Все пути мира

Изобретатель, впрочем, на несвоевременное появление партнера внимания не обратил — кивнул и снова обратился к своим железкам, бормоча что-то себе под нос.

Тин послонялся вокруг него, не находя себе никакого занятия. Беспокойство никуда не делось, хоть больше и не гнало его прочь. Наоборот, оно нарастало. И Тин был почти уверен, что это как-то связано с Дин. Потому, когда дверь отворилась и на пороге появилась она — смущенная и растерянная — он не удивился. Просто сердце дрогнуло и в горле внезапно пересохло. Что до слабости в коленях, так это он магии сегодня многовато потратил, случается.

И все же он нашел в себе силы справиться с нахлынувшей слабостью и сделал шаг навстречу. И еще один. А потом просто метнулся к ней и прижал к себе, все еще боясь поверить, что разлука позади.

Кажется, она что-то говорила, прямо в рубашку на его груди. Он не слышал — грохот в ушах заглушал все звуки. Да и неважны были слова — главное, она была здесь, он мог прикасаться к ней, ощущать биение ее сердца, целовать в кудрявую макушку. Кажется, он и сам что-то шептал, но это, опять же, не имело значения. Как и то, что они здесь не одни.

Виан, который все-таки отвлекся от своих железок, старательно отводил глаза, но к работе вернуться не спешил.

Наконец Тин смог чуточку ослабить свои судорожные объятия, и Дин развернулась в кольце его рук.

— Эм-м… Добрый день, Виан, — смущенно улыбнулась она.

Тот опешил:

— Мы… знакомы?

Дин рассмеялась:

— Можно сказать, что да. Меня зовут Дин. Дин Рос. Или Динэя тон Аирос, — при этих словах она с сомнением покосилась на мужа, а Тин вместо ответа снова покрепче сжал ее в объятиях — чтобы не сомневалась.

— Мальчик из библиотеки? — изумленно переспросил изобретатель.

— Девочка! — хором ответили супруги, переглянулись и расхохотались.

Было в этом смехе сумасшедшее облегчение, словно отпустило разом все, что мучило, отравляло, заставляло сомневаться, словно рухнули последние границы, делившие мир на две неравные части.

В королевском дворце Предела…

— Как же так получилось, Сертин, милый?! — всхлип.

— Мы с тобой просто не могли предусмотреть всё. Такое случается. Я не ожидал, что девочка окажется в состоянии сопротивляться моему дару… и не знал, что у нее есть книжный дар. Оба мы не догадывались, что именно этот дар сродни дару предвидения. Да и кто бы догадался?

— Но Риева! Вот от кого я не ожидала предательства. Мне казалось, что она любит меня… даже боготворит. А она сбежала вместе с этой девчонкой!

— Я тоже не ожидал.

Сертин прикрыл глаза. Врать любимой было неприятно, но… иного пути он не видел. Если они сейчас рассорятся, Мирэя останется наедине со своей потерей. Пусть уж лучше заблуждается. Тем более, что заблуждение это не так уж велико: Риева всегда любила не столько повелительницу, сколько власть, вот и старалась быть к ней поближе. Другое дело, что о своих истинных намерениях бывшая фрейлина и наперсница королевы уже никому и никогда не расскажет. Потому что на самом деле дар Сертина не знает осечек.

Сейчас ее, беспамятную и спящую, прячут у себя его верные ученики и последователи, а потом они, давно готовые перебраться в большой мир, просто прихватят ее с собой. И будет у Риевы новая память, новая жизнь и судьба. Возможно, куда лучше прежней. Только надо сначала связаться с еще одной ученицей, той, что умудрилась обхитрить даже своего учителя, скрыв от него свой дар. Без нее никак — ни у кого из Предела нет своих точек выхода во внешнем мире. Даже у него, слишком уж много времени прошло, все изменилось, и не только прежних зеркал больше нет, но и дома, в которых они висели, не сохранились. Да что там дома, если даже память о первосозданных превратилась в легенды!

— Что же теперь будет, Сертин? — голос королевы вырвал его из размышлений.

— Много разного будет, — он покрепче прижал к себе возлюбленную.

— А как же я? Как же мы с тобой… дальше?

— Милая, все у нас будет хорошо. Мы с тобой еще достаточно молоды и полны сил, можно сказать, вся жизнь впереди.

— Как же вся, — горько усмехнулась Мирэя, — крохотный кусочек. Теперь-то я не могу брать силу путей и стану стареть как все. Мне страшно…

— Не бойся, — шепнул он, — нечего бояться. Ты столетиями сидела в своем дворце, вцепившись в этот несчастный узел. Жила ли ты в это время?

— Не знаю, — хрипло ответила она, — я… никогда не задумывалась над этим.

— А я думал, — признался Сертин. — И мне кажется, что как раз теперь все будет правильно.

— Правильно — это как?

— Как ты выберешь. Хочешь — останешься королевой. Если нет, мы можем сами отправиться в путь, посмотрим на мир, который сильно изменился за время нашего… отсутствия. А потом, когда нам надоесть путешествовать, осядем где-нибудь в хорошем месте. Построим дом, детей родим. Ты хочешь детей, милая?

— Не знаю, — она все еще пребывала в растерянности. — Я должна подумать.

— Подумай, — он коснулся губами ее виска, — у нас с тобой еще полно времени.

Глава 11. Тот, с кого всё начиналось

Утреннее солнце заглянуло в супружескую спальню сквозь полупрозрачные занавески, мягкие лучи пощекотали сонные лица, заставляя искать спасения под одеялом.

— М-м-м? — вопросительно промычал Тин.

— Мугу, — подтвердила супруга.

Как ни хотелось им еще немного понежиться в постели, а все-таки нужно было подниматься. Тем более, что именно на сегодня они запланировали одно важное дело, ради которого Тин отменил и лечебницу, и работу в мастерской, а Дин отложила разговор с магистром Видаром о работе.

Тем не менее, они не спешили. Во-первых, заказанные накануне платья для оставшейся без гардероба Дин должны были доставить лишь после завтрака. А во-вторых… оба они были не слишком уверены в том, что собираются сделать. Тин даже высказывал свои сомнения вслух:

— А ты уверена, что нам стоит его искать? Может, он не хочет с нами встречаться?

— Если не захочет, то мы его и не найдем, — пожала плечами Дин, изображая уверенность, которой не испытывала.

Но если Тин все еще опасался какой-нибудь пакости от 'зайца', то Дин не сомневалась, что бессмысленных неприятностей ждать не стоит. Зато сомневалась в другом — в том, что у нее хватит умения найти лесного хозяина, если только он сам не пойдет ей навстречу, желая быть найденным.

Поэтому она старательно оттягивала момент первой попытки, стыдясь собственной нерешительности.