Время – словно капля янтаря

Бобров вздохнул непонятно. Произнёс:

— Уважаю. Стойкий ты человек, братан, я это ещё в «бурсе» понял. А жена как поживает?

— Нормально. Хорошо поживает. Тоже работает.

— Ну, это главное, что работа есть. Здесь отдыхаете, вдвоём?

— Угу. В Малом Утёсе.

— Знаю, знаю этот посёлок. Как по мне, то на любителя. Слушай, а с дочкой вашей чем закончилось? Нашли вы её?

Я аж дёрнулся от такого вопроса, кулаки сжались невольно. Нашли?! Конечно, нашли! Мёртвую, под колёсами машины…

Бобров мою реакцию заметил, вскинул руки, прося прощения.

— Извини, извини, брат! Понял, — больной вопрос. Закрыли тему. А чего это мы на ногах разговариваем? Пошли хоть к прилавку, там у меня стульчики есть. — Тут же стушевался, скривился досадливо. — А, тебя же Рафик на рынок не пускает.

Добавил, понизив голос и опасливо поглядывая в сторону калитки, за которой скрылись бригадные:

— Задрали эти черномазые! Житья людям не дают.

— Татары, что ли? — уточнил я.

— Они. Хозяевами себя почувствовали, землю отжимать начинают, самые лакомые кусочки. Сталина на них нет!

Рукой махнул, прекращая бесперспективные жалобы. Снова посмотрел на меня неуверенно. Предложил:

— Так может, зайдём куда-нибудь, посидим? Я думал ещё часик поторговать, но раз такая встреча… Я, правда, в завязке, за рулём к тому же… Ты подожди тут, я сейчас товар уберу…

— Не, не! Мне уже ехать давно пора, — остановил я его. Добавил, стараясь не сфальшивить: — Светлана заждалась. Я за обратными билетами на вокзал приезжал.

— Ну да, само собой, раз ждёт, надо ехать, — в голосе давнего приятеля прозвучало едва ли не облегчение, что встреча наша скоро закончится. — Привет ей передавай от меня. Я бы тебя подбросил, но машина барахлит…

— Да я троллейбусом доеду, нормально всё. Только…

Я замялся, не зная, как сказать. У прежнего Димыча попросил бы не задумываясь. Но у этого отяжелевшего дядьки мало осталось от моего давнего друга. Всё же признался:

— Понимаешь, я деньги умудрился потерять. Я ж и на рынок зашёл, думал заработать какой червонец, чтобы домой добраться было за что.

Бобров, напрягшийся было, выдохнул облегчённо, улыбнулся.

— Это не беда! — Расстегнул замочек-молнию на висевшей на ремне пузатой, как и он сам, борсетке, пошарил, вытащил пятидесятигривенную купюру, помедлил, вытянул вторую, сотенную. Протянул мне: — Держи!

— Зачем так много?

— Так это я тебе долг отдаю.

— Какой долг?

— А помнишь, я к вам на свадьбу приезжал? И ты мне червонец на такси занял. Вот, возвращаю. С процентами!

Я пожал плечами. Не помню я такого долга. Если и был, я его забыл давно. Но сейчас деньги кстати.

— Ну, хорошо, спасибо. Так я пойду? Слушай, Димыч, проведи меня через рынок. Не хочется с этими связываться.

Сказал и вдруг увидел в глазах у Боброва едва ли не страх. Он, что, испугался?! Никогда подобного не водилось за нашим старостой курса.

— Нет, не надо, — замотал он головой. — Обойди лучше. Вон по той тропинке прямо на перрон выйдешь. А там, через вокзал — к троллейбусу. Ну, то ты знаешь.

Протянул мне лапищу для прощания.

— Будешь в Симферополе, заглядывай, я каждый день кроме понедельника тут. А, да, тебе ж нельзя… Ладно, может, ещё, когда свидимся. Земля круглая!

Когда я вышел из троллейбуса на остановке «Малый Утёс», солнце уже садилось за горы. Ждать маршрутку, чтобы спуститься от трассы к посёлку, не стал, пошёл пешком. Много всего за день случилось, следовало обмозговать, в голове по полочкам разложить. Почему Бобров о Ксюше вспомнил? Ну да, был он у нас со Светланой на свадьбе, и о том, что дочка у нас родилась, знал. Даже переписывались мы с ним какое-то время. Но в начале девяностых как закрутилось всё, потеряли друг друга. Никак он знать не мог, что Ксюша…

Стоп! — оборвал я сам себя. Сейчас — июнь, ещё ничего не случилось, Оксана жива и здорова, а Бобров не путешественник во времени. Тогда вообще непонятно, к чему разговор этот был. И Мишаня вдобавок…

Потом ещё одна мысль неожиданная объявилась: а чего это мне все деньги суют, пока я сквозь время путешествую? Сначала Ирина, потом цыганка, потом майорские сбережения мне достались, теперь вот Бобров. Получается, не было у меня финансовых проблем ни разу. Даже непонятка с лотереей и обменом купюр по-настоящему не задела, и сумка с деньгами, исчезнув, вернулась. Словно меня припугнуть хотели, — мол, очень легко эти самые финансовые проблемы устроить, если понадобится. Вот только кто припугнул? Может, само Время деньгами от меня откупиться хочет? Мол, выбери себе местечко и сиди, не рыпайся. Всё у тебя в шоколаде будет! Только дудки, рыпнусь! Не надо меня предупреждать и пугать, пуганый. Пусть сегодня денёк странный выдался, много встреч неожиданных принёс, но и не такое переживали.

Я даже предположить не мог, что самая странная и неожиданная встреча ждёт меня впереди. В моей собственной квартире.

Выключатель у меня в коридоре чертовски неудобно присобачен. Чтобы до него дотянуться, надо от входной двери два шага сделать. Когда возвращаешься по тёмному, то либо дверь за собой не захлопывай, чтобы с площадки лампочка светила, либо на ощупь входи. А сегодня, как назло, и на площадке лампочка перегорела.

Захлопнул я дверь за собой, ключ в замке провернул. Шагнул к выключателю, руку вытянул…

— Не надо свет включать. И стой, где стоишь.

Я замер. Не столько из-за приказа, сколько от неожиданности. И страх внутри колыхнулся. А вслед за ним — злость, как положено.

— А ты кто такой, чтобы распоряжаться?

— Стой и слушай меня внимательно, — вопрос незнакомец проигнорировал. — Завтра, в семь утра, ты должен быть на пляже. Не просто на пляже, а на Бараньем Лбу.

Он говорил, а я отчаянно пытался понять, кто же это? То, что не домушник, уразумел по первым же фразам. Тут что-то серьёзное, очень серьёзное. И голос человека казался знакомым. Но как я ни напрягался, вспомнить, где его слышал, не мог. И чем дольше пытался вспомнить, тем хреновей мне становилось. Всё тело испариной покрылось, в висках стучать начало.

— Слушай, не отвлекайся! — неизвестный будто в мысли мои заглянул. — Следи за тем, что на берегу происходить будет, и действуй по обстоятельствам. Понял? Это очень важно.

— Понял, понял. Но ты кто такой, чёрт тебя побери?

— Повтори, — кажется, каждая новая фраза давалась моему незваному гостю всё с большим трудом. — Повтори, что я сказал.

— Да не забуд…

— Повтори!

— Ладно. Завтра утром, в семь, быть на Бараньем Лбу. Следить за происходящим, действовать по обстоятельствам. — Злость окончательно задавила страх. Теперь я непременно хотел узнать, кто мне распоряжения даёт: — Э, друг! Тут проблемка есть. Мне завтра утром на дежурство заступать. Не люблю опаздывать, понимаешь ли.

— Успеешь… Не надо!

Столько боли было в этом крике, что, верно, я отдёрнул бы руку от выключателя. Если бы успел.

У открытой балконной двери стоял я. В тех же джинсах, кроссовках, что были на мне сейчас. Лишь вместо рубахи — тенниска с застиранным, едва заметным пятнышком на кармане.

Двойник зажмурился, вскинул руку к глазам. Будто в лицо ему ударил мощный прожектор, а не зажглась шестидесятиваттная лампочка в коридоре. Несколько секунд мы стояли неподвижно. Он — зажмурившись, я — таращась на него во все глаза. А затем мой желудок подпрыгнул, выворачиваясь наизнанку, пытаясь упасть куда-то вверх, в бесконечность. Ноги перестали чувствовать опору. Невесомость. Странное, незнакомое ощущение небытия. И серые жгуты межвременья проступили в углах комнаты, рванули ко мне.