Времена без Героев

–  Что там?
– недовольно спросил Миклай, покосившись на молодого капитана, командира дежурной гвардейской роты "природных".

Капитан, все еще бледневший под острыми, словно лезвие кинжала взглядами императора, чуть ли не бегом вымелся из шатра… Почти сразу вернулся обратно:

–  Варвар какой-то прискакал!
– громко сообщил он, вызвав среди свиты оживленный говорок.
– Гардар! Требует немедленной встречи с тобой, император!

–  Ты забыл, гардары более не варвары!
– попрекнул его Миклай.
– Уложением моего покойного брата они приравнены к нам, торингам по положению… Зови его! Думаю, это гонец от гардарских князей. Наверняка они близко!

Похоже, на это надеялись и об этом мечтали все…

За пологом шатра вновь вспыхнула словесная пря, потом Миклай узнал один из голосов. Он принадлежал его кравчему, барону Сигизмунду Хтору, с некоторых пор - ярому ненавистнику всего гардарского… Барона можно было понять, Миклай и сам с горечью вспоминал о тех временах вседозволенности при правлении брата, что была у гардар! Все, она ныне в прошлом! Все теперь будет по закону. И убивший нобиля гардар, при нем своей жизнью заплатит. Как и любой торингский нобиль!

–  Что там?
– недовольно спросил император.
– Почему наш кравчий недоволен?

–  Он требует, государь, чтобы вместе с гардаром вошел и он!
– заикаясь, покрасневший как рак, ответил капитан.
– Прикажешь впустить?

–  Отчего ж нет?
– подумав, пожал плечами Миклай.
– Пусть входит. Он - мой кравчий!

Полог наконец был откинут, хотя, по мнению императора, входить в императорских шатер можно было и поосторожнее, затем внутрь вошли двое. Нет, трое… Гардар, кравчий Сигизмунд… и маленький мальчик на руках гардара. Повисший на руках у него, уткнувшийся лицом покрытую грязью кольчугу воина…

Гардар, пошатываясь, сделал несколько шагов но на середине пути вдруг сбился с шага, а по лицу его пробежала тревожная гримаса. И почти сразу же под шатром раздался дикий вопль:

–  Попался!!!

Граф Репек Донн вывалился из общей массы свитских, страшный и смешной старик - длинный, тощий и лысый, пошел на гардара. Тот одним движением выхватил меч из ножен. Судя по насупленному лицу, графа Репека он знал. Вряд ли д о бро к нему относился…

Зазвенело сразу несколько добываемых из ножен клинков. Оскорбление, нанесенное безвестным, но без сомнения безродным гардаром вывело из равновесия еще нескольких нобилей. Обнажил свою тонкую парадную ландскнетту и сам граф Репек. Впрочем, его худая, старческая рука и пятьдесят три оставшихся позади года жизни делали очень сомнительными его шансы на успех и даже на равную борьбу…

–  Ну-ка, вложите оружие в ножны!
– рявкнул Миклай, про которого все забыли.
– Гардар, иди сюда!

Гардар, в чертах лица которого император начал узнавать какие-то знакомые черты, неспешно подошел, по прежнему держа ребенка на сгибе левой руки. Мальчик лет одиннадцати не выглядел хрупким и легким, но не похоже было, что воин устал. Варвар с огромными мускулами… и без царя в голове!

–  Здрав буди, государь Миклай!
– нейтрально поприветствовал императора гардар и тот вдруг вспомнил - сотник Мстислав, гвардеец… Тот самый, что убил сына кравчего и был волей Теодора помилован и лишь изгнан прочь из столицы.

–  И ты здравствуй… пока, сотник Мстислав. Вернее, ты больше не сотник наш!

–  Верно, государь!
– спокойно ответил Мстислав.
– Император Теодор изгнал меня из гвардии… за поединок. Он же поручил мне одно дело. Я исполнил его!

–  Вот как?
– приподнял бровь Миклай, у которого вдруг заколохнуло сердце.
– Что же это за дело такое? Я не слышал про него!

Мстислав криво улыбнулся и положил мальчика на толстый, хоть и затоптанный сапогами ковер. Под ноги императору…

–  Узнаешь братучадо?…

В шатре вдруг стало тихо. Даже Репек, которого держали чуть ли не вдесятером, даже барон Хтор затихли ошеломленно. Кому-то мальчишка, по возрасту вполне подходящий, и впрямь показался чем-то странно похож… Но лишь показался. Малыш был грязен, исхудал сильно… Конечно, трудно признать в нем того непоседу-глуздыря, который изводил весь императорский двор, демонстрируя не по годам живой и острый ум и характер истинного торвальдинга.

Миклай ощущал себя так, словно его как следует огрели булавой по голове. А шлем перед этим он одеть забыл. На миг сердце остановилось, дыхание сбилось… Он справился с потрясением лишь потому, что морально был уже готов к чему-то такому. Потому удивление быстро прошло, он опустился рядом с мальчиком, то ли бесчувственным, то ли спящим на одно колено, снял перчатку и голой рукой очистил лицо от грязи и запекшегося конского пота. Сомнений не было - исхудавший, измученный, возмужавший, перед ним лежал Отто, сын Теодора и наследник престола…

–  Лекаря!
– раньше императора сообразив, что сейчас нужно мальчику, громыхнул стоявший за его спиной коннетабль Томас.
– Лучших лекарей, магов! Быстро, побери вас Белая Дева!

Гвардейцы и даже некоторые графы сорвались с места, словно за ними и впрямь сама смерть шла.

Миклай, на миг подумав, что если Отто выживет, его, Миклая, правление войдет в историю как самое короткое, еще несколько мгновений стоял на коленях, потом сотворил Святой Крест, а когда поднимался - все видели - шептал Символ Веры.

–  Он -умер?!
– истерично вскричал кто-то из толпы нобилей.

–  Молчать!
– рявкнул Миклай, бросив на него острый взгляд.
– Освальда сюда! И всем священника в лагере молиться за здравие! Законного наследника и будущего императора! А сейчас… Объясни-ка мне, гардар, откуда у тебя оказался наш наследник, так странно пропавший!

Мстислав открыл было рот, чтобы ответить, но тут граф Репек сбросил с себя державших его людей и, вмиг оказавшись подле Миклая, дико заорал:

–  Мой император, дозволь мне сказать!

–  Я не император более!
– резковато, еще сам не свыкшись с этой не самой радостной мыслью, ответил Миклай.
– Впрочем, говори!

–  Государь, этот человек -вор и лжец! Он не один, с ним норлинг вместе идет, а еще - маг и базиликанец. Они разрушили корчму на моей земле, развалили замок, убили двенадцать моих дружинников… Обесчестили дочь, прелестную Лауру! Ей только четырнадцать исполнилось…

–  Что ты врешь!… -прорычал Мстислав.
– Когда это кто твою Лауру трогал?!

–  Значит, остальное ты признаешь?
– едко спросил Репек.
– И убийство, и разрушения? И то, что суду законному не подчинился, здание суда разорив и против людей, в зале сидящих подлую магию применив?!

–  А ты признаешь, что Императорскую Печатку узрев, подчиниться ее отказался?!
– перешел в наступление Мстислав.
– Это - тоже преступление!

–  У тебя -Императорская Печатка?
– искренне изумился, услышав это, Миклай.
– Ну, тогда все проще! Покажи ее мне, и ты - обелен за все преступления и проступки, совершенные тобой во время квеста!

Мстислав мрачно покосился назад, где у самого входа, отделенные на всякий случай недремлющей охраной, стояли Равен и Эдрик.

–  Была!
– тихо сказал он.
– Я… потерял ее. Когда вырывался из замка Донн! Ну, вернее, из того, что от него осталось!