Время выбора 3

Впервые весьма смутная информация о неком заговоре против государя появилась от людей Аксакова. И только когда я сориентировал на эту тему Тайную канцелярии, мы смогли зацепить ниточку, которую надо очень аккуратно тянуть, распутывая весь клубок.

Первой ласточкой послужил доклад моего управляющего с одного из уральских заводов. Он уверял, что наблюдает там натуральный саботаж. Причём осознанный и продуманный. Кто-то всеми силами тормозит реконструкцию железоделательного завода. Мы специально закупили за золото новейшие печи и механизмы, намереваясь наладить производство современного стрелкового оружия из своей же качественной стали. Но вот всё время что-то мешало. Отправленный тайно человек Аксакова кое-что нарыл. Дальше вышли на важного чиновника из канцелярии тобольского генерал-губернатора. Аккуратно взяли его в разработку и выяснилось, что не всё так прекрасно в моей империи. Это уже настоящий заговор как против меня, так и всей новой государственной системы. Следы вывели нас на московского дворянство. И такие имена вылезли, я сам сразу не поверил.

Но рубить с плеча сразу не стали, к сожалению, наши действовали по указке некоторых европейских стран. В первую очередь британцев, в меньшей степени французов. Видать здорово мы оттоптали пятки самым влиятельным странам в Европе.

К сожалению, зараза внедрилась почти во все административные единицы. На местах саботировали, чиновники тянули и волокитили дела, ссылаясь на неопределённые трудности. Вал доносов в Тайную канцелярию — это особая песня. Мы не сразу поняли причину и поначалу пытались разбираться. Оказывается, что доносы имели цель обрушить систему следствия. Даже в Госсовете нашлись те, кто если не поддерживал открыто заговорщиков, то ограничивался чисто формальным подчинением. Типа я — не я, никакой инициативы.

И только когда пошли первые аресты, стало ясно, что голову подняли бояре, окончательно потерявшие власть. К ним примкнули дворяне, которым не нравилась европеизация общества. Это они с методами Петра ещё не знакомы. Я-то всеми силами старался вводить элементы европейской культуры постепенно, с оглядкой.

Часть помещиков остались недовольны, тем что крепостное право не имеет абсолютной величины. 15–20% землепашцев по-прежнему являлись вольными и, собственно, именно они стали питательной средой для зарождения рабочего класса и ремесленничества.

Также введение подушного налога и обязательная служба для дворянского сословия подвигли многих на бунт против власти. Служить значится мы не хотим, только получать горазды.

Петра Алексеевича Аксакова я назначил «оком государевым» в чине генерал-прокурора. Полномочия у него невиданные, штаты расширены и теперь нам предстоит вычищать авгиевы конюшни. Не хотят господа бояре по-хорошему. Значит начнутся репрессии.

А когда у скромного секретаря помощника главы коллегии внутренних дел Ивана Давыдова обнаружили при обыске крупную сумму денег (5 000 фунтов и 12 000 рублей), то сразу английскому посланнику Джону Кулпиперу, к которому, собственно, и вели следы, была вручена нота о разрыве дипломатических отношений с английской короной. Доказательств участия английских дипломатов было более чем достаточно. Они не только оказывали материальную поддержку, но и диктовали свои условия. Нашёлся интересный документик, в котором заговорщики обозначили своё видение дальнейшей судьбой страны. Упор сделан на моего племянника Фёдора. За его спиной собирались встать старые московские рода. Что бояре и к ним примкнувшие собирались делать со мной и моим сыном — легко можно представить. Вариантов не так много, достаточно вспомнить судьбу моего брата и его наследника. Скорей всего изобразили бы несчастный случай.

Глава 14

Были арестованы и офицеры. Но там всё скромно, армия заговор не поддержала. Ну это и понятно. Гвардии, этакого исполнительного механизма всех дворцовых заговоров, я не создал. Таким образом не было рядом бездельников, кичащихся своей элитарностью. А силовикам я создал неплохие условия для службы. Своему личному экскорту, телохранителям Пахома и гарнизону Кремля платил втройне. Поэтому-то заговорщикам пришлось искать наёмников, для проведения силовых акций.

Церковь также удержалась, имелось лишь несколько случаев, когда священники призывали к неповиновению.

Но у бунтовщиков не срослось, заговор не вышел на уровень смертельно опасного для моей семьи и новых властей. Возможно, если я бы не имел своих спецслужб, сориентированные именно на внутреннюю оппозицию, то и проморгал бы это дело. Тогда ещё непонятно, куда бы всё привело.

Целая гроздь представителей боярских родов загремели в казематы Тайной канцелярии. А их близкие притаились в ожидании репрессий.

Лыковы, Прозоровские, остатки рода Долгоруковых, Львовы, Барятинские, Хворостинины, Хилковы, Хованские, Нагие, Нарышкины — да всех и не перечислишь. Понятно, что их семьи зачастую и не знали обо всём. Но тут жалеть нельзя. Два месяца шли разбирательства, а затем начались суды. Меня ещё уговаривали казнить половину арестованных. Ведь по новому Уложению, регламентирующему в том числе судопроизводство, за покушение на государя и его семью полагается казнь. Да не простая, с извращениями.

Но проработав этот вопрос, я решился казнить только троих. На князя Василий Васильевича Долгорукова у меня вырос за эти годы огромный зуб, и я воспользовался тем, что он и сюда влез по самые уши.

Ещё двое являлись исполнителями более низкого уровня, но замарались, отдавая приказы убивать моих представителей, выдавая это за разбойничьи нападения.

Остальных обрабатываем по отработанной схеме, суд объявляет об их вине и приговаривает к смертной казни. А там я стану мягок, позволю себя уговорить и объявлю о замене казни ссылкой в далёкие регионы. Разумеется, обдеру их как липку, реквизируя имущество и недвижимость в казну. Оставлю только минимум, чтобы смогли подняться на ноги в далёких регионах Сибири. Сразу объявлю, что через определённый период времени приму их прошения о снятии наказания. Но это исключительно в том случае, если они смогут стать нам полезными и окажутся там достаточно эффективными.

Всё эти месяцы Кремль находился на осадном положении. Моя семья под тройным надзором, строжайший пропускной режим и все спецслужбы переведены в параноидальный режим работы.

Срочно присланного Лондоном нового посланника Головин голодным отправил обратно. И я не принял его просьбу о личной аудиенции. Разумеется, нам придётся возобновить дипотношения. Но небольшой перерыв в них явно пойдёт на пользу. Надо показать бриттам, что мы не заинтересованы в более тесных отношениях.

Здесь имеется нескольку причин. Кроме личных, ну не перевариваю я этих подоночных торгашей, есть и объективные.

Политическая ситуация в Европе несколько изменилась. Англия активно поддерживала в войне против нас Швецию. Также наблюдается конфликт интересов в торговле. На лицо изменения приоритетов во внешней политике обоих сторон. Ну и не надо забывать о личной неприязни и недоверии.

Я выжду, когда ситуация позволит с достоинством и наиболее эффективно восстановить связи обеих стран. А пока так.

Первой ласточкой прилетело известие о том, что браком с моей племянницей Евдокией заинтересовалось герцогство Савойское. Небольшое по площади, оно, тем не менее занимало стратегическое положение и за него бодались Бурбоны и Габсбурги. Вот герцог Карл Эммануил II и решил, что союз с русским медведем, встающим на задние лапы, поможем ему удержать трон. И наша Евдокия подошла бы для его отпрыска Виктора Амадея.

Я дал команду начать проработку соглашения. Такие дела быстро не делаются. Пройдёт не меньше года, пока дипломатам удастся согласовать все точки и запятые. А там глядишь и кто поприличнее найдётся.

Видимо в таких делах удача ходит парой. Вскоре прибыл личный представитель курфюрста Бранденбургского с торговой миссией. Вот он через Головина и передал, что его государь взвешивает возможность помолвки с моей старшей дочерью. Но ушлый немец, будущий король Пруссии, желает знать, какие земли я отдам в приданное дочери. Пошёл торг, этот вариант я изначально рассматривал как приоритетный. Возможно, я и пойду на некие уступки в его пользу.