Время перемен

– Я понимаю это, – спокойно кивнул Дервиш. – И просто хочу, чтобы вы знали – я и мои соотечественники сделаем всё, чтобы предотвратить катастрофу, – он был спокоен, как узник, обречённый на смерть и смирившийся со своей участью. Крутов тоже это понимал. Понимали все. – Прощайте, люди, – поднял руку ИИ. – Был рад знакомству с вами, – и отключился.

– Ящеры снова на Меридиане? – пробормотала Элион. Надежда на лучшее, которую несмотря ни на что девушка сумела сохранить, при этом известии начала исчезать, таять, словно утренний туман. – За что? – она бросила пытливый, требовательный взгляд на Мэтта.

– Мы никогда не сдаёмся, – ответил тот с плохо скрываемой злостью. – Но на этот раз наша несгибаемая воля и традиции станут причиной гибели слишком многих… И жизни их быдут отданы за чужие цели. Я не хочу этого допустить!

– Этот Дервиш упомянул о чём-то под названием Левиафан. Что это? – спросил Фобос, посмотрев на Крутова.

– Пусть лучше он ответит, – кивнул тот на Мэтта.

– Машина преобразования реальности. Как резонансный генератор, только в тысячи раз мощнее, – ответил Т’хасс. – А одновременно – боевая космическая станция, способная сокрушить любой флот.

– Прямо Звезда Смерти, – прошептала Ирма. – Не хватает только Дарта Вейдера и Императора…

– Император будет лично присутствовать на Левиафане, ибо только он имеет право командования им, – сообщил юноша, услышав стражницу.

– А вот теперь и вправду напоминает «Звёздные войны», – сказала Тарани. – Супероружие империи, сам император на его борту лично осуществляет финальную стадию своего коварного замылса, а с другой стороны – небольшой мятежный флот, надеющийся одержать победу над кажущимся непобедимым врагом…

– Только вот у нас нет мятежного флота и «Сокола тысячелетия», чтобы засадить торпеду в их главный реактор, – вздохнула Хай Лин.

– Кто-то из твоих родичей должен будет отправиться на Меридиан и войти в ментальную сеть там, когда прибудет ваша армада, – сказал Крутов Т’хассу. – Хотя я сомневаюсь, что знание об истинной сущности Советника остановит ваш флот.

– Не остановит, – согласился тот. – Даже если все узнают о Советнике, который хотя и был человеком, но в большинстве случаев действовал – и очень успешно – в интересах Народа, план всё-равно будет продолжен.

И после этих слов в зале воцарилась тишина. Было слышно, как гудят вентиляторы. Как люди в коридоре о чём-то переговариваются. Чьи-то шаги…

– Хреновый план, – раздался в зале новый голос. Это был Звягинцев. – Что толку выводить Советника из игры, если в конечном итоге это ничего не изменит? – он посмотрел прямо в глаза Вилл.

– Я… я не…, – девушка была в замешательстве. Совсем недавно казалось, что вот она, победа. Это была эйфория от вновь возродившейся после череды поражений надежды, которая, как оказалось, помешала трезво оценить ситуацию. Слова же Т’хасса заставили стражниц не просто сомневаться, но почти лишили надежды. – Это всё, что мы сейчас можем.

– Не-е-ет, – покачал головой Крутов. – Проблема не в самих ящерах, а в тех, кто ими руководит. Они выполняют не свой, а их план, Николай. Советник – один из этих кукловодов. Странник нам об этом намекал. И если он окажется разоблачён, думаю это будет серьёзным ударом по серым кардиналам. Но, предположим, ничего не измениться. Чего нам ждать, если Шао’ссоры совершат изменение?

– Катастрофа. Скорее всего барьер между нашими реальностями на время преобразования ослабнет настолько, что станет легко проницаем… Экзотические частицы, всевозможные излучения, радиация, чужие законы, изменения структуры материи и метрики пространства, колебания значений физических констант… Всё это произойдёт почти мгновенно и во всей нашей вселенной. Всего на миг. Но этого будет достаточно, чтобы уничтожить здесь всю жизнь и изменить вселенную до неузнаваемости, – ответил Звягинцев.

В зале вновь повисла гнетущая тишина.

– И что, разве теперь вы отступитесь? – спросил вдруг Т’хасс. Резко и с вызовом. – Мне-то казалось, что вы не сдаётесь никогда, даже если шансов на победу нет. Ваша атака Армады показала это. Вы не имеете права сдаваться, когда под угрозой уничтожения находится не только ваша планета, но вся реальность! Воины так не поступают!

– Странно слышать подобные речи от… врага, – холодно сказал Крутов, метнув колючий взгляд в юношу.

– Это уважение, – сказал тот. – Вы достойные противники. Возможно – одни из сильнейших, память о ком хранят наши летописи. Сдаться сейчас – это не только верная смерть. Это потеря чести. Я не желаю, чтобы вы сдавались. Лучше погибнуть в бою, пытаясь отстоять свои идеалы, чем сгинуть, так ничего и не сделав.

– Да-а-а-а, в каком же отчаянно безвыходном положении нужно оказаться, чтобы офицер вражеской армии говорил что-то подобное, – усмехнулся Фобос. – Но он прав. Чёрт с ней, с расстановкой сил, с планами и возможностями. Мы просто обязаны довести дело до конца!

– Ну, уж если ты так говоришь…, – картинно поклонился князю Фрейнар. Сейчас в его душе царило особое чувство. Предвкушение. Своеобразная «наэлектризованность», которую он ощущал всякий раз перед решающей битвой. И сейчас он чувствовал, что очень скоро его боевой магии найдётся применение. Он был просто уверен в этом.

– Ха… Единственный шанс закончить всё это раз и навсегда – уничтожить Левиафан, Советника и его сообщников, – произнёс Крутов.

– Вот это уже другое дело, – одобряюще кивнул Мэтт-Т’хасс.

– Но вы же сами сказали Дервишу, что у нас не достаточно сил! – воскликнула Тарани. – Или… у вас вдруг появился план?

Глава ФСБ глянул на Мэтта:

– Вы готовы отправиться на Меридиан? – спросил он вместо ответа.

– Да.

– А ваши родичи? Готовы ли они покинуть Землю?

– Я общаюсь с ними прямо сейчас. Они слышат нас. Они покинут планету как только вы создадите переходы.

– Тогда пора приниматься за дело.

– Но… постойте! – запротестовала Вилл. Слова ящера о том, что разоблачение Советника ничего не изменит, глубоко засели у неё в голове. Но сейчас даже не это волновало девушку. – Что будет с Мэттом? – она посмотрела прямо в глаза юноше, чьим телом управляло сознание пришельца.

– Я уже мёртв, – сказал Т’хасс. – И никогда уже не смогу воссоединиться со своим народом. Никогда не вернусь домой… То, что я делаю сейчас – это последнее в моей жизни деяние. Когда всё будет окончено, я исчезну. Сознание Мэтта Олсена поглотит и растворит меня. Он снова станет самим собой.

– Почему? Почему ты помогаешь нам?

– Не вам. Своему Народу. Я уже говорил – истина должна открыться им. И я желаю им удачи. Но желаю её и вам.

– Взаимоисключающие пожелания, – хмыкнул Звягинцев.

– Не обязательно. Всегда есть два простых пути. Противоположные. Но также вместе с ними есть и третий путь. Истинная мудрость в том, чтобы уметь его отыскать и идти по нему. Хотя, пожалуй, главная причина моих поступков, совершённых… после смерти – это как раз слияние с разумом человека. Похоже, я переоценил свои силы, полагая, что смогу удержать барьер между нами. В итоге я против своей воли перенял слишком многое от Мэттью Олсена. Ведь даже сама мысль о разговоре с чужими ещё пару дней назад была запретной…