Время гона

— Ох, спасибо! Наконец-то переоденусь. — Соня похлопала на кушетку рядом с собой: — садись, а мужчины пусть к Айку идут. Может, им без нас поговорить хочется? — Она взглянула на Сергея с Олегом.

***

— Ну, здравствуй, вожак! — сурово сказал Сергей. Олег молча, осторожно, пожал протянутую руку.

— Садитесь куда-нибудь, — усмехнулся тот. — Собрались стыдить и упрекать в отсутствии совести? Так сами знаете, это был для меня единственный выход. И ведь ничего не изменилось, я по-прежнему в тупике, хотя Соня и надеется на что-то…

— Ошибаешься, Айк! — широко улыбнулся Звягинцев, — изменилось. И очень многое! Твоя пара полностью заменила тебя. Стая у неё по струночке ходит! Она только брови нахмурит — волки на брюхо ложатся и глаза опускают.

— Ч-ч-что?? — Айк ошарашенно переводил взгляд с Сергея на Олега. Тот улыбнулся:

— Айк, это Соня организовала поиски. За несколько дней всех на уши поставила и заставила бегать, как ошпаренных. Совет Стаи ей в рот смотрит, только что по команде ‘Аппорт’ брошенные палки не носит!

— Не верю, — Айк хмуро смотрел на друзей, — что случилось? Соня — она такая…тихая, скромная, нежная… чуть что — сразу в слёзы. Можно бы было — я б её под стеклянный колпак посадил, чтоб её ветерком не обдувало, а тут — волки!

— Слушай, Айк, она применила к нам старинную фразу подчинения, — Сергей удивлённо покачал головой, — когда она мне выдала: ‘Именем Закона Стаи’! — я чуть не описался от неожиданности и ужаса, представляешь?

— Закон Стаи? Но ведь я не раз говорил ей, что именно он защищает её и подчиняет ей волков…

— Что толку, что говорил? А пользоваться им научил? — Айк неопределённо пожал плечами и поморщился от боли. — вот то-то и оно. Кто-то подсказал ей, как напомнить волкам о Законе. Причём, в повелительной форме! А что было на Совете! Наши старики чуть концы не отдали. Я даже испугался — вдруг кто помрёт! Она приехала к нам злющая — презлющая, но плакала много, это да. Втихомолку, когда никто не видит. Но закрутила гайки так, что волки дышать боялись. Роту СОБРовцев Лукьянов нам в помощь прислал, так она их из города выпроводила и послала в Малую Ветлугу. Командир на-днях приезжал, хотел с ней поговорить, но она его не приняла — некогда ей было, ты тут умирать опять собрался.

Айк слушал их вполуха, потом перебил Сергея: — но ведь фраза подчинения звучит не так, по-моему? Как-то вроде того: ‘Волки, Законом Стаи я поставлен над вами’… ну и так далее. Признаться, я не помню, как это должно звучать. Можете вы мне сказать, кто и когда опирался на Закон?

— Спроси, что полегче, — хохотнул Звягинцев, а Олег улыбнулся, — даже твой отец не вспомнит, когда это было.

— Может, Кытах Арбай? — Олег вопросительно посмотрел на друзей, — ты, Серый, рассказывал, что у него чуть инфаркт не приключился, когда Соня так сказала на Совете!

— Мне даже не верится, что моя кроткая девочка волчью стаю себе подчинила, — Айк недоверчиво качнул головой. — И волчицы не ерепенятся?

— Представь себе, нет. Может, потому, что её поведение на Совете Стаи вовсю обсуждалось на каждом углу? У стариков ведь семьи, взрослые дети, внуки, с которыми они поделились впечатлениями. Да и Олег был рядом с ней. Все ведь знают, что он из охраны вожака и его пары. Но, самое главное, Айк, — Сергей задумался, — мне кажется дело в том, что она очень уверенно держалась. Никого не боялась, ни перед кем не заискивала. В ней ощущалась какая-то твёрдость, уверенность в своей правоте. Она не хамила и никого не оскорбляла, но чувствовалась в ней такая сила, что никто и пикнуть не смел!

Айк с гордостью думал о том, что его волк не ошибся: пусть Соня и человек, но она настоящая пара вожака. Только всё же как жаль, что им обоим пришлось столько выстрадать, чтобы эта истина предстала перед ними.

***

Сидя в кресле, Соня недовольно смотрела на Айка. Он счастливо улыбался, щуря глаза под яркими солнечными лучами, падающими из окна на его всё ещё бледное лицо. Стукнув, в палату вошёл Карен и остановил на ней удивлённый взгляд: — что случилось, Софья Михайловна?

— Надоел ваш проходной двор! — огрызнулась та. — Никакого покоя, не хирургическое отделение, а вокзал какой-то! Одни уходят — тут же приходят другие. Зачем вы их всех пускаете, Карен? Вот выйдет Айк из больницы, сядет в своём кабинете и будет решать все возникшие вопросы. Надоело до ужаса!

— Так, может, вы будете выходить к посетителям в зал ожидания и разговаривать с ними? Сейчас, собственно, я пришёл, чтобы сказать: пришли редакторы обеих городских газет, с ними журналисты и фотографы.

— Тьфу, фотографы-то зачем?

— Хотят вас сфотографировать, — улыбнулся Карен.

Айк с удовольствием слушал Сонино ворчание. Действительно, им столько нужно было сказать друг другу, но поговорить они могли только поздно вечером. Второй день к ним сплошным потоком шли посетители. К его великому изумлению, прежде чем согласиться с его решением, кое-кто поглядывал на Соню, ожидая, когда она кивнёт головой. Кытах Арбай так и вовсе, рассказывая о конфликте, возникшем между двумя волчьими семьями из-за девчонки — вертихвостки, которая вскружила головы сразу двум парням, отчего один вызвал другого на поединок, смотрел на Соню, а на Айка так, взглядывал лишь временами, из вежливости. Она же не спешила демонстрировать свою власть над стаей, а спросила вожака: — что будем с ними делать, Айк?

Тот, забавляясь ситуацией, отмахнулся: — да ничего! Поединок — ну пусть потешатся. Не поубивают же они друг друга, я думаю. — Кытах укоризненно качнул седой головой, вопросительно глядя на Соню. Та нахмурилась:

— а если поубивают? Нет уж. Давайте-ка передайте девчонке, что я велела ей прийти вечером сюда, в зал ожиданий. Я к ней выйду и поговорю с ней. Не дай Бог, из-за неё кто-то погибнет или покалечится. Семьи станут врагами на всю жизнь. Оно нам надо в стае?

Айк изумлённо втянул в себя воздух, а потом расхохотался, морщась от неприятных ощущений, доставляемых ещё не снятыми швами.

Когда зазвонил телефон, Соня возвела к потолку глаза: — да что же это такое, а?! Я даже не знаю, чей это номер! — Тем не менее, она ответила, вежливо поздоровавшись. Выслушав, сказала: — я не знаю, почему Звягинцев не отвечает, а касательно СОБРовцев,… - она сунула телефон Айку: — это тебя… -

Он заинтересованно ответил:

— слушаю. Гранецкий. — и чуть не оглох от радостного вопля:

— Айк!! Ты жив, что ли, волчара??! Да ты… — целая серия матерных эпитетов, характеризующих Айка с самой неожиданной стороны заставила его прикрыть телефон рукой и покоситься на ехидно скривившуюся Соню.