Все, что мне нужно

— Я принимаю это, потому что мне действительно нужно. Когда увижу тебя в следующий раз, я отдам деньги.

Когда его губы приоткрываются, я качаю головой, давая ему понять, что не собираюсь с ним спорить.

— И просто чтобы было ясно: меня не волнуют твои извинения.

Улыбка на его лице исчезает, и в моей груди возникает легкое подергивание, но я игнорирую это.

— Я здесь не ради тебя или себя. Я здесь ради Феникса.

Раньше я мечтала о нереальных сценариях, в которых ТиДжей, Феникс и я могли бы стать… семьей. Это звучит глупо и чрезвычайно надуманно, но я не могу контролировать то, что мне снится. Когда просыпалась посреди ночи, иногда эти сны казались такими реальными… Я продолжала жить во сне, пока бодрствовала.

Но, в конце концов, все это были всего лишь мечты. Ничего настоящего. Точно так же, как в этот момент прямо здесь.

Когда мы с ТиДжеем стоим друг перед другом, мы всегда будем просто двумя людьми, у которых есть общий ребенок.

— Хорошо, именно об этом я и пришел поговорить с тобой.

Он наклоняет голову в сторону парка, глядя на деревянный стол рядом с прудом. Я улыбаюсь про себя, зная, что Феникс хотел бы приехать сюда.

— Ты бывала здесь раньше? — спрашивает ТиДжей.

— Нет, я здесь впервые. А что?

— Ты просила меня встретиться здесь. Я думал, ты уже была здесь раньше.

— Этот парк находится прямо посередине. Я подумала, что будет справедливо, если мы встретимся на полпути.

— На полпути?

Я слышу растерянность в его голосе.

— Я живу в часе езды от кампуса. И слишком устала, чтобы ехать час, поэтому нашла это место. Это одинаковое расстояние для нас обоих.

— Если бы я знал, я…

— Не беспокойся об этом. Это не имеет большого значения.

Меньше всего мне нужно, чтобы он почувствовал, что должен изо всех сил стараться ради меня. Как будто я купила этот дурацкий кофе, который мне еще предстоит попробовать.

Он ничего не говорит, когда мы подходим к столу. Когда садимся прямо напротив друг друга, его нога задевает мою, как в кафе. Я пытаюсь пошевелить ногами, но каким-то образом они все равно касаются его ног.

— Извини, я действительно ничего не могу с собой поделать.

— Конечно, не можешь, — говорю я.

— Я могу стоять, если хочешь?

— Нет, все в порядке.

Подношу чашку к губам и медленно делаю глоток, стараясь не обжечь язык. Я пытаюсь сосредоточиться на сладком вкусе карамели и на вкусе коричневого сахара и корицы, но его колено трется о внешнюю сторону моего бедра.

— Так…

— Я, э-э.

Он тихо вздыхает и запускает пальцы в волосы.

— Я знаю, это не то, что ты хочешь услышать, но мне очень жаль. Я не могу изменить то, что сказал я или кто-то другой, но просто хочу, чтобы ты знала: мне очень жаль. Когда ты мне рассказала, я подумал… я подумал, что ты пытаешься меня использовать. Ты не поверишь, люди, которые пытались меня использовать…

Я сухо посмеиваюсь.

— Скажи это, — говорит он.

Я обдумываю это, но вместо этого качаю головой.

— Это бессмысленно. Я просто хочу…

— Мудак. Кусок дерьма. Можешь так и сказать, Лола, я знаю, что я самый большой придурок, делающий предположения. Не сдерживайся.

Я убираю челку.

— Мне от этого лучше не станет.

Я пожимаю плечами, поскольку в моей голове проносится напоминание о том, что обо мне говорили в Интернете. Боль в груди возвращается, как будто впервые читаю эти ненавистные комментарии.

— Я просто хочу двигаться дальше. Как уже сказала, я здесь не ради нас. Я здесь ради Феникса.

Я отвожу взгляд от него и смотрю вдаль, глядя на солнце, которое медленно начинает садиться. Небо будет похоже на сладкую вату с оттенками розового, фиолетового и желтых полос.

— Я хочу быть в его жизни и не хочу, чтобы ты меня ненавидела.

Слова ТиДжея вернули меня к нему. Они повторяются, как будто застряли в цикле, но все же мне трудно поверить, что то, что он сказал, правда.

Это не должно было шокировать, учитывая, что я этого ожидала, но я больше склонялась к его не желанию иметь ничего общего с Фениксом.

— Ты действительно хочешь быть в его жизни?

ТиДжей выпрямляется и кладет руки на стол, сплетая пальцы вместе, но отпускает их и вместо этого обхватывает чашку. Его колено трясется и трется о мою ногу. Его плечи напряжены, а на лице отразилось опасение.

— Да, я знаю. Если честно, меня это пугает до чертиков. Мне трудно осознать тот факт, что я… отец, но если ты позволишь, я хочу быть частью жизни Феникса.

— Я не жалею, что у меня появился Феникс, но быть беременной в девятнадцать лет мне не хотелось. Было много возможностей, которые я упустила, вещей, от которых пришлось отказаться, и людей, которых я… потеряла.

— Я не могу поверить, что мы доверяли тебе. После всего, что мы для тебя сделали, вот как ты отплатила? Я не могу поверить, что наша дочь — шлюха.

— Я не уверен, что мы можем больше называть ее нашей дочерью.

— Персик?

Я моргаю, вырываясь из воспоминаний. Ненавижу себя за то, что возвращаюсь туда, за то, что думаю о них.

Я смотрю на него.

— Не называй меня так.

— Извини.

Его щека дергается, и по веселью, мелькающему в его глазах, я могу сказать, что он ничуть не сожалеет. Но затем выражение его лица смягчается, и периферийным зрением вижу, как его свободная рука тянется ко мне, но ТиДжей не касается меня.

— Я сожалею обо всем. За то, что я сказал, за то, как отреагировал. Ты этого не заслужила. Мне очень жаль.

— Я сказала тебе, что все в порядке. Я просто хочу…

— Я знаю, чего ты хочешь, но просто не хочу, чтобы ты меня ненавидела.

ТиДжей проводит пальцами по волосам, на мгновение опуская голову. И когда он поднимает голову, наши взгляды встречаются, я вижу отчаяние, сияющее в его глазах, но, наверное, мне это только кажется.

— На самом деле нет.

Несмотря на то, во что мой мозг хочет или не хочет верить, я напоминаю себе, ради кого я здесь.

— Я ничего к тебе не чувствую.

Я не понимаю, почему чувство бабочек в животе возвращается, но оно возвращается, и когда я вижу, как его плечи опускаются, а тепло в его глазах испаряется, они погружаются глубже.