Время Чёрной Луны

Валет смотрел в окно. Там мелькала Москва. Москва уже не такая грязная, как еще несколько лет назад, но всё такая же суетливая. Москвичи и приезжие, вечно куда-то спешащие, спотыкались неуклюже на каждом шагу. Тротуар был покрыт плотным, растоптанным, слоем смёрзшегося вчерашнего снега и не давал передвигаться быстрее. По мокрому шоссе пробегали забрызганные авто. Во все стороны от их шин летели комья рыжего снега.

– Можно здесь курить?
– спросил Валет, поглядев на водителя.

– Кури на здоровье, - разрешил тот.

Валет вытащил пачку "Marlboro", вытряхнул одну сигарету и, чиркнув, пустил дым.

Ехали минут двадцать. И вот, в окне показались большие каменные стены - на манер тех, какими в средние века обносили крепости.

Валет поглядел внимательно.

– Это - тот монастырь?

– Тот самый.

Таксист выгрузил его у входа с небольшой табличкой. Валет расплатился и направился к монастырским воротам. Открыла ему монашенка в чёрной рясе. Она глядела на молодого человека с интересом и некоторым недоверием, но внутрь впустила. Даже проводила его и усадила на лавочке, возле монастырского кладбища, объяснив, что сейчас - обедня, но через полчаса она закончится, и тогда можно будет увидеться с сестрой.

Валет разглядывал неподвижные камни с выгравированными на них именами умерших в разное время людей. Появился какой-то батюшка и сел рядом на лавочку. Ещё не старый - с лысиной и небольшой бородкой. Он вначале читал книгу, а потом просто сидел, размышляя о чём-то.

– Извините, святой отец, - Валет, вдруг, отвлёк священнослужителя от его мыслей.
– Эти люди, что здесь похоронены - они, что, все сейчас живут в раю?

Батюшка повернул голову и быстро оглядел незнакомого молодого человека. Ответил он почти сразу, хотя вопрос этот явно застал его врасплох.

– Мы молимся об этом, - осторожно сказал батюшка.

– А если нет ничего? То есть, нет жизни за гробом? Если смертью всё заканчивается? Навсегда заканчивается? Тогда что? Зачем тогда всё это?

Батюшка усмехнулся и пожал плечами.

– Мы не можем проверить. Мы можем только верить в это. А можем не верить. Выбор остаётся за каждым из нас.

– Значит, это всего лишь вера. А смысл? Я могу поверить, что у меня за спиной растут крылья, но только они от этого не появятся.

– Есть иная вера, - батюшка серьёзно смотрел на молодого человека.
– Вера, которая меняет тебя, меняет жизнь вокруг. Эта вера открывает глаза тому, кто верит, а не закрывает их. Человек становится другим. Он начинает понимать то, что раньше для него было загадкой.

Валет улыбнулся сконфуженно.

– Когда я был маленьким, - сказал он, - меня зачем-то крестили. Бабушка брала с собой в церковь. Я ничего не понимал, но мне там нравилось. Она была казачка - верила во всё, во что верили её родители...

Священнослужитель задумчиво повертел книгу, которую держал в руках.

– Мирской человек, оторванный от Бога, - неспеша проговорил он, - не в состоянии почувствовать вечность. Жизнь для него - это короткий отрезок времени - от рождения и до смерти.

– Я бы не отказался жить и потом, - Валет смотрел на камни.
– Но как понять, что всё это - не обман? Церковь у меня всегда ассоциировалась с прошлым, а не с будущим...

– Будущее скрыто в прошлом, - батюшка закрыл книгу и положил её на колени.
– Но человеку, воспитанному в материализме, воспитанному на книгах о космонавтах, человеку, слепо верующему в науку, слепо верующему в прогресс - такому человеку это понять нелегко.

– Я хочу понять, - Валет развёл руками.
– Но как?

– Очень просто. Надо поверить. Просто поверить. Других способов нет.

Валет усмехнулся.

– Как я могу верить в то, чего не знаю?

– А это невозможно подвести доказательствами. Но тому, кто действительно верит - тому доказательства не нужны. И не из-за того, что он ослеплён своей верой, - батюшка покачал головой.
– Напротив, он начинает видеть и понимать то, что раньше было для него закрыто. Здесь всё очень просто. Человек говорит: увижу, тогда поверю. Бог отвечает: поверь, тогда увидишь. Тот, кто уверовал, начинает замечать Божий промысел в своей жизни. Он, вдруг, понимает: всё то, что происходит с ним сейчас и всегда - подчиненно одной общей логике. Нет ничего случайного, ничего лишнего. Любая деталь, любая мелочь теперь имеет свой смысл. Ты замечаешь, как незримая могучая сила оберегает тебя, наставляет на каждом шагу, ведёт каким-то своим путём...

– Хорошо, - Валет кивнул.
– Но учёные говорят, что Бога нет.

Батюшка улыбнулся печально.

– Так говорят полу-ученые. Я ведь тоже учился в советской школе, и тоже нам объясняли, что человек от обезьяны родился. Но потом задумался: мы уже в космос летаем, а обезьяны - всё ещё обезьяны. Я начал интересоваться этим, читать книги, и узнал, что почти все ученые-атеисты на Западе уже от Дарвина отказались, хотя сам Дарвин атеистом не был. Никакая наука никогда не докажет того, что доказать невозможно. Это ведь всё очень непросто...

Валет посмотрел себе под ноги.

– Не знаю, - сказал он, - может, и так. Но вокруг глянуть - столько мерзости разной...

– Это - дела сатаны...

– Но почему Бог не может прекратить их, если Он всемогущ?

Батюшка положил книгу на лавочку.

– Бог сотворил человека свободным. Он дал ему право выбора. Человек уже сам для себя решает: добро или зло, жизнь или смерть...

Валет привстал с места. Медленно прошёлся взад и вперёд. Тема эта его неожиданно взволновала. Он не мог понять, что, вдруг, с ним происходит. Религией он никогда раньше не интересовался. Ни в какой форме.

Сейчас он присел на корточки напротив духовного лица.

– Но, ведь, столько несправедливостей... Например, когда умирают дети...

– Мы не можем понять всего, что думает Бог, и всего, что Он хочет сделать, и многое поэтому нам кажется несправедливым. Но... горшок ведь не скажет горшечнику: "Зачем ты меня таким сделал?" Многим людям - большинству, очень непросто принять веру. Их сознание затуманенно грехом, грех мешает им увидеть Бога, грех - часть их самих. Билет - у них в кармане, но побегут они тогда, когда поезд уйдёт. Они уже здесь, на земле, живут в аду; ведь, ад - не там, где котлы, и где сковородки, ад - где нет Бога.

Валет медленно покачал головой.

– Я видел столько всего, столько грязи...
– он огляделся. На каменные изваяния с именами и датами, потом на священнослужителя.
– У меня плохо укладывается в голове, что этот кошмарный мир кто-то создал.

– Грех вам мешает это понять, - батюшка смотрел на молодого человека с сочувствием.
– Мир - большая Библия. Но её надо уметь читать. А это дано не каждому.

Валет не отвечал, он молча смотрел на могильные камни, потом сказал:

– Если Бог есть, моё место - в аду. Я знаю это. Меня Он никогда не простит. Я, ведь, и сам себя иной раз не прощаю.