляться по проклятому острову в одиночку, то я не могу

тебе препятствовать. Но и ты в свою очередь не перечь мне! Сам разберусь, как мне быть!

Без тебя я не вернусь! Я возьму провианта на три года и буду ждать тебя, сколько

потребуется, дрейфуя взад-вперед вдоль берега.

— Десять дней! — веско повторил я. — Если я не вернусь за десять дней, значит, я не

вернусь никогда. Понимаю, что гибель моя ввергнет тебя в печаль, но вряд ли по такому

поводу стоит за компанию со мной губить тебя, твою команду и твой корабль.

— Гурральдий меня побери, если парень не сошел с ума, приятель, — пожаловался он на

меня Катипуту и больше уже со мной не спорил.

Я выплатил ему запрошенную плату, оказавшуюся по дружбе весьма умеренной, и

добавил еще сотню золотых.

— Это еще зачем? — Глаза Берда полезли на лоб. — Даже если ты решил купить

«Сирену», этого много. А потом — я не продам свою шхуну. Никому, в том числе и тебе, Рыжий Демон.

— Оставь свой корабль себе, никто и не думает на него покушаться, и просто выслушай

меня, — попросил я.

Наслаждаясь тем, что никто не спорит со мной и никто меня не перебивает, я рассказал

Берду об артефакте, найденном Самарием, сообщил, что по некоторым причинам не хочу до

отплытия показываться в его лавке (не хватало еще встретить там Дамируса, ищущего

артефакт, который поможет ему вернуть дочь, или того хуже — моего отца собственной