Время созидать

* * *

В общей каюте было тесно, сыро и душно. Фонарь, подвешенный к крюку на потолке, раскачивался взад-вперед, освещал лица людей, захваченных рассказами о далеких неведомых землях.

– Грят знаете что? Что в Хардии золота – во! Что бычья башка, такой слиток можно найти! – говорил плешивый мужичок, которого, кажется, звали Кеннит. Глаза его блестели задорно и хитро.

– Врут, как пить дать, врут! А ты, пень старый, уши и развесил, а? – насмешливо ответила ему женщина по имени Айрин.

– Вот разбогатею – увидишь, – плешивый ухмыльнулся. – В мужья, небось, попросишь!

Айрин фыркнула.

– Чуйку надо иметь на золото, а у тебя если чуйка и есть, то только на пиво.

Тильда слушала веселую перебранку соседей по каюте вполуха, а вот Арон – с жадным, голодным любопытством. Ему только и подавай истории о далеких странах да приключениях!

«Синяя чайка» была хардийским судном, но истории о Хардии среди адрийцев ходили самые невероятные – никто не мог поверить, что страна за океаном не сильно отличается от привычных мест.

– А еще что грят – там псиглавцы и пигмеи ходят, и если идти да идти на восток – есть там такая страна – Террух, где люди по два крыла имеют и летают аки птицы…

– Да враки все! – перебил Кеннита другой мужчина. – Такие же там люди, как и у нас. Только вот у них кожа – черная, а глаза – как у птиц, белка нет.

Для пущей наглядности мужчина выпучил оба глаза так, что даже Арон захохотал.

В каюте, кроме них с Саадаром и Ароном, поселили еще пять семей. Места всем едва хватало, даже не получилось разделить каюту на мужскую и женскую половины. Зато Арону нашлась компания: мальчишки-погодки десяти и девяти лет из Тартены – сыновья Айрин.

С ними плыли разные люди – кто-то из найрэ, а один мужчина, угрюмый темнокожий южанин, скорее всего, был разорившимся ниархом. Кто-то рассказывал о себе с удовольствием, кто-то больше отмалчивался.

– А мне говорили, что король ихний всех привечает, кто ремеслом владеет. Будто бы город он великий построить хочет.

– Брешешь – что чешешь, – рассмеялся плешивый. – У них там не король, а им-пе-ра-три-ца! О как… То есть баба…

– Что, баба – не человек? – оскорбилась Айрин.

– А что баба построить может?

– Страну? – улыбнулась Тильда. – Например, Кайлин Мудрая?

Когда-то давно, после того, как закончилась эпоха Ушедших, Кайлин объединила разрозненные земли, которые потом стали Адрийской империей.

Их попутчики заспорили о том, была ли Кайлин настоящей, и скоро Тильда утратила нить спора – ей хотелось спать.

Рядом с Тильдой сел Саадар. Набросил ей на плечи платок:

– Ну-ка, замерзла небось. Вон как в комок съежилась. Ночи-то в море холодные.

Тильда плотнее закуталась в него, с благодарностью коснувшись ладони Саадара. Он улыбнулся – глазами, будто в пасмурном небе мелькнул и погас солнечный отблеск.

– Хотела бы я, чтобы все это было правдой, – тихо сказала Тильда. – Не псиглавцы, конечно, а то, что в Сорфадосе я смогу найти для себя дело.

Все, что она знала о цели пути, – это то, что Сорфадос – город новый, основанный пятьдесят лет назад как будущая великолепная столица. «Синяя чайка» и еще три галеона везли туда из Орты не только груз кофе и вина, намереваясь взять по пути на Архипелаге еще и красное дерево, но и ящики с измерительными приборами, медные слитки, редчайший полупрозрачный мрамор.

– Там, говорят, тепло, – тихо заметила Айрин, – как на нашем юге. Только вот зимой дожди постоянные, земля не просыхает. А еще про хардийцев правда – странные они, Многоликому не молятся, а двум бабам поклоняются, и богов у них…

– Счастья-то попытать можно.

– Я слышала, там злым колдунам да ведьмам несть числа. И нечисти всяческой…

– Ну, начали ужасти рассказывать! – рассмеялся Саадар. – Будет вам еще, наглядимся.

По кругу пошла фляга. Тильда принюхалась к содержимому, когда фляга оказалась в ее руках – не вино. Пахло можжевельником, лесом.

– Не боись, не траванешься, – усмехнулся хозяин фляги.

Горький напиток обжигал горло, но тепло от одного глотка сразу разлилось во всем теле – тепло и спокойствие.

Саадар порылся за пазухой и извлек пастушью флейту.

– Купил в порту по дешевке, – ответил он на вопросительный взгляд Тильды. Хитро сощурился: – Кажется, эту песню ты знать должна.

Переселенцы захлопали невпопад, тут же к Саадаровой флейте присоединились бубен, свирель и скрипка.

– Давай, сыграй! – выкрикнул кто-то. Саадар улыбнулся Тильде:

– Если только ты споешь.

– Ты что!.. Я не умею!

– Умеет! – широко ухмыльнулся Арон. И хитро посмотрел на нее. Разумеется, когда-то она пела сыну колыбельные, но… Как давно это было!

Саадар поднес флейту к губам, и тихая, одинокая мелодия осторожно вплелась в скрип дерева и плеск волн. Тильда действительно узнала песню с первых аккордов: она часто слышала ее в столице.

Сердце билось так сильно, звенело в ушах, и два раза она пропустила вступление, слушая игру Саадара.

Обещай мне, что будешь рядом, Мне не нужно иных даров. Будет солнце дремать за садом, Будет мирным наш тихий кров…

Постепенно вступали и свирель, и скрипка, и бубен. И музыка, кажется, заворожила всех – и оцепенение, скованность таяли. Казалось, что раздвинулись стены каюты, и где-то впереди, вдалеке, встает в туманной рассветной дымке незнакомый остров, и солнце золотит пыльную дорогу, которая поднимается на высокий склон – к маленькому домику на краю утеса.

За друзей, что придут к нам в гости, Выпьем чашу-другую мы, Будет небо и будут звезды, Но не будет уже войны…

Темнота брала маленькую каюту в кольцо, за бортами сонно вздыхал океан, а хор голосов – нестройно, невпопад подпевал ей, и каждому, наверное, виделась та далекая земля, к которой так долго и так трудно будет плыть. Тильда видела здания в лесах, бесконечные крыши, множество труб, деревья, купола, шпили, а дальше, за крышами и мостами – серебрилась река, и там открылся голубой глазок неба, чистый и светлый, как крохотная, но способная разгореться в большое пламя искорка надежды.