Все равно тебя не брошу

ОДНАЖДЫ УТРОМ Белка проснулась и увидела, что все куда-то пропали.

Белка помчалась по лесу с криком: "Вы где? "

Но ответа не было, и вообще никого нигде не было. Она заглянула в домик Муравья - пусто. Постучалась к Жуку - тишина. Пошлепала ладошкой по воде в реке: никто не высунул голову ей навстречу. И никто больше не распевал на деревьях, и никто не шуршал в траве, и никто не пролетал мимо. Белка все обыскала. "Может, тут за травинкой кто сидит, - думала она, шаря в траве.

 - Или нет, вон там за буком они притаились. Неужто их в самом деле будет не найти? " - думала она мрачно.

К полудню она решила написать письмо.

Всем.

Вы где?

Давайте возвращайтесь.

Белка.

Но стояло полное безветрие, и письма ей отправить не удалось. Белка ужасно огорчилась. Она думала о Слоне, о Карпе, о Сверчке, о Воробье и прежде всего - о Муравье. "Муравей, - повторяла она, - Муравей... "

"Ну должны же они где-нибудь быть", - думала она. И в тот же момент почувствовала, что вовсе уже не так уверена, что кто-то где-то должен быть.

Может, и вовсе нигде.

Она попыталась сообразить, что это могло означать, но в голове у нее стоял гул и грохот, и она опустилась в траву, привалившись к буку в самой чащобе леса.

Она представила, что отныне ей придется разговаривать с самой собой. "О чем вот только? " - думала она. Придумать ей ничего не удалось, и она испугалась, что сама с собой она сможет только молчать.

И те редкие подарки, которые ей еще предстоит получать, она будет

дарить самой себе.

Солнце светило ей в лицо. "Ну хоть солнце никуда не делось", - подумала она мрачно. И в этот момент солнце скрылось, и вокруг нее сгустился туман.

Белка сидела под буком, и одно мрачное предчувствие в ней сменяло другое. Чувства были совершенно дурацкие, от них у нее заныли голова и ноги.

Белка почувствовала страшную усталость и решила прилечь.

Когда она проснулась, был уже полдень. Светило солнце и слышался шорох крыльев - это мимо пролетала Цапля.

– Цапля! Да Цапля же!
– закричала Белка, вскочив с места и размахивая руками, как мельница. Но Цапля не обратила на нее никакого внимания. Немного спустя Белка заметила Ежа, возившегося в кустах напротив ее бука, и услышала, как где-то вдалеке ойкнул Слон, стукнувшись о дерево. А потом она увидела Муравья.

– Муравей! Муравей!
– завопила она, подбегая к нему. Муравей брел

неровной походкой.

– Привет, Белка, - прохрипел он.

– Ты где был?
– воскликнула Белка, хлопнув его по плечу.

– Чтоб я знал, - покачав головой, признался Муравей.

И Мотылек, который с трудом поспешал за ним, подтвердил:

– Мы и сами не знаем.

Белка прекратила расспросы. Одна мысль билась у нее в голове: они здесь, они вернулись!

Она побежала домой и перетрясла все свои запасы, чтобы отпраздновать что-нибудь со всеми вновь обретенными - неважно что. Она наполнила тарелки, налила стаканы, похлопала каждого по плечу и попросила больше не исчезать.

Они должны это пообещать, все до единого.

ЭТО БЫЛО в разгаре лета. Белка сидела за столом на верхушке своего бука.

Муравей где-то путешествовал, и, возможно, на возвращение его рассчитывать уже не приходилось. "Почти наверняка", - сказал он перед уходом.

Белка опустила голову на руки.

Было очень тихо.

Белка думала о Муравье и о дальних далях и о "почти наверняка" и о "никогда".

"Приуныла я что-то, - подумала она, - это уж точно.
– Она осмотрелась.

У ее стола тоже был унылый вид, и у окна, и у синего неба за окном, и даже у солнца, высоко в небе. Неужто все что угодно может приуныть? " – подумала она.

Внезапно вокруг нее раздались голоса: "Вот мы, например, очень даже можем приуныть".

Белка с изумлением огляделась вокруг. По стенам катились крупные слезы.

"Стены мои", - подумала Белка. "Ага", - всхлипнули стены, тихонько

вздрагивая.

И вдруг снова замерли. Слезы их высохли, и они застыли неподвижно.

Белка опять уложила голову на руки и задумалась. Если они могут расстроиться, они и рассердиться могут?

Внезапно она услышала рычание. На пол посыпалось все, что висело на стенах, они угрожающе шагнули на середину комнаты и вплотную обступили стол, скрежеща и скрипя от злости.

Белка закрыла лицо руками.

– Вы это на кого?
– спросила она.

– На Муравья, - прорычали стены.

Белка отвела руки от лица и ошарашено уставилась на стены.

– На Муравья?
– переспросила она.
– Да ведь он же такой хороший!

– Ну вот еще, - фыркнули стены.
– Ничего он не хороший!

И встали на свои прежние места.

Белка развесила по стенам все, что с них попадало, потом подошла к окну и уставилась вдаль.

– Муравей, - проговорила она тихонько. "Сердиться-то я не сержусь, - подумала она, - но все-таки... "

Очень издалека - возможно, с другого конца света - ей вдруг послышалось:

– Правда не сердишься?

Белка знала, что некоторые вещи выглядят правдоподобнее, чем они есть на самом деле. Но она знала и то, что "почти наверняка" никогда не означает "совершенно точно". Она потерла ручки, достала из буфета большой горшок меду и снова уселась за стол, уложив голову на руки.

Стены бесшумно, но весьма целеустремленно обступили ее.

– Мед, - подобравшись вплотную, зашептали они.
– Вкуснятина.

– Э нет, - сказала Белка.
– Это для Муравья. Он скоро придет.

Стены немного поворчали, но отступили, и снова сделались обычными стенами, встали на обычные места и притихли.

– МУРАВЕЙ!– крикнула Белка с высокого откоса.
– Муравей! Муравей!

Она знала, что Муравья внизу не было, что он был далеко в пустыне - гостил у Льва.

"Странно, - думала Белка, - и все равно я его зову и думаю: а вдруг откликнется? "

– Муравей! Муравей!