Всё моё сумасшествие

– Привет, Лешенька! Как дела, пупсик?

Леша, на пупсика, конечно не похож. Скорее на Пузика, но мне он очень нравится. Всегда веселый и добродушный, берет меня в разные путешествия, катает на катере, играет в смешные игры, учит рыбачить. Я никогда не слышала как он орет. У Леши добрые голубые глаза, приятное выражение лица и большой мягкий живот. Как жаль, что он не мой папа.

– Я уезжаю, сейчас за мной заедет Лешка.

Она несется переодеваться, сметая все на своем пути. Подводит глаза карандашом, красит губы неизменной красной помадой, наряжается в красивую кофточку и вешает на шею кулон. Хватает с полки духи “Сальвадор Дали” в виде губок – пахнут отвратительно, но мне нравиться дизайн, и убегает, громко хлопнув дверью. Мы остаемся с Ириной Григорьевной вдвоем, и я с ужасом представляю что завтра придется идти в школу.

Меня ненавидят одноклассники. Они, тогда десятилетние, были в состоянии разглядеть и сообразить, что я хожу в школу с грязными, сальными волосами. Каждый мой приход на уроки с вымытой головой (а такое случалось раз в одну-полторы недели), встречался аплодисментами и относился к разряду праздничных дней, когда надо мной можно вдоволь поиздеваться.

Мне почти одиннадцать, у меня растет грудь, и в связи с этим, меня очень волнует тот факт, что если я и дальше продолжу ходить с немытой головой, меня никто и никогда не трахнет.

Более того, спустя несколько месяцев такого “тщательного” ухода за кожей головы, я начала страдать перхотью. Для того, чтобы от перхоти избавиться, надо мыть волосы специальным шампунем почаще. Но мне не разрешали этого делать! Как надо мной издевались одноклассники! Каждый считал своим долгом спросить у меня, почему я так редко мою голову, а если я ее мыла, интересовались, что же так сподвигло меня принять душ. Люди, с которыми я пыталась дружить, кричали “фу” при виде меня. Со мной было противно сидеть за одной партой, но у нас практиковалась принудительная посадка. А Она говорила не сидеть с теми, кто болеет. Я слушалась, и увидев за партой сопливую одноклассницу, оказывалась вынуждена при всех просить учителя пересадить меня за свободную парту, еще больше подрывая отношения с одноклассниками.

Я молчала. Не говорила никогда, кто виновник немытой головы и пересаживаний. Не подставляла Ее.”

***

– Иначе как вы поможете? – Елена стояла напротив нас в своей маленькой кухоньке. Мужа Елены дома в тот момент не было.

После вчерашнего, нам оказалось очень трудно решиться. Однако, мы долго стояли около холма и так и не увидели погони. “Возможно, страхи преувеличены” – подумала я, собравшись с мыслями, и заявила коллегам, что надо же действовать. В конце концов, мы не просто так приехали сюда.

Я никогда не относилась к тем людям, кто не доводит начатое до конца. Любое дело я старалась завершить, и этот раз не должен оказаться исключением. В итоге, полная решимости, я объявила что немедленно вновь подберемся к особняку, и если понадобится, войдем внутрь. Без материала я уезжать отказалась. Следующий паром прибудет завтра: у нас есть меньше суток на расследование. С другой стороны, меня терзали сомнения. Зачем мужчине в доме осматривать окрестности с помощью бинокля? Кого он хотел найти? Может быть он услышал шум на болоте, созданный моей командой и решил не выходя из дома узнать что происходит? Я остановилась на последнем варианте. Мы просто потревожили хозяина дома, и точка.

Второй раз мы направились к особняку. Посовещавшись, группа пришла к единому мнению: вновь забраться в камыши а дальше действовать по ситуации.

– Может, пора спуститься вниз? – спросил Тимофей, пока я прищуривалась из зарослей камыша.

Сегодня дом выглядел совсем пустынным. Тимофей приблизил картинку на камере и внимательно просмотрел все окна – и ни намека на жизнь внутри. Я оглянулась и вопросительно взглянула на Яну с Верой. В глазах коллег мелькнул испуг, но они кивнули в ответ и я приступила к поиску дороги вниз, так как не хотела тратить лишнее время на пересечение озера. Справа, на краю зарослей камыша виднелась узкая извилистая тропинка, заботливо укрытая кустарниками. Дорожка вела непосредственно к калитке, проходящей во двор, и огибала опасный склон. Команда принялась спускаться. Тимофей снимал, Яна описывала на микрофон наши действия, а я тщательно всматривалась в окна, пытаясь найти в них хотя бы малейший намек на маньяка-похитителя.

Дорога заняла совсем немного времени, и вот мы в нерешительности топчемся у калитки. Тимофей отснял дом с нового ракурса, и повесив камеру на плечо, заговорил:

– Звонить будем? – парень указал на звонок, приделанный к забору.

– Ты думаешь, стоит? – у меня едва получалось говорить от страха.

– Диан, успокойся. Ты вчера перенервничала, в итоге чуть не свалилась кубарем с обрыва, потеряла бинокль, сегодня перенервничаешь – и снова ошибешься. Я предлагаю всем, – оператор поглядел на девочек, – Взять себя в руки и вспомнить, что мы находимся на работе, а не в фильме ужасов, который вы себе придумали.

Слова Тимофея, его спокойствие приободрили меня, и я вспомнила, что решила довести дело до конца, а не бежать, поджав хвост.

– Диана сразу, когда мы узнали об этом месте спросила и ваше мнение, – Тимофей продолжал, – Вчера, по нашей глупости, иначе не скажешь, задание чуть не сорвалось. Сегодня повторения допустить нельзя, сегодня последний день. И сегодня Диана приняла решение – идти и делать, и решение ее абсолютно правильное.

– Хорошо. Попробуем позвонить, – согласилась я, но в душе остались некоторые сомнения: а действительно ли решение правильное?

Оператор протянул руку и аккуратно нажал на кнопку. До ушей донеслась приятная мелодия звонка, прервавшаяся через несколько секунд. Ответа не последовало. Тогда Тимофей еще раз поднес палец к звонку. Затем снова и снова. Но ответа все не было. Казалось, дом сегодня пустует без хозяина.

– И как мы теперь попадем внутрь? – Вера выглядела растерянной. Яна задумчиво глядела на особняк.

Тимофей, сделав шаг вперед, дотронулся до ручки, толкнул вперед и калитка бесшумно открылась, приглашая нас внутрь двора.

– А вот как! – парень торжествовал. Он не медля прижал камеру к лицу, шагнул внутрь и жестом пригласил остальных следовать за ним.

Мы оказались на территории двора, на одной из мощеных тропинок. Всюду наши ноги ласкали раскидистые кустарники и до сих пор благоухающие цветы.

Коллеги двигались впереди, я слегка отстала и озиралась по сторонам. Мы добрались до фонтана, миновали беседку и обошли дом с другой, теневой стороны. Здесь окна на первом этаже плотно закрывались шторами, а второй этаж оказался полностью отделан витражами, поэтому, даже если бы мы влезли на забор, а потом друг на друга, мы не смогли бы ничего разглядеть. С этой стороны так же отлично поработал садовник. Вдоль забора располагались скамейки для отдыха, садовые фигуры, а около одного из окон лежали инструменты: глабли, лопаты, лейка и пилы.

– Может, вооружимся? – засмеялась Яна, продолжая продвигаться вперед.

Теперь мы оказались перед домом и смотрели прямо на огромные входные двери. Колонны украшали античные фрески, а ступеньки и веранда были выполнены из мрамора.

– Сколько же денег стоило построить этот особняк… – задумчиво произнес Тимофей, наверное мечтая иметь такое богатство.

– Это тебе не наш захолустный офис, – пошутила я, – Ну, что предлагаете делать дальше?

На дверях, так же, как и на калитке висел звонок. Оператор приметил его взглядом и предложил подойти, чтобы позвонить. Нам не оставалось ничего, кроме как согласиться.