Все женщины - химеры

Она посмотрела на меня в упор.

–  Не бреши! По твоим брехливым глазам вижу, что не просто врешь, а нагло врешь, да еще и хихикаешь про себя.

Я кивнул в сторону озабоченно совещающихся аналитиков.

–  Вот они скажут, что для обвинения нужны более веские доказательства, чем брехливые глаза.

–  Грамотный, - сказала она едко.

–  Это все знают, - сообщил я мирно, - теперь, с мощнейшими техническими средствами, вы должны класть начальству на стол только стопроцентные улики. Хорошо так класть! Уверенно.

–  Не учи, - сказала она зло.

Я лучисто улыбнулся.

–  Так что я пошел, пошел, пошел…

Они с Синенко в затруднении переглянулись. Косвенных улик против меня могут насобирать целый вагон, но с усилением технических средств, когда раскрываемость преступлений поднялась чуть ли не до ста процентов, суд в самом деле признает только прямые и железобетонные улики, а вот с этим здесь будет облом.

Мариэтта улыбнулась почти как женщина.

–  Я отвезу.

–  Да стоит ли?
– спросил я.
– Как видишь, я мальчик, с которым ничего не случается.

–  Повезу с мигалкой, - сообщила она.
– Быстрее любого такси. И твоего «стронгхолда».

Я подумал, поинтересовался:

–  А потом повяжемся?

–  А как же иначе?
– спросила она с недоумением.
– Это же необходимый элемент взаимопонимания!

–  Тогда вези, - согласился я.
– Только не бей по дороге, хорошо?

Глава 9

Аналитики печально собрали девайсы и ушли. Она пошла впереди меня к машине, спина прямая, плечи разведены в стороны, а на лице, как догадываюсь, победная улыбка.

Все равно дожала, буду под наблюдением, а если надо - и охраной.

Мчимся с мигалкой, как она и пообещала, хотя я не сказал бы, что скорость впечатляет, мой «стронгхолд» дает столько же. Наверное, это и есть предел на таких дорогах.

Я покосился на ее сосредоточенное лицо, сейчас думает о чем-то важном, брови сдвинуты, челюсти сжаты, дышит учащенно, будто уже бьет меня по почкам, выбивая нужные сатрапам показания.

Но кое в чем права, я в самом деле как-то не то, на себя не похож. На себя себяшного, я же диванный стратег, обожаю всех критиковать и умничать в сетях, но я даже в косплеях фактически не участвовал, там хоть и наглая имитация, но нужно что-то делать, куда-то идти, что-то нести тяжелое, а зачем мне такие сложности, когда лежа на диване бегаю по локациям, луплю мобов и сдираю с них шкуры.

Но из-за этого сунувшего нос не в свои дела Рундельштотта сперва закинуло в чужой мир, а потом заставило жить совсем иначе, чем я привык, что напрягает мою свободолюбивую и даже вольнолюбивую натуру, что не желает ни трудиться, ни чем-то править и тем более не жаждет кого-то спасать.

Хорошо, как только верну его в ту чертову башню, скажу Картеру и Форнсайну, чтобы стерегли его лучше, а сам постараюсь забыть о том кошмаре…

А здесь, к счастью, моим случаем, имею в виду историю с алмазом в брошке, заинтересовались сперва простые бандиты, потом какие-то частные структуры, а властям пока нет никакого дела.

Полицию больше интересует, кто стрелял у меня дома и зачем стрелял, а ОМОНу любопытно только, как это я всех замочил, а если не я, то кто? Но ОМОН - тоже полиция, с ними проще, они все действуют, как говорится, в рамках правового поля, а вот частные корпорации, что практически все вышли из наиболее успешных бандитов, а также из тех омоновцев, что умеют перешагивать через правила… да, они могут стать проблемой, но я с пугающим чувством уверенности считаю, что как- то справлюсь. Здесь все мыслят рационально, и если бы даже кто-то увидел, как в моей руке исчезает пистолет, то счел бы, что почудилось.

Главное, нигде не засветиться. К счастью, пока что действовал при отключенном наблюдении, хоть у себя дома, хоть там на складе или в особняке магната.

Мариэтта покосилась на меня несколько удивленно.

–  Что с тобой?

Я переспросил обеспокоенно:

–  А что не так? У меня слюни текут?

–  Как раз не текут, - ответила она.
– У тебя совсем другое лицо. О чем думаешь?

Я пожал плечами.

–  Ни о чем. Я же современный человек, за нас думают партия, правительство и олигархи.

–  Да?
– спросила она с сожалением.
– Извини…

–  А что?

–  Да так, - ответила она, наблюдая за дорогой.
– Показалось.

–  Что показалось?

–  Ты показался, - ответила она.
– Но сразу спрятался. Только краешек и успела увидеть.

–  И что… понравилось?

–  Не рассмотрела, - ответила она независимо.
– Высунься еще, хорошо?

–  А не вдаришь?

–  Не в этот раз.

–  Я высунутый не понравлюсь, - объяснил я.
– Человек должен быть засунутым все время. Иначе он не человек, а Митрофанушка, что требует признания таким, какой он есть, такая вот неповторимая демократическая цаца. Чем глубже человек засунут, тем он интеллигентнее, корректнее и толерантнее.

Она воззрилась на меня в изумлении.

–  Ты чего мелешь?

–  Преподаю азы культуры, - сообщил я великодушно.
– Полиция у нас должна быть в меру культурной. Не совсем уж, иначе какая она тогда полиция, но в меру, в меру… Для полиции.

Браслет на запястье дернулся, я опустил на него взгляд, Мариэтта тоже покосилась в ту сторону.

–  Звонок? Можешь на лобовое стекло. Если, конечно, не личные постыдные тайны.

–  Ой, - сказал я заинтересованно, - а какие еще есть постыдные?

–  Даже и не знаю, - отрезала она.
– Я девушка скромная и порядочная. Предполагаю только, что все еще находят или придумывают что-то постыдное, а ты, конечно, тут как тут. Вернее, там как тут.

–  Клевета, - отрезал я с достоинством.
– Для партии, правительства и всяких органов всегда открыт!

По движению кисти на лобовом стекле появилась шикарно окрашенная гостиная Бориса, а сам он сунулся довольной мордой к объективу, закрывая весь вид.

Я видел, как бросил взгляд на Мариэтту, но она в полицейской форме, а еще видно, что не косплей, так что вроде бы и не женщина.

–  Женька, - сказал он жарко, - у меня завтра вечеринка!… Придешь?

–  Занят, - ответил я.

–  Да брось, - сказал он с жаром и уже не обращая внимания на Мариэтту вовсе.
– У нас будет весело. Приходи!… А то перекос, на две девчонки больше.

–  Ну и что, - сказал я, - если вас будет много, - все позабавятся в меру своей испорченности и раскрепощенности.

–  Знаю, - ответил он, - но я, как хозяин, хочу учесть и нюансы… Приходи! Обе вполне вдувабельные.

–  Не, - ответил я, - извини, у меня тут срочный звонок…