Время кобольда

Нападающих много, но они бестолковы, неумелы и не вполне уверены, чего хотят больше – растерзать нас или покончить с собой. Мы бы отбились, я уверен – но тут меня обресетило.

Глава 14. Аспид

Five nights warmer than one night. But they should be five times as cold.Lewis Caroll. Through the looking-glass

________________________

На утренней пробежке оконфузился – не сразу заметил, что бегу не один. Нельзя так глубоко задумываться, не моё это. Но надо же было придумать, что врать психотерапевту, чтобы он не догадался, насколько я невменяем?

– Привет, Алёна, – сказал я, споткнувшись от неожиданности и чуть не упав.

– Чудо явлено? – ехидно спросила она.

– Видали мы чудеса и почудесатее.

С Петровичем я пытался связаться весь вечер после Совета, но безуспешно. Может быть, он теперь слишком большая шишка для того, чтобы разговаривать с бывшим сотрудником, а может, я у него в блэклисте как не представляющий никакого интереса для «Кобальт Системс». Он теперь топ-топ-топ менеджер, не глава компании, но где-то рядом. Витает в эмпиреях. Что ему директор муниципального детдома в заштатном городишке на задворках всего. Удивительно не то, что он не ответил мне. Удивительно, что он лично вмешался в ситуацию. Дело тут не во мне, конечно, а в кобальтовском оборудовании, установленном в «Макаре». В уникальных капсулах. А Злой Аспид устраивает Кобольда в качестве цепного пса при них. И что на это скажешь? Они правы. Хер я их кому отдам.

– Так что с обещанием? – напомнила о себе Джиу.

– Ладно, – признал я, – чудо было. Лет пять не видел Петровича, и появился он как нельзя вовремя. Выкладывай, что тебе нужно.

– Мне нужна Сумерла.

Сказать, что я удивился, – это как назвать «Кобальт Системс» просто «компьютерной фирмой».

Я конкретно охуел.

Пришлось снова прервать пробежку и присесть на лавочку. Этак недолго и форму потерять.

– Прости, Алёна, я тебя правильно расслышал? Тебе действительно нужна эта древняя злобная хтонь?

– Она нейка.

Вот сразу всё понятно стало, да…

– Она-то нейка, что бы это ни значило. А ты что такое?

– Я не «такое». Я «такая». У вас, Антон Спиридонович, правильные рефлексы, верьте им.

***

– Твои рефлексы, Антон, это патология на патологии, – сказал Микульчик.

Я в это время боролся с рефлекторным желанием разбить ему физиономию, поэтому промолчал, только посмотрел со значением.

– Ты истерический социопат, и давно бы подался в маньяки, если бы это не уравновешивалось болезненными потугами защитить всех, кого тебе не хочется убить. Как хочется сейчас убить меня.

– Микульчик, ты пизданулся? – не выдержал я. – Может, тебе как-то поменьше пить, что ли?

– Да, алкоголь – ещё одно твоё слабое место, – невозмутимо продолжил доктор. – Он защищает тебя от длительного накопления негативного напряжения в психике, периодически обнуляя стрессовый потенциал, но он является проблемой сам по себе.

– Кто бы говорил!

– Мы сейчас обсуждаем не мои проблемы, а твои.

– Ты моя проблема, чёртов мозгоправ!

– Нет, не я. Я не могу быть твоим контролирующим терапевтом, мы слишком близко знакомы. Работать с тобой будет другой. Поэтому заткнись и слушай. Ты чёртов бешеный псих, и любой хороший специалист немедленно это увидит.

– Откуда тут…

– Ты можешь помолчать, агрессивный ты кретин? Я пытаюсь тебя спасти, между прочим! Ты должен в общих чертах представлять, в чём твои проблемы, прежде чем тебя за них ухватит и начнёт выкручивать назначенный терапевт. Я сейчас иду против медицинской этики и могу нанести твоей психике дополнительный вред, вываливая на тебя то, что ты должен осознать в процессе терапии сам. Но я не могу придумать ничего лучше.

– Ты знаешь, кого мне назначат?

– Понятия не имею.

– Но это будет нейтральный специалист или какой-то карманный докторишка, как ты?

– А без разницы. Любой скажет: «Этот парень ебанутый на всю башку». Примерно через полчаса разговора с тобой. И не пытайся меня оскорбить, это не работает.

– Не работает, – признал я, – но как приятно!

– Послушай, – устало сказал Микульчик, – происходят всякие говённые штуки, и я хотел бы видеть детей под твоей защитой. И то, что ты агрессивный психопат, в данном случае только на пользу. Поэтому прекрати сублимировать через вербальную агрессию и послушай уже, наконец, что я тебе говорю.

Я сложил руки на коленях, как хороший мальчик, и изобразил лицом готовность слушать.

– Он будет лезть в твоё детство и говорить про родителей. Не вздумай взорваться, как ты любишь, и послать его нахер, как ты обычно делаешь. Вообще не спорь. В конце концов, он будет не так уж и неправ, вопрос точки зрения. Если… Точнее КОГДА он тебя совсем сильно достанет, разговаривай с ним как про постороннего человека. Которого ты хорошо знаешь, очень похожего, но не тебя. Это будет сложно, ты даже сейчас не представляешь себе, насколько: вирт-терапия – это тебе не на кушеточке попёрдывать.

– Вирт? Ты сказал «вирт»?

– А ты как думал? Самая эффективная психотерапия давно там. А у нас в клинике, как ты знаешь, очень кстати есть оборудование.

– Да вашу мать…

– И мать, и отца, и проезжего молодца. Всё вспомнишь, от всего вздрогнешь.

– Но…

– Всё, наше время вышло. Тебе пора в капсулу. Учти – я не буду знать, что там с тобой происходит. Дальше ты сам по себе.

– Жопа ты, Микульчик, – вздохнул я, – но спасибо, наверное.

– Чем могу.

***

– Здравствуйте, Антон, располагайтесь.

Помещение не имеет мелких деталей, стены затемнены, но есть два кресла. Одно, видимо, для меня, второе в тени.

– Что, вот так всё буквально? – удивился я.

– Надо же с чего-то начать? – ответил с мягким смешком голос неопределённого гендера.

– А вы, простите, мальчик или девочка?

– А кем бы вы хотели меня видеть?

– Я бы вас вовсе не хотел видеть.

– Поэтому пока и не видите. А вы всегда начинаете знакомство с агрессии?

Чёрт. Чёрт. Чёрт. Предупреждал же меня Микульчик!

– Извините, – сдал назад я, – защитная реакция на неловкость ситуации.

– Вы защищаетесь, нападая?

– Я боксёр, привычка.

– Да, ваша биография в общих чертах мне известна. О чём бы вы хотели поговорить на первой встрече?

– Если вам известна биография, то вы наверняка в курсе, что это не моя инициатива.

– Безусловно. Одна из задач, которая стоит перед нами, Антон… Именно «нами», заметьте, вы тоже активный субъект процесса, – это определить вашу профпригодность для работы с детьми. Но это не единственная и не главная задача. Нам с вами предстоит пройти большой совместный путь, на котором вас ждёт множество открытий о себе. Вы закончите его другим человеком, обещаю!