Врата Мёртвого Дома (Малазан - 2)

"Неужели я вижу саму армию? Самого верховного кулака?"

Солдаты стояли на городских стенах и наблюдали. Под ними проходило огромное количество людей, которые толкались, пытаясь себе выбрать вдоль северной стены самое лучшее место. Верхние платформы на боковых башнях заняли наблюдатели в роскошных одеждах, смотревшие вниз на обезумевшую от голода и усталости серую толпу, снующую около городских ворот.

Внезапно гвардия городского гарнизона оказалась в самых последних шеренгах каравана - там, где люди практически перестали шевелиться. Со всех сторон вокруг Антилопы солдаты с угрюмыми лицами брали беженцев за руки и бережно вели их в сторону ворот. Увидев воина, который имел на груди знак отличия капитана, Антилопа поспешил к нему.

– Эй ты, возьми ребенка!

Капитан протянул руки и бережно прижал к груди молчаливый теплый комочек.

– Вас зовут Антилопа?
– спросил воин.
– Да.

– Вам приказ, сэр - немедленно предстать перед верховным кулаком. Он находится в башне, что по левую руку...

– Этому ублюдку придется подождать, - проревел Антилопа.
– Сначала я должен удостовериться, что каждый мой подчиненный пересек границы города! А теперь, капитан, ты можешь быть свободен, только сначала скажи, пожалуйста, мне свое имя... Мало ли, объявятся мать или отец этого младенца.

– Мое имя Кенеб, сэр, и я клянусь, что буду смотреть за малюткой до тех пор, пока того потребуют обстоятельства, - мужчина помедлил, высвободил одну руку и сжал историка за запястье.
– Сэр...

– Что такое?

– Я... я прошу прощения, сэр,

– Вы преданы городу, который поклялись защищать, капитан...

– Это понятно, сэр, однако те солдаты на стенах... они приблизились настолько, насколько им это было позволено. Вы понимаете меня, да? Поверьте, мои люди не испытывают огромного счастья по этому поводу...

– Успокойся, капитан, твои люди не одиноки. А сейчас, Кенеб, тебе пора идти. Прощай!

Антилопа был самым последним. Когда просвет ворот наконец-то опустел, за высокими стенами города не осталось ни одной живой души, за исключением тех, кто до сих пор лежал в отдалении на мостовой, не способный подняться и спасти свою жизнь. Историку стало ясно, что аренские солдаты получили четкий приказ не удаляться дальше условленного места от города.

Стоя вместе с ротой охраны на расстоянии тридцати шагов от ворот, Антилопа развернул лошадь и в последний раз оглянулся. Сначала он увидел в северном направлении большое облако пыли, медленно перемещавшееся через последний могильный курган, затем историк перевел взгляд дальше, на блестящий водоворот Вихря. Мысль Антилопы перенесла его дальше на север, через реки, равнины и степи, к городу на противоположном побережье. Однако усилия оказались тщетны: слишком уж быстро и непостижимо закончилось это необычайное, ранящее душу путешествие.

"Целая цепь мертвых тел на протяжении сотен лиг. Нет, теперь это не касается моей персоны, не касается любого из нас..."

Развернув лошадь, Антилопа вновь взглянул на просвет ворот и городскую охрану, столпившуюся рядом с ней. Расступившись, они образовали коридор, и историк вонзил шпоры в бока своей кобылы.

Он решил не обращать внимания на солдат, стоящих на стенах. Так и произошло; Антилопа не обернулся даже в ответ на их триумфальный крик, напоминающий рев зверя, который обрел свободу.

Бесшумные тени сновали туда-сюда по голой бесплодной земле. Блестящий глаз апторианца придирчиво осмотрел горизонт; затем демон опустил удлиненную шею и взглянул себе под ноги. Рядом с ней на земле сидел маленький мальчик.

Он тоже осматривал жуткий ландшафт королевства Тени своим одним-единственным мультифасеточным глазом, блестевшим под густой щеткой бровей.

Спустя несколько минут мальчик поднял взор и встретился им с Аптом.

– Мама, - спросил он, - это наш дом?

Внезапно с расстояния в дюжину шагов донесся голос:

– Мои коллеги всегда недооценивают природных обитателей нашего королевства. О, здесь встречаются даже дети.

Мальчик развернулся и увидел высокого человека в черном одеянии, которым медленно двигался в их направлении.

– Апторианец, - продолжил незнакомец, - я, конечно, понимаю, что ты исходил из лучших побуждений, когда лепила форму этого мальчика, но по прошествии нескольких лет его внешность будет приносить своему обладателю только горе.

Апт защелкал и засвистел в ответ.

– О да, леди, однако ты добилась противоположного эффекта, - прервал ее мужчина.
– Сейчас он не принадлежит никому.

Демон защелкал вновь.

Незнакомец кивнул головой, выслушивая его оправдания, а затем слабо улыбнулся.

– Звучит очень самонадеянно, - переведя взгляд на мальчика, он присел на корточки и добавил: - Очень хорошо. Привет тебе. Ребенок застенчиво ответил тем же.

Бросив последний раздраженный взгляд на апторианца, незнакомец подал мальчику свою руку.

– Меня зовут... Дядя Котильон...

– Не может быть, - ответил ребенок.

– Правда? И почему же?

– Все дело в твоих глазах. Они... слишком маленькие, слишком острые, чтобы практически ничего не видеть... А поначалу я сделал именно такое заключение - вы шли сквозь каменные стены и деревья, игнорируя все природные законы мира Теней...

Глаза Котильона расширились.

– Стены? Деревья?
– взглянув на Апта, он добавил: - Неужели этот мальчик от долгого общения с тобой сошел с ума?

Демон ответил длительной трескучей тирадой. Котильон побледнел.

– Дыхание Худа, - в конце концов прошептал он, а затем обернулся к мальчику с выражением благоговейного трепета на лице.
– Как тебя зовут, дитя мое?

– Панек.

– Хорошее имя... Скажи мне, что еще, помимо своего имени, ты помнишь из ... прошлой жизни и прошлого мира?

– Я помню, как меня наказывали... Как приказали мне находиться рядом с отцом...

– И как же выглядел этот человек?

– Я не помню... В моей памяти не осталось ни одного человеческого лица. Они стояли и решали, что же все-таки делать с нами. Затем всех детей отвели в сторону. Солдаты оттолкнули отца и потащили его в противоположном направлении. Я хотел остаться в одиночестве, но меня схватили и отправили вместе с остальными детьми. Они наказывали нас, наказывали за несовершенные преступления.

Глаза Котильона сузились.

– Не думаю, что у твоего отца был большой выбор, Панек.

– Враги ведь, наверняка, были сами отцами. А также матерями, бабушками... Боги, как же рассержены были эти люди... Они сняли с нас одежду, обувь, они были так злы... Затем эти люди начали наказание.

– В чем же оно заключалось?

– Люди распяли детей на крестах.

Котильон на долгое время задумался. Когда он заговорил в следующий раз, этот голос показался мальчику вялым и безжизненным.