Время созидать

Чиновник поставил в бумаги перед собой круглую печать, потом квадратную, потом замысловатой формы. И наконец отдал документы Тильде, на прощание сказав безо всякого выражения:

– Приходите за работой в ранка в любой день. И добро пожаловать в Сорфадос.

2

Вместе с Айрин они вышли на улицу, в пасмурный и теплый день чужой страны – и сразу же оказались среди шума и толкотни большого порта. Люди вокруг нескончаемым пестрым потоком куда-то спешили, о чем-то договаривались, ссорились, смеялись, торговали и воровали – это была жизнь, от которой Тильда совсем отвыкла на «Чайке».

Они остановились у какой-то тумбы, на которой мелкие полосатые зверьки, похожие на мартышек, дрались за лакомые объедки. Смотрели друг на друга, словно запоминая.

– Обязательно приезжайте в Ри! – Айрин не улыбалась – после потери сына она как будто разучилась это делать, но все же взгляд немного потеплел. Тильда протянула ей руку:

– Обязательно.

Айрин сухими пальцами сжала ее ладонь.

Краткий миг прощания: глаза в глаза, легкая улыбка и тепло руки. «Печаль и смех – лишь элементы круга, как небо и земля, как жизнь и смерть», – почему ей вспомнилась эта строчка из Като?..

Сколько позади было горя, сколько лишений – а они все вынесли, выдержали, и вот теперь стоят в порту молодой столицы – живые! Изможденные и усталые, больше похожие на упырей из сказок, чем на людей, и все-таки – живые.

– Идите уже, – поторопила их Айрин. – Я сеструху подожду, мы сговаривались.

Она успела махнуть им рукой – и вот уже они идут вместе с сыном прочь.

Тильда некоторое время смотрела ей вслед: на почти полностью поседевшую косу и поникшие плечи, которые не расправит теперь ни одна песня. За время дороги они если и не сдружились близко, то уважение друг к другу испытывали, и расставание вышло горьким.

– Пойдем, в порту нам делать нечего, – чтобы не поддаваться этой горечи, солоно оседающей на губах, Тильда обернулась к Саадару.

Тот согласно кивнул, и они сквозь толпу стали пробираться к припортовым улочкам, стараясь внимательно следить за своими пожитками. Наперерез более богатым путешественникам бросались люди, готовые предложить комнатку подешевле, указать хорошую таверну, продать карту города, всучить плохо напечатанный разговорник, побыть извозчиком – и Тильда порадовалась, что они с Саадаром вряд ли заинтересуют люд подобного сорта.

– А что, драконы тут тоже водятся? – Арон указал на двух у ворот порта – каменных, толстомордых, придавленных к земле объемными животами, таких неуклюжих с виду – можно усомниться, что скульптор хоть раз в жизни видел настоящего дракона. Их головы обсидели чайки, а меж лап умостились лавчонки едва ли больше собачьей конуры – хозяева даже не помещались там, стоя на порогах и предлагая всевозможные товары: чайники и ложки, мыло и духи, серьги и броши, белье и ножи, платки и шляпы. Диковинки тоже продавались – негасимые фонари, самопишущие перья, бесконечно наполняемые вином чаши, амулеты, волшебные снадобья и все в том же духе, что вряд ли стоило хотя бы медяк.

– Может быть, – ответил Саадар. – Может, и не только драконы.

И это было так естественно, будто бы речь шла о том, водятся ли в Хардии собаки. Легко было поверить в псиглавцев, волосатых пигмеев, крылатых людей-львов и всех тех, о ком писали путешественники с не в меру буйной, как считала Тильда, фантазией – потому что мир вокруг был слишком пестрым, слишком чужим.

Если Даррея была величественным ниархом в церемониальном облачении, то Сорфадос – молодым, полным сил мастером. Это был энергичный город, самоуверенный и нахальный, как многие юнцы, но меняющийся и растущий каждый миг.

Здесь дышалось легко – наверное, из-за океана, и тени имели иной цвет – глубокий и ясный. Иной вид имели и здания из красного кирпича с высокими крышами, и улицы, непривычно крутые, и одежда людей, и…

– …дерево! – чуть не в ухо крикнул Арон. Он указал на невысокий искривленный ствол с мясистыми, плотными листьями. На нем росли яркие, похожие на гранаты, плоды, и Арон уже тянул к ним руки…

– Ты съешь, а мы посмотрим, как быстро ты испортишь штаны, – усмехнулся Саадар. – Или… – Он картинно начал себя душить и делать вид, что умирает.

Арон спрятал руки за спину и засопел недовольно.

С непривычки подъем по горбатым улицам и лестницам давался трудно и казался бесконечным. Голова у Тильды закружилась, когда они наконец одолели склон холма с маленькими кирпичными домиками – и только взобрались на вершину, как перед ними зубчато легли другие холмы и новые улицы, теперь спускавшиеся вниз.

Город пропадал у горизонта в сероватой дымке.

– Отдохнем?.. – Тильда вытерла рукавом пот с лица.

Они сели на жухлую траву под высоким деревом, глядя, как к строению напротив с длинным рядом одинаково выкрашенных дверей подъезжают телеги, ругаются о чем-то возницы, появляются и пропадают ящики, тюки, мешки и кули с товарами. Привычно носились, заливаясь лаем, собаки, их гоняли попрошайки и мальчишки, кто-то вытряхивал простыни в открытое окно…

– А мне тут нравится, – довольно произнес Саадар. – Хороший город, а? Как думаешь, мастер Элберт?

Это обращение – почти забытое – вдруг кольнуло больно, неожиданно больно.

– Обыкновенный, – сухо ответила Тильда.

– Ну уж нет! Я столько на своем веку разных городов видел, и знаешь, так только женщины могут. Ну, так город устроить. – Саадар улыбнулся. – Как дом свой.

– Пока гостеприимством этот дом не отличается, – вздохнула Тильда, вспоминая бесконечные утомительные очереди к чиновникам ранка и думая о новых.

Но Саадар был прав. Разумность устройства чувствовалась во всем: в ширине улиц, в том, как они замощены, в четкости плана – отсюда, сверху, были видны уже застроенные и еще только готовящиеся под застройку кварталы, и места под общественные сады, и мосты через реку, и рыночные площади. Все согласовано, связано друг с другом.

Лицо Саадара вдруг оказалось напротив – Тильда видела каждую морщинку, в которую забилась пыль.

– Мы с Ароном пойдем возьмем нам поесть.

– Я тоже могла бы…

– Ну уж так не пойдет. Ты и так на ногах едва держишься.

– Я… – слабо возразила Тильда, понимая, что и на этот раз Саадар прав, и встать сейчас она сможет, разве что если ей пригрозят ружьем. Боль протыкала колено, как торчащая стрела.

Тильда охнула, закрыла глаза на миг, а когда открыла – увидела над собой встревоженное и какое-то виноватое лицо Саадара.

– Так подождешь тут? Не убежишь?

– Куда я убегу с моей ногой, – невесело усмехнулась Тильда.

Саадар молча кивнул, позвал Арона, и они ушли.