Время перемен
Шрифт:
И внезапно линия, точно живая, вильнула за угол! Вот только что она была прямой, а потом – раз! – и изогнулась, повернув налево, точно змея!
Учёный остановился. Посмотрел на то место, где линию загораживало нечто непроницаемо чёрное, как и всё это место. Вообще складывалось впечатление, что он сейчас в самом центре чёрной бездны, которая, как бы странно это ни звучало, с интересом следит за ним.
Васильев сошёл с линии, в душе молясь, чтобы она не исчезла. Она не исчезла. Тогда, изредка поглядывая на неё, он подошёл к тому чёрно-невидимому, что можно было назвать стеной. И, хотя шёл он медленно и осторожно, выставив вперёд руку, всё-равно ткнулся в преграду чуть ли не носом.
– Тьфу ты! – отшатнулся Васильев. Но затем подошёл
– Странно… Оно есть, и его нет одновременно… Может всё это – абсолютно чёрное тело? Хотя…, – тут в голове вновь запищало – «нейрозащитник» предупреждал об усилении пси-фона. – Да что б тебя! – проворчал учёный, возвращаясь на линию и вновь ускоряя ход.
Впрочем, едва зайдя за угол, куда свернула линия, он вновь остановился. Замер как вкопанный, ибо увиденное повергло его в крайнюю степень удивления – линия, на которую Васильев возлагал большие надежды – да что там! Все имеющиеся надежды! – вдруг в ста метрах впереди резко забирала вверх под углом девяносто градусов и петляя уже по стене, скрываясь где-то на высоте метров пятисот!
– Ядрё-ё-ён-батон! – чуть ли не простонал учёный, глядя вверх с таким видом, как обычно смотрит баран на новые ворота. Помотал головой и протёр глаза. Не помогло – путеводная линия всё так же издевательски уносилась ввысь. – С чувством юмора в этом месте явно проблемы, – проворчал учёный, двинувшись вперёд, поскольку вновь напомнил о себе «нейрозащитник». Надо сказать, что с того самого момента, как очнулся, Пётр Андреевич не оставлял попыток связаться по радио с членами экспедиции. Однако ничего не получалось. Похоже, что в этом странном месте радио вообще было безполезно. Однако он не терял надежду. Даже сейчас, стоя перед отвесной стеной, по которой, словно издеваясь над ним, петляла его «путеводная нить».
– Ладно! Мы тоже не пальцем деланы! – сказал учёный, активируя антиграв, и… ничего не случилось. Учёный как стоял на месте, так и продолжал стоять. – Стоило попробовать… Всё это напоминает какой-то странный психологический эксперимент. Но если так, то в чём заключается его цель?
Он подошёл почти вплотную к тому месту, где линия переходила из горизонтального в вертикальное положение. Задумался, почесав затылок. «Пока я сталкивался лишь с тем, что можно преодолеть. Притом довольно легко, если подумать. Значит и здесь должен быть способ. И, возможно – самый простой, а потому кажущийся мне невероятным и даже невозможным…»
Писк «нейрозащитника» заставил учёного вздрогнуть и сделать непроизвольный шаг вперёд – Пётр Андреевич уткнулся носом в стену, буквально распластавшись по ней, и с огромным удивлением чувствуя, как вектор гравитации вдруг изменил направление и теперь притягивает его к стене, которая внезапно стала полом! И сейчас он на нём лежал!
– Весело, – пробормотал Васильев, с опаской поднимаясь. – Ну и шуточки у вас, господин архитектор, – проворчал он, оглянувшись, и быстро пошёл вперёд, поскольку «нейрозащитник» с трудом удерживал натиск ментального поля. Но на этот раз пси-воздействие лишь усиливалось тем больше, чем с большей скоростью шёл Васильев! И, хотя мужчина всё ещё оставался в сознании, мыслить ему становилось всё сложнее и сложнее. И уж тем более он уже не мог быстро идти – слабость накатывала волнами, ноги заплетались, делались ватными, и, наконец, он остановился. И сознание тотчас прояснилось! Ментальное воздействие исчезло!
Васильев отдышался, приходя в себя и думая о том, что этот странный эксперимент, подопытным в котором он стал, начинает уже действовать на нервы. А времени остаётся не так уж и много. Попытался пройти пару шагов, но перед глазами всё сразу помутилось, и Пётр Андреевич вновь был вынужден остановиться. Ситуация складывалась не самая хорошая. Учёный всё более уверялся – что-то вроде шестого чувства подсказывало
ему – всё, происходящее здесь, случается неспроста. Он был у верен, что необходимо следовать за линией, однако теперь любая его попытка сдвинуться вперёд вызывала мощный всплеск ментального воздействия, пробивавшего защиту. Что делать дальше, было не понятно. Но в одном учёный был уверен абсолютно – назад идти нельзя. Драгоценные секунды утекали, как вода в песок, а решение головоломки всё ещё не было найдено.Странно, но сейчас Пётр Андреевич не чувствовал страха, этого противного, липкого холодка, бегущего по позвоночнику и сковывающего сердце. А если даже он сейчас и боялся, то не за себя, а за тех, кто доверился ему. И, возможно, сейчас все они уже мертвы… Если так, то этого он себе никогда не простит. Хотя вдруг мелькнула мысль – они могут так же, как и он, брести сейчас к неведомой цели, которую себе назначили, каждый по своей путеводной линии во тьме…
– Линии…, – пробормотал Васильев. И едва не вскричал «Эврика!» подобно Архимеду, ведь только что понял, что всё это время упускал из виду один важный факт – окружающее пространство изредка реагировало на его мысли, помогая преодолевать препятствия и трудности при более-менее сильном волевом усилии! – Если это хоть и в половину правда, то сейчас самое время этим воспользоваться, – воспрянул духом учёный. И сконцентрировался на одной лишь мысли, усиленной так же и «нейрозащитником» – необходимо найти остальных членов группы!
Линия на полу вспыхнула и замерцала. Но Васильев не обращал на это внимания, всё продолжая посылать вовне свою волю. И вот линия разделилась – от неё в стороны потянулись тонкие зелёные полоски, от них – ещё, образуя прямоугольник, из углов которого вверх поползли зелёные контуры, а от них на высоте в десять метров снова отпочковались линии, образовав потолок.
Пётр Андреевич огляделся по сторонам. Помещение, которое так внезапно образовалось вокруг него, не уступало по размерам спортзалу.
– Интересно, как это мне поможет? – нахмурился Васильев и очень осторожно попытался сделать шаг. Никакого ментального удара не последовало, и он уже было вздохнул с облегчением, как вдруг пол в центре зала засиял зелёным и с электрическим треском выплюнул большой сияющий энергетический шар цвета молодой травы, одетый в шубу искр и разрядов.
Учёный замер. Интуиция подсказывала, что шар этот довольно опасен. Однако тот висел посреди зала весело потрескивая и жужжа, да к тому же не проявлял никакого интереса к учёному.
– Хм… как говорил Вини Пух: «Это «ж-ж-ж-ж» неспроста», – всё ещё решая, что делать, сказал Васильев, пристально разглядывая шар, точно надеясь увидеть в нём своё будущее. – А может, это именно то, о чём я просил? – задал он вопрос сам себе, и не найдя весомых аргументов против такого предположения, решил на этот раз не осторожничать. По крайней мере – не слишком. Он уверенно зашагал к плазмоиду, всё так же безразлично висевшему над полом.
Учёный уже прошёл больше половины пути, когда шар вдруг прекратил искрить и покрылся волнами, а затем и вовсе начал проваливаться сам в себя, выворачиваться наизнанку. Васильев инстинктивно остановился и едва успел отпрыгнуть в сторону он мощного разряда, который в тот же миг вспорол воздух там, где только что стоял человек, обдав мужчину обжигающим холодом, от которого не защитил даже бронекостюм! У Васильева перехватило дыхание, и пару секунд он приходил в себя. К счастью, грозный шар больше не проявлял агрессии.
– Что б тебя, проклятый адский колобок! – буравя шар гневным взглядом, прошептал учёный, доставая из кобуры-крепления на спине свой атомный излучатель. И шар отреагировал незамедлительно, обрушив на человека целую очередь разрядов, от которых последнему чудом удавалось уклоняться, проявляя чудеса акробатики и реакции!
Треск, свет, визг рязъярённого электричества – всё смешалось в этом скоротечном танце на грани жизни и смерти… Но вот у человека, уже измотанного и измождённого, появился шанс!