Время гона
Шрифт:
— Я пойду, не могу…Хоть и не в силах что-то сделать, но всё равно…
— Идите, идите, Софья Михайловна! — закивала фельдшер, — может, вам накапать чего?
— Нет, спасибо. — Она вышла из комнатушки и чуть не столкнулась с бегущим к лестнице Германом. Он мазнул по ней взглядом и тут же скрылся за поворотом. Соня побежала следом за ним.
Открыв в отделение дверь, она издалека увидела, как медсестра вывозит из палаты каталку с Айком. Соня вглядывалась в его лицо — мертвенно-бледное, с бледно-синими, плотно сжатыми губами и веками. По простыне, которой он был укрыт, расплывались громадные кровавые пятна, и ей опять стало дурно. Закружилась голова,
Она не помнила, сколько просидела у стены на полу. Очнулась, когда почувствовала, что её подняли на руки и куда-то несут. Потом голос Звягинцева настойчиво сказал: — выпейте, Соня, — ей приподняли голову и в губы ткнулась кружка с каким-то резко пахнущим содержимым. Она послушно выпила и, едва ворочая языком, спросила:
— Айк?
— Пока не знаю, он в операционной.
— Я сяду, — она поняла, что врачам удалось запустить сердце. Попытавшись подняться с чьей-то постели, огляделась. Оказалось, Сергей принёс её в кабинет Карена. — Вам кто-то позвонил, да?
— Фельдшер из приёмного покоя. Она мою жену, Айнур, знает.
Соня сползла с дивана: — я в коридор пойду, сяду перед палатой.
— Вместе пойдём, — он подал ей руку.
Мимо них в комнату пробежала девчонка-медсестра, вынесла тот громоздкий прибор. Потом вернулась со стопкой чистого белья. Соня заглянула в открытую дверь: сердце сжалось от боли. Постель Айка была залита кровью, на ней и на полу валялись обрывки окровавленных бинтов.
Бесконечно долго тянулось время. Захлопали двери палат, потянулись в ванную больные, оглядываясь на сидящих в коридоре Соню и Сергея. Появились дневные медсёстры и незнакомые врачи входили и выходили из ординаторской. Наконец, открылись двери операционной, и вышел Карен.
Помертвев, Соня медленно поднялась ему навстречу, прижав к груди стиснутые руки. Он увидел её наполненные ужасом глаза, устало улыбнулся: — он жив, Софья Михайловна. Сейчас Герман накладывает последние швы и скоро вы его увидите. — И правда, спустя десять минут медсестра выкатила из операционной каталку, на которой, укрытый чистой простыней лежал Айк.
ПРОДА ОТ 26.03
Страсти улеглись, и Айка с Соней, наконец, оставили одних. Спокойствие снизошло на неё. Она нашла его, он жив, и не собирается умирать. Дети здоровы, родители и бабушка беспокоятся за неё, но это пройдёт, когда они узнают, что у неё всё хорошо. Что ещё надо для счастья?
Соня легла головой на его подушку, касаясь губами его губ, тихо спросила: — ты меня любишь, Айк?
— Да! — с жаром ответил он. — Со стоном потянул носом воздух: — это невозможно — как сладко ты пахнешь!
Она легко вздохнула, лениво сказала: — а как любишь? Расскажи?
Он серьёзно задумался, помолчал: — очень сильно люблю.
Соня приподняла голову, заглядывая в его глаза: — И всё? А где красивые слова? Где сравнения с какими-нибудь цветами… с розой, например, с утренней зарёй…, с каким-нибудь зверем…ну, там с кошечкой. А, вот, трепетной ланью? Ну, Айк??
Он даже брови нахмурил, размышляя: — кошек терпеть не могу. Лань… олениха, что ли? Мясо у них вкусное, да. Роза… так она вянет быстро. Зачем он нужен, такой цветок, мусор один от него.
— Она засмеялась, куснула его
за верхнюю губу, осторожно, чтобы не задеть шов на нижней: — ты каждый день будешь говорить мне, как сильно ты меня любишь. Можешь не сравнивать с кошкой и оленихой, так и быть. — Айк облегчённо вздохнул, насмешливо фыркнул:— с удовольствием. — Помолчал, потом виновато сказал: — прости меня, родная. За всё прости.
— Мы начнём с чистого листа, Айк. Мы расчистим пожарище и на его месте отстроим новый дом. Такой, какой я хочу. В саду посадим новые деревья, девчонок устроим в детский сад, а я открою свою фирму. Пока не знаю, какую, но ты мне поможешь. — Соня зевнула: — спать хочу до ужаса, хоть и спала весь день.
Он с трудом подвинулся на узкой кровати: — ложись со мной. Тесно, конечно, но может, ты хочешь лечь на кушетке? — Он видел Сонину постель у противоположной стены. Ей не хотелось уходить от него. Она всё не могла поверить, что он жив и, хотя бледен и слаб, но она слышит его тихий глуховатый голос, смотрит в его глаза и видит в них безграничную любовь и счастье.
Всё же Соня осторожно прилегла с краю, не решаясь обнять. Он не мог повернуться на бок: мешала загипсованная рука и многочисленные швы, но несмотря на неудобное положение, она уснула сразу и так же мгновенно проснулась, когда Айк чуть пошевелился: — рука затекла, — он с сожалением потёрся щекой о её волосы, — ты так сладко спала, жаль, что тебя разбудил. — Она приподнялась на локте, озабоченно вглядываясь в его лицо:
— ты как? Температуры нет? — прижалась губами к его лбу, чем он тут же воспользовался, прихватив зубами сосок под пижамой. Она отстранилась, строго сказала: — а на цепь?
Дверь открылась, вошёл умытый и одетый в больничный костюм Карен. Увидев их в одной постели, ехидно ухмыльнулся: — что-то у меня появились опасения, что мне придётся в третий раз накладывать тебе швы, Айк.
Соня смущённо соскользнула с кровати. Айк проводил её сожалеющим взглядом: — сколько мне лежать, Карен? Все бока уже отлежал!
— Да ты в своём ли уме, парень? — тот поражённо всплеснул руками, — мы ещё вчера не знали, выживешь ты или нет!
— Ну так живой же, — Айк усмехнулся, следя глазами за Соней, раздвигающей шторы.
— Там к вам с утра пораньше посетители нагрянули. Сейчас мы тебя побреем, умоем-подмоем, а потом и их запустим, — подмигнул Карен.
Айк порозовел: — а давай я сам умоюсь — побреюсь?
— А может, я? — Вернувшаяся от окна Соня насмешливо посмотрела на Айка и, прищурившись, сморщила нос. Он представил, как она прикасается к его обнажённому телу и почувствовал, как кровь приливает к бёдрам. Волк удовлетворённо заурчал, радуясь возвращению к жизни и своей паре.
— Нет! — он умоляюще посмотрел ей в глаза, — Не надо, пожалуйста! — И Карену: — давай, неси свой таз и что там ещё у тебя. Сонюшка, посиди в коридоре, пожалуйста! — Она поняла, что он стесняется своей худобы, давно немытого тела, многочисленных швов. Успокаивающе улыбнулась ему и вышла, плотно прикрыв дверь.
Она сидела в коридоре, слушая спокойные голоса в палате, звяканье стекла, лениво наблюдая за медсёстрами, бегающими то с водой, то со шприцами под белой салфеткой. Потом Карен вышел, а к Айку занесли капельницу. Она благосклонно покивала, когда Карен пустился в объяснения, что лечение не закончено, хотя наблюдается положительная тенденция. Потом Соня увидела идущих к ней по коридору Олега с Аллочкой и Сергея. Они уже знали, что Айк пришёл в себя и заранее улыбались ей.
Аллочка вручила пакет: — платье тебе купила и босоножки.