Время для жизни 2

— Где, где… да на пути к «жэдэ-вокзалу»! Вывалились из-за кустов человек пять пьяных и ну цепляться к нашим… Те, вроде бы, замечания делать, а их стащили с лошадей да отбуцкали! — цикнул зубом Алешин.

— Сильно?

— У одного рука сломана. У второго — морда разбита вдрызг…

Косов почесал затылок и нахмурился:

— Вот что мне не понятно, тащ старший лейтенант милиции… Почему этот «Шанхай» еще не зачистят? Подогнали курсантов нашего училища, оцепили все вокруг, а милицию — внутрь, чистить территорию. Ведь правде же — там черта лысого спрятать можно, а не только шайку или две.

— Целью работы органов внутренних дел, товарищи курсанты, является поддержание правопорядка. И преступников надо задерживать и привлекать к ответственности. Через суд привлекать, а не просто пристрелить его на месте! — устало и с раздражением процедил старлей, — Дай вам волю… перестреляете всех! Может из-за этого и не вооружают вас?

— Ну, всех-то — не перестреляем! — зло бросил Иван, — Кто вовремя лапы вверх поднимет, да железяки свои бросит — того в суд. А если не понимают… то и шлепнуть! Чего тут такого неправомерного?

— Это наши граждане, пусть и не законопослушные, но… У них должен быть шанс на исправление! — продолжал талдычить милиционер.

— А мне вот… интересно — а вы сами в это верите? — хмыкнул Косов.

Старлей покачал головой, сплюнул:

— Верить-не верить… это — в церкву надо! А у нас есть закон!

Но потом вздохнул и негромко сказал:

— В тридцать восьмом… два года назад то есть! Приказ наркома вышел, и всю эту шлоебень блатную… основательно так проредили.

— Пересажали, что ли? — с усмешкой переспросил Андрей.

— Не… перестреляли! Налетчиков, бандитов, убийц. Сидельцев этих всех блатных, да со стажем! — зло улыбнулся милиционер, — Вишь как… два года потише было. Сейчас — снова голову приподнимают.

Косов вспомнил, что где-то и как-то читал примерно об этом в будущем. Около тридцати тысяч особо опасных рецидивистов за полгода вывели в расход.

«Точно! Ежовский приказ был! Ага… а потом, в восьмидесятые всю эту мразь «Мемориал» записал в невинно репрессированные!».

— Ну и чего делать-то? Сейчас-то чего их терпеть? — продолжил «сыпать соль на рану» Алешин.

— Да кто сказал, что терпеть?! — возмутился старлей, — Крутить и в кутузку! Ладно… чего языками зря молоть?! Давайте на маршрут!

— Нашли тут наркома! Берия я вам, что ли? — бухтел вслед им милиционер.

На открытых местах грунтовые дороги уже подсохли, а вот в лесу были довольно сырыми. А уж в низинах — вообще озера стояли. Поэтому передвигаться в таких местах можно было только шагом. Еще можно попытаться объехать по лесу, но — не везде. Изредка навстречу попадались люди: поодиночке, чаще — мужчины, или стайками — девушки и женщины. Алешина это неизменно оживляло, а вот Ивану было проще и интереснее кемарить, покачиваясь в седле.

Толи дремой отогнал сон, толи вечерняя прохлада взбодрила, но к моменту, когда стало смеркаться, Косов более или менее пришел в норму.

— Иван! А ты куда бы хотел на практику? Подальше? Или — поближе? — спросил его Андрей.

— Да мне… у-у-а-а-ф-х, — зевнул Иван, — Как тому татарину — что наступать бежать, что отступать — бежать!

— Что водка, что пулемет — лишь бы с ног валило! — со смехом подхватил Алешин, — О! Смотри, девчонки!

В сумерках, у одной из наиболее «богатых» луж на дороге стояли две девушки, раздумывая, как форсировать эту водную преграду.

— Привет, красавицы! — весело окликнул их, подъезжая Андрей.

Девушки переглянулись и пошушукались. Потом одна ответила:

— Добрый вечер!

— Что, раздумываете, как перебраться? — завязывал разговор курсант, — Тут у вас никак не получится. Только если в обход, по лесу!

— Мы там уже пробовали. Там тоже сыро, ноги проваливаются…

— Да уж… и что делать?

Косов потянулся в седле:

— Что делать, что делать… Всему тебя, Андрюха учить нужно!

Иван спрыгнул с коня, еще раз всласть потянулся:

— Сейчас придумаем! Так, девушки, лошадей не боитесь?

Девчонки фыркнули:

— Вообще-то мы на ветеринарном учимся!

«А ничего так девахи!».

Одна была пониже ростом и поплотнее. А вторая — потоньше и повыше. Лица этой высокой было толком не разглядеть, но вроде бы — симпатичная. Светлое платье чуть ниже коленей, темный пиджак на плечах.

— Ну-у-у… ветеринары — это, конечно, зер гут! А вот ты, красивый ветеринар, не застесняешься, если я тебя перед собой в седло возьму? — обратился он к высокой.

Девчонки переглянулись с сомнением, потом снова посмотрели на лужу.

— А куда деваться? Придется согласиться! — отозвалась высокая.

— Ну вот и ладушки! Люблю смелых! — засмеялся Косов, чем опять вызвал фырканье студенток, — Тогда иди сюда… да, вот так встань, а я тебя подсажу.

«А ничего так… талия довольно тонкая, но такая… чувствуются мышцы пресса. Спортсменка, наверное!».

Пока Алешин придерживал его коня, Иван подсадил боком в седло девушку.

— Держишься? Молодец! Сейчас я Андрею помогу твою подругу подсадить, и потихоньку тронемся!

Алешин оттер его от девушки и с возмущением кивнул:

— Повод вон подержи! А здесь я и сам справлюсь! Ишь ты… все бы ему только девушек подсаживать! Небось и другим хочется… таким приятным делом заниматься!

Высокая, сидящая на коне Ивана, засмеялась:

— Смотри, Зоя, как они за тебя ссорятся! А все ради чего? Полапать девушку каждый желает!

Вторая смутилась, но с вызовом ответила:

— Ты, военный, подсаживай меня, а не что-то еще…

У Андрея получилось не так ловко, но все же свою даму он усадил. Иван вернулся к своему коню.

— Ну что, красавица, нужно будет подвинуться немного… Вот так… Опля! — и Косов уселся позади нее, — Андрюха! Давай помалу, повод отпусти. Не завалитесь там! Вот будет умора — как лешие будете! Мокрые, в грязи и мусоре!

Когда они шагом перебрались через лужу, девушка перед ним завозилась:

— Ну все… приехали! Ссаживай меня!

— А чего? Тут пехом еще километра три чапать. Плохо ехать все же лучше, чем хорошо идти! — удивился Иван.

«И ведь как приятно — вот так ее приобнимать! Теплая, запах приятный! На лицо — очень симпатичная! Бедром опирается на мое бедро. Только, вот — сдается мне, что ей за двадцать — точно! Либо старшие курсы, либо… может вообще — из преподавателей? Кольца на руке не видно. Хотя… сейчас это вовсе не показатель!».