Время перемен

То, что раньше было площадью, теперь представляло собой самый настоящий инопланетный пейзаж – земля, исчерченная впадинами и котлованами, либо напротив – земляные же, вздымающиеся на десятки метров вверх, причудливо изогнутые «сталагмиты» с сияющими прожилками. Кое-где виднелись лужицы чего-то странного и ядовито-зелёного, во что уж точно не следовало лезть руками, где-то асфальт и земля стали рыхлыми, пористыми. Из некоторых щелей вырывались клубы сизого искрящегося дыма. Но это были остаточные эффекты и вскоре всё успокоилось. Тогда из воронки, в которую «упала» капсула во время метаморфоз, выбрался Наполеон. Гордон первым заметил его.

– Похоже, всё в порядке наконец, – сказал комиссар, когда кот неторопливо, даже по-хозяйски, вразвалочку, зашагал к ним. – Пойдём, народ! – сказал он и все потянулись к выходу из музея. Последним шёл Мэтт, всё ещё размышляя над тем, что с ним произошло.

– У меня для вас две новости, господа, – возвестил Наполеон, поравнявшись с группой.

– Хорошая и плохая? – едко осведомился тощий Сэм.

– Это как посмотреть, – пожал плечами Регент. – В черте города находятся ещё четыре капсулы. Пока только одна из них, кроме той, что на площади, была задействована…

– Промзона, – кивнул пулемётчик.

– А вот теперь другая новость – всего на Землю осыпалось около трёхсот тысяч капсул…

– Сколько? – разом спросили несколько человек, у которых от удивления «отвисли челюсти».

– Триста тысяч, – спокойно сказал Наполеон. – И это нам ещё повезло – это всего треть из того, что могло бы быть. Большая часть была уничтожена нашими кораблями ещё в космосе, ещё часть сгорела в атмосфере.

– Но это всё-равно армия в шесть миллионов бойцов! – покачал головой Гордон, который прекрасно помнил, сколько ящеров крутилось у капсулы на площади – двадцать. Услышанное подействовало на него угнетающе. – Настоящее вторжение…

– Да. Это проблема, – согласился Наполеон. – К счастью, даже такое количество капсул не сможет накрыть нашу планету полем изменения законов.

– Это же хорошо, – перевёл дух Сэм.

– Не всё так просто – большая их часть сконцентрирована в Африке, Австралии и Южной Америке, а так же на юге США и Европы. Если они все разом включат свои генераторы, то отделят одну половину мира от другой… Естественно, всё живое на их половине погибнет, и ещё не известно, как одновременное существование в полях законов двух разных миров скажется на планете… Возможно её разорвёт на части…

– Твою ж…, – ошарашено вымолвил Сэм.

– Человечество не сможет дать им отпор сейчас, – скрепя сердце, сказал Гордон. – Ящеры не оставили нам шансов, когда уничтожили воинские подразделения по всему миру… Чёрт! Даже проиграв они победили! – в сердцах крикнул он, сев на землю и не зная, что ещё сказать. Мысль о том, что Регенты могли бы оказать здесь помощь, посещала Гордона, но была отброшена – что могут трое, пусть и волшебных существ противопоставить шестимиллионной армии, к тому же разбросанной по миру? Он не видел выхода…

– Нет, – сказал вдруг кто-то, выведя всех из оцепенения.

– Что? – обернулся комиссар, посмотрев на того, кто это сказал. Мэтт! Но почему его голос внезапно изменился?

– Лишь то, что я и сказал – нет, – качнул головой юноша. – Зачем уничтожать планету, с которой невозможно выбраться? Зачем уничтожать своё последнее прибежище? Ведь капсулы и вправду даже в таком количестве не смогут запустить процесс изменения. А то, что смогут – разорвёт планету на части. Так зачем её уничтожать? Только для того, чтобы погибнуть, при этом отомстив победителям и прихватив их с собой? Это против правил воинской чести и доблести Народа. Лучше использовать ресурсы этого мира, чтобы вернуться домой, – Мэтт оглядел всех и каждого, но взгляд его… это не был взгляд человека!

– Мэтт? – позвал его Наполеон. Но он уже знал, что услышит в ответ. И это ранило его в самое сердце.

– Мэттью Олсен отстранён от дел, Регент. Теперь его телом управляю я, командующий офицер четвёртой ячейки Второй Экспедиционной армады Его Императорского Величества, Т’хасс, – по губам его скользнула лёгкая, снисходительно-пренебрежительная улыбка, когда все – и люди и регенты – замерли, шокированные произошедшим.

Такого не ожидал никто…

====== Глава 11. Сумерки старого мира (Часть 5). ======

Перемещение было подобно удару под дых. Так же резко. И так же больно. И точно так же потемнело в глазах. Когда же зрение вернулось, Вилл с облегчением поняла, что не промахнулась – она вместе с подругами вышла из портала в кают-компании «Одиссея», в помещении, где их прежним жизням и тайнам ещё совсем недавно положил конец Эдгар Барретт. Но первая радость от удачного возвращения сменилась тревогой и страхом, ведь кают-компания с тех пор, как девочки были здесь в последний раз, сильно изменилась и создавалось впечатление, будто здесь взорвалась термическая бомба из «Звёздных войн» – стол превратился в безформенную груду оплавленного железа, стены покрылись потёками, порами и странными наростами…

– Это что же тут произошло? – оглядывая помещение, почесала голову Ирма. Это был риторический вопрос. Но проще было задать его, чем спросить о другом – что случилось с семьёй, если даже металл не выдержал того, что сделали ящеры…

– Вилл? – посмотрела на девушку Хай Лин. На сердце у китаянки было неспокойно.

– Бежать от реальности не имеет смысла, – отозвалась та. И было видно, с каким трудом она сама противиться своим страхам. Слова, сказанные белой фигурой, никак не шли из головы… «Истина воздаёт должным отчаянием за гордыню… Вам ещё предстоит испытать его… в своём мире». – Пойдёмте, – тихо сказала хранительница. И девочки понимали – она права.

Вилл первой покинула кают-компанию и зашагала по коридору. Подруги шли следом. Вилл не знала, куда идёт, но её словно что-то влекло, тянуло. И она, повинуясь интуиции, прокладывала путь, не обращая никакого внимания на попадавшихся по пути членов экипажа корабля. И с каждым мгновением всё ускоряла шаг, пока наконец не побежала. Странное чувство гнало её вперёд. Не тревога, но что-то иное. И лишь тогда Вилл остановилась и пришла в себя, когда увидела перед собой распахнутые настежь двери медицинского отсека. Там было не многолюдно – несколько врачей деловито сновали туда-сюда по своим медицинским делам. Почти все койки пустовали – заняты были только две. На одной лежал и судя по всему просто нагло спал какой-то вполне здоровый мужчина в самом расцвете сил. На другой – у стены – повернувшись спиной ко входу, лежала черноволосая женщина… И рядом с её койкой на стуле сидел… Эдгар Барретт! Когда стражницы вошли, он оглянулся на звук шагов и сразу обомлел – он явно не ожидал их увидеть!

– Это… вы? – удивился псионик, слегка привстав и словно пытаясь лучше рассмотреть девочек.

– Что здесь произошло? – спросила Ирма.

– Что с нашими семьями? – вторила ей Вилл. И едва прозвучал её голос, как женщина, рядом с которой сидел Барретт, встрепенулась. Медленно, словно боясь и не веря, опасаясь спугнуть чудо, она обернулась – Сьюзан Вандом! И слёзы радости брызнули у неё из глаз, когда она увидела свою дочку, целую и невредимую. Дальше уже ничего не надо было говорить. Мать и дочь бросились в объятья друг друга и просто заплакали. От облегчения и радости. От чувств, переполнявших душу. Подруги молча смотрели на чужое счастье и их собственные страхи лишь становились сильнее. Барретт тоже молчал.