Врата Хаоса

рекомендации. — Это редкий дар. Надо предложить ему остаться у меня в помощниках. Что

ты скажешь на это, Эвальд?

— Катипут не согласится. Работой в поместье его не соблазнить. Он уже помогал вести

хозяйство в Райском Уголке и остался весьма и весьма недоволен, — ответил я, стараясь

казаться серьезным.

Мне это удалось. Арника попалась на приманку!

— Ты смеешь сравнивать меня с этим скупердяем?! И делаешь это уже не в первый раз, заметь себе! — От возмущения лицо Арники побагровело. — После того что ты мне

рассказал о нем за обедом? Ты считаешь меня скрягой?! Ты, Рыжая Бестия, намекаешь, что в

Уирголде кто-то ложится спать голодным?! О, и это я слышу от тебя?!! От человека, которого считаю своим другом?!!

Арника была поистине восхитительна в своем темно-синем охотничьем костюме. Она, как и обычно, пренебрегала драгоценными украшениями, но большие красивые глаза, ниспадающие на плечи вьющиеся черные локоны, оттеняющие белизну ее лица и шеи, привлекали к себе гораздо больше внимания, чем серьги и ожерелья из драгоценных камней.

Дорогая материя, не знавшая сноса, ласково облегала ее стан, подчеркивая в дополнение к

красоте лица изящество и притягательность ее фигуры. Залюбовавшись ею, я помедлил с

ответом, но, почувствовав, что надвигается настоящая, все сокрушающая на своем пути

буря, поспешил успокоить подругу:

— Арника, успокойся, пожалуйста. Я просто пошутил. Мне казалось, что мы вместе

посмеемся...

— Чтобы смеяться вместе с тобой, надо быть таким же дураком, как и ты! — резко

ответила Арника. — Не будь ты моим гостем...

— Я бы скормила тебя своим тиграм! — докончил я за нее.

— Еще чего! — фыркнула Арника. — Мои питомцы могут отравиться ядом, что течет в

твоих жилах вместо крови! У малюток будет несварение желудочков.

Малютки, в «желудочках» которых мог бы целиком поместиться матерый кодраг, устроили веселую возню в компании с Катипутом и Хьюгго.

Мы некоторое время молча постояли у ограды вольера. Убедившись, что созерцание

резвящихся тигров вернуло Арнике хорошее настроение, я заговорил о деле.

Выслушав мой рассказ, она ответила:

— Наше поместье многократно перестраивалось, такой вид, как сейчас, оно приобрело

при жизни моего отца. От древних построек не сохранилось ничего...

— Какая досада! — воскликнул я. — А я-то надеялся!

— Дай мне договорить до конца, — потребовала Арника. — От построек не сохранилось

ничего, но в Уирголде есть одна очень ценная реликвия, передаваемая в нашем роду из рук в

руки, из поколения в поколение, с незапамятных времен. Не знаю, как страница из книги, написанной мудрецом Басардом, принадлежащим к числу избранных, попала к кому-то из

моих предков. Знаю лишь то, что он перевел ее на наш язык, поскольку она была написана

на старинном наречии, поместил вместе с переводом в шкатулку без ключа, закрываемую и

открываемую заклинанием, и завещал своим потомкам хранить ее для того, кто явится за

ней. Быть может, этот знаменательный момент настал?

Я слушал ее не перебивая. Учитель рассказывал мне о мудреце Басарде, раскрывшего в

написанной им книге величайшие секреты мироздания. К сожалению, книге Басарда не

суждено было дойти до нас в первозданном виде. Еще в незапамятные времена она

распалась (или ее растащили?) на отдельные страницы, собрать которые воедино пока не

удалось.

— Страницы этой книги разошлись как по нашим рукам, так и по рукам магмаров, поэтому вряд ли когда-нибудь их соберут воедино, а жаль, — сказал

Учитель Панеоник в завершение рассказа о Басарде и его книге.

— Я помню перевод почти наизусть,— продолжала Арника. — Там говорится о трех

хранительницах, стерегущих вход, и о том, сколько раз каждой из них надо поклониться.

Это тебе и надо, не так ли?

— Да, — кивнул я. — Прочти же мне скорей все, что ты помнишь!

— Смирение — вот удел достойных, алчущих истины. Окажи уважение тем, кто волен

пропустить тебя, и они смилостивятся... — начала Арника.

От нахлынувшей на меня радости я подпрыгнул на месте, словно мальчишка.

— Надеюсь, что я ничего не переврала. Но даже если и переврала, то не страшно — ведь

сейчас ты увидишь страницу из древней книги вместе с переводом. Только если ты не

возражаешь, я хотела бы отдать тебе перевод, а саму страницу оставить у себя, — сказала

Арника, закончив чтение по памяти. — Я к ней привыкла, и, как мне кажется, реликвия тоже

привыкла к Уирголду.

— Конечно, — ответил я, — мне вполне будет достаточно перевода. — И то, не строк, написанных рукой твоего далекого предка, а копии, которую я сделаю собственноручно.

— Вот и славно! — обрадовалась Арника. — Пойдем, я отведу тебя в потайную комнату, где я храню все самое ценное. Ты первый человек, которому я оказываю подобное доверие.

...После того как я, сверяясь с копией перевода страницы из древней книги, отвесил

перед каждой из статуй требуемое количество поклонов, статуи ожили и хором ответили:

— Проходи, о ищущий знания, и не вздумай спрашивать дважды!

Створки ворот с глухим стуком сомкнулись и тут же распахнулись вновь — настежь.

Ступени лестницы заиграли серебристыми искорками, а в небе над Вратами вдруг появилась

небольшая радуга. Взбежав по лестнице, я, замирая от волнения и восторга, прошел через

Врата и очутился в большом зале, потолок которого поддерживали высокие изящные

колонны, увитые каменными ветвями и листьями. Через высокие окна лился странный

голубой свет, настолько яркий, что глазам моим стало больно.

Кроме меня, в зале никого не было. Как я и ожидал.

Сердце мое отчаянно стучало в груди. Дыхание стало прерывистым. Я сознавал важность

момента и некоторую его торжественность.

— Где находится Орлуфия, дочь Дамируса из О'Дельвайса? — спросил я, глядя вверх на