Всегда твой

— Я буду делать то, что хочу.

— Правда? — я рычу, опуская цепь на ее грудь. Я наклоняю голову и втягиваю ее сосок обратно в рот, наслаждаясь вкусом ее твердого пика.

Я провожу языком по ее соску, делая его красивым и твердым, а затем прикусываю его. Она вскрикивает, и ее крик переходит в громкий вопль, когда я закрываю один из зажимов вокруг ее соска.

— Святое дерьмо, — кричит она, выкрикивая мое имя на рваном дыхании. — Что ты делаешь?

Схватив другой конец металлической цепочки, я нависаю вторым зажимом над ее голым соском.

— Зажимы для сосков. Обычно их используют в качестве наказания, но давай не будем притворяться, что тебе не нравится сочетание удовольствия и боли. — Я говорю, со стоном втягивая ее сосок в рот, а затем отпускаю его. — А вот это будет больнее. Этот сосок чувствителен из-за пирсинга, так что приготовься к жжению.

Я отвлекаю ее, вводя и выводя пальцы из нее и переключая ее внимание на ощущения в ее киске. Поласкав ее сосок языком в последний раз, я ввожу пальцы до упора и закрываю зажим вокруг ее пика.

Она совершает ошибку, пытаясь вывернуться, чтобы избежать моих пальцев и переполняющих ее тело ощущений.

Вес цепи смещается при движении ее тела, натягивая зажимы и создавая невыносимое давление на соски.

И все же я не позволяю ей кончить.

Я устраиваюсь между ее ног, сгибая их в коленях, чтобы ее ступни лежали на кровати.

Визуальный образ ее распростертой на моей кровати, со связанными руками, зажатыми сосками и киской, стекающей по моим пальцам на матрас, я не скоро забуду.

У меня появилось внезапное иррациональное и опасное желание оставить ее у себя.

Оставить ее привязанной к моей кровати в этой комнате, где мы можем создавать свою собственную реальность.

Вместо этого я достаю последний предмет, который бросил на кровать, прежде чем мы начали.

— Сикс. — Я называю ее по имени, и она оглядывается на меня, ее глаза расфокусированы и потеряны, ее потребность в оргазме делает ее дезориентированной. — Я хочу, чтобы ты сейчас громко кончила для меня.

С этими словами я включаю вибратор и прижимаю его к ее клитору.

Вибрация, пронизывающая ее киску, мои пальцы, безжалостно проникающие в нее, и цепь, тянущаяся к соскам, — все это вместе отправляет ее в обрыв оргазма.

Она снова пытается отодвинуться от меня.

И снова я не даю ей этого сделать.

Она утыкается головой в подушку, заглушая свои крики, пока они не становятся почти совсем беззвучными. Она предпочитает скрывать от меня свои крики, когда я специально попросил об этом.

Я вырываю из нее пальцы и отбрасываю вибратор в сторону, хватаю ее за волосы и притягиваю ее лицо к себе.

— Ты не скрываешь от меня свои крики. — Я рычу, находясь в нескольких дюймах от ее лица.

Она лежит словно без костей, все ее тело дрожит, как у наркомана, нуждающегося в дозе, пока она пытается успокоиться после жестокого оргазма. И тем не менее она все еще способна разевать на меня свой умный рот.

— Как я и сказала, — говорит она между двумя вдохами, — я буду делать то, что хочу.

К черту нежность. Очевидно, она хочет, чтобы монстр вышел наружу.

Я расстегиваю джинсы и стягиваю их с бедер, а затем хватаю свой твердый член и вставляю в нее.

Ее рот сжимается в маленькую букву «о», и шок окрашивает ее черты. Даже после всех приготовлений я все еще только наполовину вошел в нее, но, черт возьми, я не собираюсь больше ждать.

Я делаю еще один толчок, погружаясь в нее до тех пор, пока не чувствую, как ее влажная киска прижимается к моему тазу.

Она такая же тугая, как и в первый раз, даже с учетом того, насколько она сейчас мокрая. Звуки, которые издает мой член, когда я вгоняю его в нее, непристойны, шлепки и хлюпанье наполняют комнату вокруг нас.

— А-а-а… а-а-а… а-а-а, — кричит она в такт моим порочным толчкам. Я не собираюсь облегчать ей жизнь, вхожу в нее с силой, не заботясь о нежности.

Но, судя по выражению лица и звукам на губах, ей это нравится. Она пытается повернуть лицо, чтобы снова застонать в подушку, но я хватаю ее за горло и заставляю посмотреть на меня.

— Если ты так отчаянно хочешь что-то взять в рот, почему бы тебе не попробовать вот это? — спрашиваю я, засовывая пальцы, которые были в ее киске, ей в рот и заставляя попробовать себя на вкус.

Ее глаза расширяются, когда она пробует себя на язык.

— Соси. — Я приказываю, и она делает это, ее глаза трепещут от неуверенности. — Хорошая девочка.

Она стонет, обхватив мои пальцы, и мне приходится удерживать себя от того, чтобы не кончить на месте при виде того, как она насаживается на меня с двух концов.

Теперь я владею двумя ее дырочками, и чудовище внутри зовет меня захватить ее задницу, чтобы все ее тело было моим.

Наслаждайся, пока можешь, это последний раз, когда ты трахаешь ее.

Подумай об Асторе.

Эта мысль почти убивает мою эрекцию, и единственное, что удерживает меня в напряжении, это то, что мышцы Сикс сжимаются, когда она кончает.

Она выглядит разбитой подо мной, ее глаза закрыты, а руки трясутся над головой. Ей нужен отдых, но я еще не закончил.

Я закидываю ее ноги себе на плечи и продолжаю входить и выходить из нее.

— Еще один оргазм. — Я томно мурлычу.

— Я не могу. — Она умоляет.

— Я и не просил. — Говорю я, делая толчок, затем полностью выходя из нее, а затем снова входя и повторяя то же движение.

Я снова беру вибратор и опускаю его на ее клитор, заставляя ее вздрагивать. Я ставлю его на самую высокую скорость, которая, как я знаю, причиняет почти столько же боли, сколько и удовольствия, и резко прижимаю его к ее клитору.

Она отрывает поясницу от кровати, случайно предоставляя мне еще более глубокий доступ к ее киске и меняя угол моих толчков.

Я погружаюсь еще глубже в ее тугой жар, чувствуя, как мышцы начинают сокращаться по мере того, как она приближается к четвертому оргазму.