Время перемен

Дверь глухо стукнула и нам указали на стул. Андре чуть подтолкнул меня в указанном направлении, сам же остался стоять. Пристальный взгляд бородача пугал, я едва сдерживала желание поежиться.

— Послушайте… — начал было Андре на общемагическом.

— Молчать! — на том же языке ответил ему храмовик. А ведь тот обладатель голоса, который сообщил о нарушении границ, говорил по-русски! На входе стояло заклинание-переводчик (я о таких только слышала, но использовали их по словам Наташи достаточно активно), а на служебные помещения тратиться не пожелали?

Наконец удовлетворившись осмотром наших персон, храмовик начал допрос:

— Кто такие? — По счастью, говорил он всё же на моём родном языке, или же все-таки активировал какой-то артефакт. — Каким образом попали в Храм? С какой целью?

Переговоры взял на себя Андре. Я, разумеется, не возражала. Представив нас (так я впервые услышала полный титул своего потомственного приятеля), тритон объяснил, что мы случайно попали в полуреальность и не менее случайно вышли из неё в данном месте.

Видя явно негативный настрой мужчины, я дождалась паузы в рассказе Андре и рискнула воспользоваться козырем:

— Среди ваших настоятелей есть некий Григорий?

— Предположим, — взгляд храмовика стал колючим.

— Сообщите ему о нас.

— Госпожа, Вы же понимаете, что я не имею никакого права отвлекать настоятеля по пустякам?

— Понимаю, — с достоинством ответила я. — Только вряд ли он будет недоволен. Скорее ему не понравится, если Вы не сообщите. Скажите ему моё имя и что на торте были синие розочки.

Брови собеседника поползли вверх.

— «Синие розочки»? — переспросил он.

Кажется, я покраснела. Но всё же как можно спокойнее подтвердила:

— Синие розочки. — Ну да, звучит действительно глупо, но это было первым, что я вспомнила такого, что вряд ли мог знать кто-то кроме меня и дедушки. Ну в этом случае знала ещё и Лилия Николаевна, но вряд ли это может быть критично. — Вы ведь передадите ему это?

Несколько секунд бородач смотрел на меня, явно решая, стоит ли связываться со столь высоким начальством из-за подобной глупости и, наконец, кивнул:

— Передам. — И скупо сообщил: — Вас проводят.

Снова стукнула дверь, в помещение вошёл всё тот же лысый мужчина. Выслушав отрывистые указания на незнакомом мне языке, он жестом предложил следовать за собой.

— Идем, — вздохнул Андре, подавая пример.

Напоследок обернулась к обладателю зеленого медальона. И его взгляд мне не понравился. С трудом сдержав желание поежиться, последовала за тритоном.

Следующие минут тридцать, если не больше нас вели по однообразным коридорам и крутым лестницам. Лишь однажды мы оказались в чем-то наподобие холла, украшенном и полном балахонников, всё остальное время провожатый прокладывал путь в обход подобных мест. Иногда навстречу попадались другие храмовики, поголовно одетые в эти странные одеяния, поверх которых лежали медальоны со вставками разного оттенка синего, красного, зеленого, желтого, без них или вовсе двуцветных, как правило, серого с более ярким оттенком. Только один из встреченных носил медальон черного цвета. Наш проводник вежливо с ним поздоровался и отвесил глубокий поклон, тот, не задерживаясь на нас взглядом, кивнул в ответ и продолжил путь. Кажется, это был кто-то из больших шишек.

Наконец лысый сопровождающий остановился у одной из многочисленных дверей:

— Ваша комната.

Понимая, что особого выбора у нас нет, и хозяева вполне могли бы вовсе выставить нас обратно в полуреальность, я послушно вошла. Вспыхнувший свет явно магического происхождения осветил небольшую комнатку без окон. Зато здесь имелась нормальная застеленная клетчатым покрывалом кровать, древний (кажется, ещё досоветских времен) деревянный стул и не менее древний стол. Скоромная обстановка обрадовала. Притом что раньше прилив энтузиазма эта коморка в неизвестном месте у меня бы никогда не вызвала. Вот это и есть то пресловутое сравнение, в котором все познается.

Счастливо улыбаясь, заметила:

— Знаешь, мне сейчас для полного счастья не хватает только еды.

В ожидании ответа развернулась к спутнику и встретилась взглядом с закрытой дверью.

Безрезультатно подергала за ручку. Борясь с подступающей паникой, прошлась по комнате. Вернулась к двери, снова подергала. Потом ещё раз. Закусив губу, преодолела расстояние до кровати, села и постаралась успокоиться. Ну, казалось бы, разделили и разделили, что тут страшного? Но остаться одной оказалось пугающе… Да, если подумать, это было логично: мы ведь в общем-то для них дети, а селить парня в одной комнате с девушкой с их точки зрения не лучшая идея, сколько бы мы вместе не путешествовали. Тем более, в магическом мире, как я поняла, сильны традиции, у людей считающиеся пережитками, может, поэтому они решили, что ночевка в компании тритона может меня скомпрометировать? Хотя если так посмотреть, мы наедине черт знает сколько в полуреальности были, так что в Средние века моя репутация была бы уже погублена.

Или же хозяева заботились отнюдь не о приличиях, а о том, чтобы мы не сбежали? Вместе ведь шансов гораздо больше. Почему-то этот вариант казался более правдоподобным. Но если так, возникает вопрос: зачем мы им? Хотят использовать в своих целях? Получить выкуп? Завербовать? Надавить на дедушку?

Последняя мысль мне не понравилась. Настолько, что я закрыв глаза, постаралась отрешиться от реальности и установить связь с дедушкой. Раньше он приходил сам, во сне, опыта сознательного управления процессом у меня не было, так что отрицательный результат был предсказуем: ни первая, ни последующие попытки успехом не увенчались.

Запоздало подумала, что, наверное, не стоило «передавать привет». Ну что уж теперь? В тот момент эта идея казалась хорошей. О том, что и внутри Храма могут быть какие-то дрязги, я как-то не подумала.

Расстроенно откинувшись на подушку, задумалась. Конечно, вполне возможно, что это мои фантазии, но предчувствие было нехорошее.

Встав, ещё раз подергала за дверную ручку. Разумеется, все осталось без изменений. Зато вторая дверь, очевидно, в ванную поддалась. Свет там не вспыхнул, и я попыталась сотворить светляка. Ничего не вышло. Ну ладно, бывает. Попробовала ещё раз, но светляк твориться отказался. Тогда усилием воли создала огненный шарик. Попыталась, точнее: результат был тот же. Неужели мне заблокировали магию?!

Вот теперь паника накрыла с головой. Словно в насмешку в ванной тускло загорелось настенное бра. Как, как я снова могла так вляпаться?! За что? Без магии, в по сути чужом, не очень дружелюбном государстве, отрезанная от хоть как-то ориентирующегося в ситуации Андре я почувствовала себя безумно одинокой и беззащитной. Я ведь даже защититься не смогу, если со мной что-то захотят сделать! Ни защититься, ни сбежать, ни спрятаться! Оставалось только надеяться, что тётя Лена, Илина Владимировна, дедушка или кто-нибудь из родственников Андре нас найдет и вытащит. Такая очень эфемерная надежда. Ведь в прошлый раз, я узнавала, крестная меня не чувствовала, а она хороший поисковик. С дедом же мы поругались, так что ему меня искать незачем. Ну а про родных Андре ничего сказать не могу, да и даже если они вытащат тритона, я-то им на кой? Оставался только Асавен, по его собственному заверению, больше ученый и педагог, чем маг, зато мерфит. Тем более что в прошлый раз в Храме он меня найти смог. Да и вообще насколько знаю, мерфитскую магию блокировать невозможно. Стоп! А ведь в полуреальности я смогла ей воспользоваться! При том, что магия сбоила. Значит, наверное и тут смогу и не так уж я и беззащитна? Правда, только в том случае, если смогу её призвать. Но это уже лучше, чем ничего.

Чуть успокоившись, решила привести себя в порядок, пока есть возможность. Да и расчесаться не мешало бы, на голове, судя по всему конкретный колтун. Жаль, расчески нет.

Размышляя о том, где бы достать хоть какой-нибудь гребень, разделась и пристроила стопку с одеждой на крышке унитаза: не в комнате же её оставлять? Бюстик, пребывающий в весьма непотребном виде (ещё бы после наших приключений!), повесила на крючок для полотенец. Вспомнив, сколько времени Андре мог лицезреть мою грудь, покраснела. Остается надеяться на неверный свет светлячка. Да и что этот ловелас не видел? Такая постановка вопроса ничуть не успокоила, а скорее наоборот. Во-первых, одно дело другие, другое я. Своя рубашка ближе к телу, как говорится. Так что запоздалый стыд заставил покраснеть ещё гуще. Во-вторых, взыграла зависть: грудь у меня не скажу, чтоб особо выдающаяся, не пятый размер и даже не четвертый.