Время перемен

– Всё, что ни делается – делается к лучшему, – прокомментировал Магнус.

– Но худшим из способов, – не остался в стороне Крутов. Он знал, что должен сделать. Знал, что пора действовать. Но всё ещё сомневался.

– А теперь мы должны соединить разумы, – сказал Т’хасс. – И я передам вам знание о местонахождении моей родины.

– Да, – кивнул Аноар. – Пора, – и подошёл к юноше. Они одновременно коснулись лбов друг друга указательными пальцами, на миг закрыв глаза. Секунда… Другая… Третья…

– Готово, – прошептал седой маг, отступая назад. В глазах его всё ещё сиял волшебный свет.

– Теперь дело за вами, люди, – сунув руки в карманы сказал «Мэтт».

– Сергей Иванович! – вдруг обратил на себя внимание один из операторов. – Срочное сообщение!

– Что случилось? – вопрос вырвался сам собой, и Крутов знал, почему – с тех самых пор, как Дервиш вышел на связь, главу ФСБ не покидала смутная тревога, своеобразное предчувствие – что-то ещё должно скоро случиться. И вот, похоже, случилось.

– Это… Странник, – неуверенно ответил мужчина.

– Что с ним? – едва не выкрикнул Крутов, а все присутствущие замерли.

– Он… исчез! – прозвучало как гром среди ясного неба. И всем стало ясно – именно сейчас наступает момент истины…

Тьма…

Бездонная. Убаюкивающая. Затягивающая. Почти живая.

И боль.

Нестерпимая. Рвущая на части. Пронизывающая насквозь. Почти смертельная.

Тьма и боль.

И никаких мыслей. Сознание, мечущееся в агонии… Никаких воспоминаний – только боль, заполняющая собой всё. И тьма. Холодная и безразличная… или заинтересованная?

Хотелось кричать… Но как? И чем?

Казалось, что-то перекрутило его, вывернуло наизнанку, разорвало на части, а затем соединило вновь… Он точно знал, что он – это «ОН». Что бы это ни значило. Пожалуй, это единственное, что он знал сейчас. Кроме боли, которая странным образом медленно утихала, хотя представлялась постоянной и вечной.

К ещё большему удивлению тьма тоже светлела, превращаясь в некоторую непонятную серость…

И первая мысль: «Что это?» Просто мысль. Вопрос обо всём и ни о чём конкретно. Но, как оказалось, именно его как раз и не хватало – моментально все события прошлого, все образы обрушились на него всесокрушающей лавиной, а внезапно включившиеся чувства – все разом – едва не отправили его вновь в пучину безпамятсва.

Крик вырвался из груди!

Долгий. Пронзительный. Потому, что боль вдруг усилилась тысячекратно, едва не сведя его с ума. И моментально исчезла, оставив его опустошённого лежать на чём-то твёрдом. Блаженство. Именно его он сейчас смаковал. Блаженство из-за того, что боль наконец-то его покинула.

Глаза открылись сами собой. Но они ничего не увидели – только темень, прерывающуюся тусклыми вспышками зеленоватого свечения. Всё было слишком размыто.

– Скверно, – прошептал Васильев, удивляясь тому, как охрип его голос. Попытался протереть глаза – руки не слушались и учёному пришлось приложить огромнейшее усилие лишь чтобы сдвинуть их на миллиметр. – Совсем скверно. Хотя лучше, чем могло быть, – в памяти разыгралась картина, которую он будет помнить всю оставшуюся жизнь – падение на ядро Меридиана, неистовые молинии, сеть из разрядов… Всё действительно могло быть гораздо хуже. – Эй, тут есть кто-нибудь? Румянцев? Холецкий? Хоть кто-нибудь?! – громко позвал Пётр Андреевич, но ответа не получил. Лишь эхо уносило вдаль его зов. Это не обрадовало, ведь если никто не откликнулся, то либо он был здесь один, либо могло произойти самое худшее, но всё же… «Будем надеяться на лучшее», – решил учёный. «И неплохо бы осмотреться».

Васильев попытался подняться и сесть. Ничего не получилось. Он словно намертво прилип к полу. «Интересно», – подумал он. «А если попробовать так?» – Васильев попытался перекатиться на бок, превозмогая вдруг усилившуюся слабость и сопротивление как будто затвердевшего воздуха. Сложно. Очень трудно. Казалось, что он сейчас выдохнется и не сможет. Но упрямство и сила воли не позволяли сдаваться. – Нет, я это всё-равно сделаю! – прорычал учёный и тот же миг, словно разорвав невидимые путы, плюхнулся на живот и откатился вбок на несколько метров!

Слабость и тяжесть внезапно исчезли. Пот катился с Васильева градом, ныли уставшие мышцы, но он был рад, что у него получилось. Отдохнув пару минут, мужчина поднялся, вслушиваясь в тишину. Его шатало. Глаза всё ещё видели размытое чёрное пятно, изредка подсвечивавшееся зелёным.

«Так я далеко не уйду», – проворчал Пётр Андреевич, помассировав глаза. Делать это в перчатке бронекостюма было не слишком удобно. – Вопрос в том, куда теперь идти, – вздохнул он и тотчас на полу под ним загорелась зелёная линия. Она начиналась у его ног и уходила вперёд, куда-то поворачивая. – Неужели всё будет вот так просто? – недоверчиво спросил Васильев неизвестно кого, оглядываясь по сторонам. Зрение приходило в норму, но кроме линии под ногами он всё-равно ничего не видел в кромешной тьме. А редкие вспышки зелёного света, происходившие как раз там, куда уходила линия, были слишком слабы, чтобы позволить разглядеть хоть что-то.

«Ладно», – пожал плечами учёный. «Похоже здесь всё-равно нет никого, кроме меня. Может, идя по линии, я смогу найти хоть кого-то из группы, а там уже решим, что делать дальше», – решил Пётр Андреевич, осторожно шагнув на светящуюся зелёным линию. Вопреки ожиданиям она не исчезла, не потухла, не ушла под землю и не активировала ловушку. По крайней мере сразу. Ну, хоть что-то хорошее. И Васильев двинулся вперёд, следуя такой странной путеводной нити.

Звук его шагов эхом отскакивал от стен, уносясь вдаль и утихая, из чего учёный заключил, что сейчас идёт по какому-то коридору. И больше никаких звуков – лишь его шаги, да сопение, когда он вдыхал или выдыхал воздух…

«Как странно, что здесь есть воздух», – подумал Васильев. «Хотя, может и нет…»

В голову лезли разные мысли. В основном пессимистические и лишь изредка оптимизм давал о себе знать.

Шаги…

Дыхание…

Вспышки зелёного света где-то далеко впереди…

Неяркий свет линии, указывающей путь… Тьма…

Туда ли он идёт, куда нужно?

«Да», – тихая мысль в голове, больше похожая на шёпот.

Но идёт ли он туда, куда нужно ему?

«Время покажет», – снова ответил шёпот в голове…

Васильев утратил счёт времени. Он просто шёл и шёл вперёд, за линией, поворачивая там, где поворачивала она. Ему начало казаться, что он уже находится в этом странном месте очень и очень долго. Целую вечность.

Мысли путались и уже почти не тревожили сознание… Учёный постепенно погружался в некое подобие транса…

Но в голове вдруг что-то запищало, щёлкнуло, и Васильеву показалось, будто под черепом подул прохладный освежающий ветерок, отгоняющий апатию, сонливость, вновь разгоняющий мысли и придающий ясность ума.

– Нейрозащитник! – воскликнул Пётр Андреевич, поняв, что произошло. – Тут неслабое пси-воздействие! – кивнул он, посмотрев на информацию с дисплея на запястье – судя по показаниям, мощность ментального воздействия здесь была такова, что даже при включённом нейрозащитнике представляла серьёзную опасность. – Похоже, надо поторапливаться, – решил мужчина, ускоряя шаг. И самое странное – чем быстрее он шёл, темь меньше становилось значение пси-поля! Через пару минут Васильев приноровился идти с такой скоростью, чтобы «нейрозащитник» без труда справлялся с подавлением ментального воздействия. «Так я быстро устану даже несмотря на помощь экзоскелета», – подумал учёный.