Времена без Героев
Шрифт:
– Тогда -извини!
– помрачнев, сказал Миклай.
– Нет у тебя ее. Разве что благородный граф Репек подтвердит… Правда, тогда я немедленно вынужден буду взять под стражу его!
– Я не помню никакой Печатки!
– твердо ответил граф, для большей убедительности покачав своей лысой головой.
– Разве я, законопослушный подданный императора, не подчинился бы ей?!
– Сволочь!
– тихо и безнадежно прошептал Мстислав…
– Возьмите их троих… до разбирательства!
– решительно сказал император… вернее - опять великий коннетабль.
– И, кто-нибудь! Пошлите гонцов к базиликанцам. На престоле
– Вот она, награда торинга!
– взревел Эдрик, когда на него двинулись гвардейцы. Но меч - отдал…
Эдрик продолжал бушевать, хотя закончился полный час их пребывания во временном узилище, в которое превратили одну из палаток гвардии… Оружие и доспехи отняли - здесь не поруб графства Донн, все серьезнее, а маг… Ну что маг. В охране, среди двух гардарских десятков, окруживших палатку, пребывали и четыре мага-гильдейца. Достаточно, чтобы на некоторое время связать руки даже такому сильному магу, каким за время пути стал Равен.
Равен, кстати, был единственным, кто не пал духом. Он, как мог и умел, старался успокоить остальных. Получалось - не очень. Плохо, прямо скажет. И даже довод, что мол Сервелий обязательно выручит, если что, не обнадеживал. Много помог этот Сервелий, когда рвались через море, по Номадии?! На грош, да и то в долг…
– Мстислав, может прорвемся?
– со вздохом, на самом деле в третий уже раз предлагая такой выход, спросил Эдрик.
– Их там всего двадцать, пусть и умелых воинов! Неужто впервой?!
– Не впервой!
– вздохнул Мстислав.
– Тут ведь дело не в том… Вот ты, скажи по чести, сумел бы поднять меч против своих собственных хирдманнов? Или против стрыя, Медведко?
– Ты что, с ума сошел?
– возмутился и обиделся Эдрик.
– Они мне по крови братья! Вместе кровь лили!
– Вот и я -не смогу!
– Мстислав криво улыбнулся.
– Там, за стенами, воины моей сотни! Знал Миклай, как оградить! Эдрик, стены нам не стены, магов - сомнем и не заметим… против великого дрались - победили! Как я буду побратимов своих убивать?
– Так может… и не надо убивать?
– ожил Эдрик.
– Раз они - твои побратимы, выйдем! Как ты не смог оружия на них поднять, так и они!
– Они выполняют приказ!
– жестко сказал Мстислав.
– Будь у меня на руках Отто, спеши я сейчас в Торгард, ударил бы не задумываясь. Ибо честь не порушу никогда! Так и они, слово императору дав охранять меня, его уже не нарушат! Хотя… кое-какие послабы, думаю, возможны!
– Тогда -вина бы!
– жалобно воззвал к его совести Эдрик.
– Двое суток толком не жрамши, каплей вина глотку не промочивши! Пожрать тоже не мешает… поплотнее одного поросенка на троих!
– И про Юлия узнать, как у него!
– негодующим взором смерив Эдрика, растоптав его и растерев в порошок, сказал Равен.
– Пусть и его к нам, раз все одно в тюрьме сидим!
– Юлий… -рассмеялся Мстислав.
– Юлий, если хорошо его понял, давно уже вольная птица! Хорошо, если не уехал на коне того офицера, что остановил у ворот! Или ты забыл, с кем дело целый месяц имел?! Так я напомню!
– Ты все-таки скажи!
– настойчиво повторил Равен.
– Что-то на сердце неспокойно… Не оставил бы Юлий нас просто так! Не такой он человек.
Мстислав, ликом заметно посмурнев, шагнул к двери… И тут же отшатнулся. Огромный силуэт за полупрозрачным
холщовым пологом качнулся и острое рожно боевого копья гардаров просунулось внутрь.– Не балуй, тать!
– Векша, ты что ль?
– спокойным голосом спросил Мстислав.
– Окстить, своих колоть… Коло на тебе нет!
– Ты мой друг!
– грубо ответил Векша.
– Я помню это! Но не жди, что помогу еще беды натворить. Хватит и того, что уже сделал!
– Векша!
– начав закипать, заорал Мстислав.
– Вот сейчас выйду да дам как следует под зад! Ты с этого холма аки ворон полетишь! Внял?! Никуда я бежать не собираюсь, бородой Перуна клянусь! Просьба у меня!
– Говори!
– голос Векши не помягчел, но копье изнутри убралось.
– Четверо нас было поначалу!
– быстро сказал Мстислав.
– Четвертый, Юлий - базиликанец. Его у ворот взяли, у лагеря. Ты бы узнал, что да как!
– Базиликанец?
– переспросил Векша.
– Быстро ж ты с врагами якшаться начал! А впрочем… вряд ли он жив. Миклай-правитель указ издал, чтоб значит базиликанцев и норлингов враз - без суда и следствия. На первом суку!…
– Векша, ты не шути так!
– дрогнувшим голосом, быстро оглянувшись на друзей, прошептал Мстислав.
– Ты ведь пугаешь?
– Делать мне больше нечего!
– огрызнулся тот.
– Но если хочешь - пошлю узнать! Вот Вьюнка хоть!
– Пусть Вьюнка!
– упавшим голосом сказал Мстислав и отошел было, но столкнулся взглядом с отчаянными глазами Эдрика и вернулся обратно - Векша, просьбы вообще-то две…
– Тьфу ты, и впрямь базиликанцем заделался!
– выругался тот.
– Те тоже, раз чего добившись, норовят вовсе на шею усесться!… Чего надо-то?
– Мы двое суток скакали, не ели и не пили!
– мрачно ответил Мстислав.
– Будь другом, Векша…
– Буду!
– мрачно ответил тот.
– Не пойму, почему, но буду! Сейчас принесут… А хочешь, Вьюнка подожди! Он давно внутрь рвется!
– Не стоит!
– помолчав, возразил Мстислав.
– Нечего мальцу у меня дури учиться!
– И то верно!
– облегченно вздохнув, сказал Векша.
– А по темноте я сам к тебе зайду. Покалякаем…
Мстислав ничего не ответил, а Векша и не ждал ответа. Так минуло полчаса…
Помрачневшие и враз потерявшие охоту говорить, пленники все это время провели каждый за своим занятием. Эдрик, оскорбленный до глубины души и по младости лет не способный смириться с пленом, строил самые фантастические планы побега и сам же их отметал. Равен углубился в чтение книги, магами из Гильдии признанной безвредной… Мстислав просто угрюмо думал. Казалось, он глубоко ушел в свои мысли, но именно он оказался первым, кто сумел расслышать бешенный скок коня. А кому ж, как не сотнику помнить манеру каждого своего воина?
– Вьюнок скачет!
– ни к кому не обращаясь, сказал Мстислав.
– Плохие новости везет!
– С чего взял?
– недовольно зыркнул на него Эдрик.
– Когда новости хорошие, он по-другому едет!
– пояснил гардар.
– Над сотником издевается! А раз гонит во весь опор, Звездочку свою не жалеет, значит - расстроен. А он поди ведает, как мне горько будет, что Юлий…
Он не договорил. Перестук копыт стал оглушительным, а потом грохнуло о землю - дружинник спрыгнул и звонким голосом сообщил так, что слышно, поди, было и в других палатках: