Время перемен. Том 2

— Есть предложение, — Олаф тряхнул свёртком, — Он тока разок с этой кучи закинулся. Забирай её обратно, а нам монеты верни. Я решу с Медным.

Барыга молча рыскал по ним взглядом.

— Решайся. Завтра я тебе такое не предложу.

— За тот раз, что он успел, я себе деньги оставлю.

— Хорошо, думаю, Медный не будет против…

Барыга вынул из-за пазухи кошель, отсчитал несколько монет и высыпал остальное Олафу. Они развернулись, чтобы уйти.

— Стой, — окликнул барыга, — Тут за тот раз и ещё крейцер сверху. Пусть Медный вообще про меня не знает.

— Лады. Ты ещё скажешь мне спасибо, — Олаф высыпал эти монеты в нагрудный карман к тем, что уже были там.

Из-за угла на них пялился боец в кожанке.

— Всё по чесноку, — примирительно поднял руки моряк, — Мы ему товар, он нам деньги. На вашей земле никого не грабим.

Под пристальными взглядами они убрались из переулка и быстро ушли в сторону своего района.

…

— Зачем вы попёрлись на чужую территорию? — Йон давно проснулся и сейчас нервно расхаживал по своей комнате. Жила стоял рядом и улыбался, видно, предвкушая, как будут разносить Олафа. Но Тром видел, что моряка это не пугает.

— Мы нашли барыгу, который подсадил твоего толкача на дурь, — Олаф вытащил деньги из кармана, — И расплачивался толкач твоими монетами.

— Что вы сделали с барыгой?

— Вернули ему дурь. Всё ровно, претензий нет.

— С кожаными не поцапались?

— Даже в мыслях не было. И они желанием не горели, можешь мне поверить.

— А мой толкач?

— Живой. Пока. Давай дадим ему ещё неделю. Если вконец сторчался, поменяешь, не то он загубит курильню.

— Дело говоришь. Я смотрю, ты умеешь решать проблемы, — Йон отсыпал часть монет и передал обратно моряку.

— Спасибо. Я знал, что ты оценишь, — Олаф протянул часть горцам, а часть убрал за пазуху, — Походу, кошелёк пора заводить.

— Вы что скажете? — Йон глянул на Трома.

Горец указал на стол, где лежало оружие Йона:

— Где бы нам разжиться таким топориком?

…

Тром вертел в руках ладный топорик. Он сам добавил бы чекан на обратной стороне и шип сверху, но и без них топор был не плох: древко нужной длины, лезвие закреплено как следует, не тяжёлый — гораздо лучше того оружия, что было у Трома. Ещё ему удалось разжиться отличным луком. Он в очередной раз подивился, что воины в этом городе не носят луки. Наверное, поэтому в лавке оружейника этот добротный лук валялся в дальнем углу. Зато на прилавке разложили тесаки, ножи, кинжалы, мечи и топоры. Ни копьями, ни щитами местные себя тоже не обременяли. Тем проще Марку было сторговаться за круглый щит, который громила терпеливо подгонял под свою руку вот уже второй час.

— И чё, терь всё время буш с ним таскаться? — усмехнылся один из головорезов Йона.

— Поверь, однажды он мне пригодится, — вождь надел щит на руку и повертел предплечьем, проверяя, как сидит, — Ну-ка, Тром, тресни пару раз для проверки.

Горец подхватил дубину и несколько раз перетянул по щиту.

— Сзади подойдут, и всё, жопу им не прикроешь, — не отставал бандит, сидящий за соседним столом.

Всего их собралось двенадцать человек. Посетители кабака сторонились их компании — видно было, что люди собрались на дело.

— Хватит задницы просиживать, — крикнул Йон, — Пошли.

Люди с ножами, тесаками и короткими мечами нестройной цепочкой выходили из кабака. На улице все сбились в кучу, и Йон повёл их в сторону моря. Тром слышал, как Олаф спросил его:

— Так чё за кипиш намечается?

— Красные у нас кабак отжали. Типа, хозяин преставился, а его брат родной из ихних, и кабак его теперь. Тока хер им, он на нашей территории.

— Много человечков напротив будет?

— Что ни есть, все наши.

— Говорят, два десятка тама, — вмешался один из бойцов.

— Большой перевес, Йон, — покачал головой моряк.

— Ты чё, зассал, пришлый? За вами вроде такого не водится. Как заходим — мочим сразу всех, у нас внезапность. Да смотри, заднюю не дай!

— Потери будут, если в лоб, — заключил шедший рядом Марк.

— Вам больше добычи.

— Дай осмотрюсь сначала, Йон, — не отставал Олаф, — Один туда загляну, потом решим, что да как. Зуб даю, не пожалеешь.

Йон хмуро глянул на него:

— Тока учти, дружки твои у меня, если чё.

— Зря ты крысу во мне увидел.

— Вот и поглядим, — он поднял вверх руку, — Стоп. Ща этот осмотрится, мы тут пока. Налево и сразу направо, там русалка деревянная на входе, и быстро давай.

Олаф ушёл, а Тром смотрел на парней Йона: сколько из них переживут эту стычку, не имея ни щитов, ни доспеха? Они все были молодые, но корчили из себя опытных, повидавших много чего. Может, оно так и было, только Трома смущало, что они, похоже, так ничему и не научились. Это была идея Марка — спросить Йона про разведку. Почему он сделал это через Олафа, Тром не понимал, но перечить вождю не стал.

Моряк вернулся и подошёл к Йону, жестом подзывая и горцев.

— Ну что там?

— Я насчитал восемнадцать бойцов. Кто-то ещё может быть в комнатах. Те, что в зале, сидят и пьют. Празднуют что-то.

— Корчму на халяву они празднуют, — скрипнул зубами Йон.

— По всем столам расселись, лишних людей почти нет.

— Внутри как там всё? Двери, лестницы? — спросил Марк.

— В зале потолок высокий, можно на второй этаж подняться и глядеть на всех сверху, вроде балкона.

— Лестница одна туда? — всё выпытывал вождь.

— Одна.

— Нам с Тромом надо туда, Йон. Он будет сверху стрелять, я лестницу займу, а вы на входе встанете. Они на вас побегут, им деваться некуда, Тром их в спину застрелит.

— А если на тебя побегут?

— Разом все на лестнице не уместятся, по одному управлюсь, со щитом — так точно, не сомневайся.

— Как ты окажешься на втором этаже? Они тебя увидят в зале, сразу смекнут всё.

— В окно влезем, — ответил за громилу Олаф, — Там бочки есть, по ним заберёмся. Тока учтите, горцы, без шума надо.

— Не, бродяга, ты со мной пойдёшь.

— Всё не веришь?

— Ничего, вдвоём справимся, — отрезал Марк, — Я вам крикну, когда мы с Тромом будем на месте, тогда врывайтесь. Ладно, Йон? Не раньше.

Праздного народа вокруг кабака не оказалось — неужто, люди здесь научились чувствовать, где не стоит отсвечивать? Только два бугая из красных ошивались у входа, но были слишком глупы и небрежны, чтобы держаться там, где их видят товарищи из кабака. Поэтому их скрутили и прирезали ещё до того, как они успели закричать.