Всё только начинается

Это был тяжелый день и ещё более тяжелая ночь. Пожалуй, военачальнику Инквизиции не пристало срываться на своих подчиненных, но тогда ему было все равно. Он ненавидел чувствовать себя таким… беспомощным.

Бесконечный ворох бумаг навевал тоску и раздражение, а в голове поселилась упрямая мысль, что ничего из этого не имеет смысл. Как мог он заниматься повседневными обязанностями, зная, что Рейвен умирает прямо сейчас?!

Отослав Авенну, Каллен устало потер шею, понимая, что необходимо было сделать перерыв. Так или иначе, проку от него будет мало.

Сколько ещё раз он будет смотреть, как мир рушится, не в силах ничего с этим поделать? Разве не для того он вступил в Инквизицию, чтобы история не повторялась?..

Внезапно знакомый голос заставил его вздрогнуть. Он слышал её спокойные интонации, изредка прерывающиеся низким басом Быка и чириканьем Серы, но это была Рейвен. Ноги сами подняли его из-за стола, выводя на открытый воздух из просторного шатра.

Она сидела там, на деревянных ящиках, оставшихся от последней доставки продовольствия, постукивая пятками сапог по деревянной стенке. И она улыбалась, с усмешкой взирая на возвышающегося над нею коссита, рассказывающего какую-то байку и активно жестикулирующего.

– Но он был эльфом, понимаешь, - оскалился довольно Бык. – Вот такого роста и тощий как спичка. Я просто схватил его за шкирку и выкинул за стену. Визжал как свинья, пока не плюхнулся в овраг!

– Это ужасно! – воскликнула эльфийка, но всё равно рассмеялась вместе с Серой. – И нечестно! Ты огромный, даже по сравнению с людьми!

– Ну, ты тоже выглядишь крупнее своего вида, - хитро усмехнулся коссит. – Давно хотел спросить, как так вышло?

Рейвен скептически вскинула брови, а потом задумчиво откинулась назад, оглядывая горы в поисках вдохновения.

– Ты раскусил меня, Бык, - вздохнула девушка с иронией. – Когда моя мама была ещё совсем юной и наивной, она полюбила одного высокого и красивого наемника, Тал-вашота, и он покорил её сердце. А потом сбежал с её единственной реликвией – золотым наперстком, и был таков. Ну а через девять месяцев родилась чудесная и несравненная я!

– Ну да, а мой отец был драконом, и вылупился я из яйца, - коссит хмыкнул, даже не пытаясь поверить в небылицу. – Я знаю ваш вид, малявка, вы все мелкие и узкие, так что проще поискать другой способ развлечься, чем пытаться вывести потомство. Честное слово, порвать все страшно.

Вестница уже открыла рот, чтобы возразить, а потом до неё дошло осознание сказанного косситом. Смущенно прыснув в кулачок, она все же попыталась взять себя в руки, хотя выступивший румянец все же показал её смущение.

– Ну хорошо, хорошо, папа был эльфом, мама – кунари. Он нацепил поддельные рога и тайком проник в военный лагерь на Сегероне. А когда родилась я, мама меня пожалела и выслала с острова в плетеной корзинке, чтобы меня не отправили… куда вы там своих женщин деваете? В кухарки?

– Ха! – в конец развеселился Бык, хлопнув ладонью по кулаку.
– Тамассран в жизни бы не стала удовлетворять какого-то хлюпика! У них же есть гордость, а терпеть, пока над тобой полчаса копошится какой-то таракан, и ничего не почувствовать, нет, такого бы никогда не случилось!

– Они на самом деле такие большие? Прям у-уух? – восхищенно поинтересовалась Сера.

Коссит мечтательно вздохнул, очевидно, вспоминая что-то приятное, и довольно кивнул.

– О да, у-ух не то слово. Кстати, Босс, - снова обратил он внимание на смеющуюся Вестницу, - ты кажешься попрочней большинства. Так что если хочешь проверить правдивость своей брехни, для тебя я всегда свободен.

– Иди ты, - ткнула руки в бока Сера, шутливо загородив плоской грудью девушку. – Если Рейвен и нужно будет развлечься, то я точно сделаю это лучше!

– Спорим?

– По рукам!

– Ну всё, Босс, теперь ты должна проверить, кто сможет доставить тебе удовольствие более интересным способом! Я могу гарантировать самые полные ощущения, уж поверь!

Продолжая нервно хихикать, эльфийка попыталась сползти со своего насеста как можно дальше от этих ненормальных, предлагающих непристойности настолько откровенно, что даже оскорбляться не получалось.

– Спасибо, ребят, но лучше я поберегу своё здоровье… Психическое, как минимум.

И, спрыгнув на землю, Вестница едва не влетела в Каллена, все это время с удивлением внимающим один из самых странных диалогов в его жизни.

– К-ка… Командор? – с трудом выговорила она, поднимая удивленные сиреневые глаза.

По крайней мере, в них больше не было страха. Даже наоборот, раскрасневшиеся от смущения и мороза щеки и ещё не покинувшая лица улыбка делали её невероятно живой в этот яркий солнечный день. Каллен даже на секунду забыл, что он вообще здесь делал.

– Ну нет, подруга, только не этот хмырь! – раздался сзади ворчливый голос Серы. – Если и променять нас на кого-то, то пусть у него хотя бы все детали будут на месте.

– Простите?.. – несколько озадаченно переспросил командор, переводя взгляд на лучницу.

– Ты же этот, храмовник?.. – пожав плечами, спросила она.

Мужчина тяжело вздохнул, про себя интересуясь, сколько ещё раз он будет выслушивать этот вопрос.

– Бывший, - вот чего он не ожидал, так это Рейвен, вторившую его голосу.

Опустив глаза на девушку, продолжающую стоять прямо перед ним, он успел заметить новый смешок, слетевший с её губ. У него потеплело на душе.

– Без разницы. Был же? Я вот слышала, вам всем отрезают кое-что жизненно важное, чтоб под доспехом не болталось, да и магов ненавидеть не мешало. А то как же вы будете свой долг выполнять, если даже не нагнуться толком, а в башке только одна мысль и долбится, пока зырите на проходящих мимо девиц в юбках!..

Каллен прикрыл глаза, пытаясь понять, какой черт дёрнул Рейвен притащить Серу в Инквизицию. Её язык, совершенно точно лишенный костей, умел молоть такую чушь, что стыдно за слова, которые она говорила, становилось слушателю.

– Нет, Сера, никто ничего не… отрезает храмовникам.

– А обет безбрачия даете? – тут же поинтересовался снизу невинный голос.

– Эмм… - командор снова запнулся, проклиная себя, что вообще вышел из палатки. – Некоторые, кто хочет выказать особую преданность служению, могут пожертвовать и этим, но в этом нет… эм… необходимости.

– Ну а ты сам? – продолжили вопрошать насмешливые глаза.

– Эмм… нет, - с задержкой ответил мужчина, почти с мукой взирая на подергивающиеся уголки бледно-розовых губ. – Я не давал обета.