" Всехние" дети детского дома

Она, оказывается, тихо сидела все это время незаметно в уголке и слышала весь разговор.

– Во что я сказать хочу, Надежда Петровна, Аглая Сергеевна, - обратилась она официально, серьезно глядя на женщин.

– Я давно помощницу просить. хотела, детей прибавилось, мне уже трудно одной все успевать. Вот и будет Анна мне помогать. И жить им можно рядом с нами, как раз комната свободная есть. И Ванечка мой с Егорушкой играть сможет, сами знаете, он парнишка смирный, не обидит мальчонку. И одежду им в наших запасах поищем, и обувь, а то у них все старое да хлипкое, - решительно завершила разговор Настасья.

На этом и решили, отправив Анну и сына устраиваться на новом месте, к всеобщему удовольствию.

Глава 24. Камешки под колесами истории.

Глава 24. Камешки под колесами истории

А время летело, струилось снежной поземкой. Сильные морозы, как и предвидела Надя, пришлись на Крещенье, но, по ее наблюдению, принесли меньший ущерб, чем был на самом деле в будущем.

Жилищные службы были лучше подготовлены ко всем катаклизмам, поэтому не произошло больших аварий и прорывов труб, а какие и случались, быстро ликвидировались специальными дежурными бригадами, организованными в каждом районе.

Как потом узнала девушка, такие службы были созданы по всей стране. Этот опыт так всем понравился, что из них в дальнейшем сделали что - то типа аналога бригад МЧС, но пока в небольших масштабах.

Большинство предприятий, где была возможность, приостановили на эти дни работу, оставив только дежурных или ремонтников, все остальные отдыхали с сохранением зарплаты. Дети в школах и студенты и учащиеся в институтах и училищах были освобождены от посещения своих заведений, сидели по домам.

Мамам с детьми - дошколятами тоже разрешили побыть дома, причем эти дни также оплатили в полном объеме, чем всех обрадовали и чем все с удовольствием воспользовались.

Поговаривали и о всеобщих каникулах, как это было в будущем времени по большим праздникам, но пока оставили этот вопрос открытым до весны.

Продолжали свою службу только милиционеры, но теперь они были одеты в тёплые полушубки, обуты в валенки, и время их нахождения на улице ограничивалось одним часом, потом их сменяли. Но и число разных происшествий резко сократилось, даже хулиганы скрывались от мороза.

Московский зоопарк укрыл всех своих жителей, которые попрятались в тёплые домики, морозу радовались только белые медведи. Даже лебедей с прудов забрали в уютные вольеры, чтобы они не пострадали.

Но жизнь не застыла под снегом, а продолжалась, особенно активно работало радио, которое было как в каждой квартире, так и располагалось на улицах в виде известных всем труб - громкоговорителей.

Очень часто вместе с новостями передавали и песни, в том числе и "сочиненные" Надей. Но она заметила, что музыка некоторых из них отличалась от основы из будущего. А в некоторых песнях музыка сохранялась, но ее автором называли некого товарища Петрова.

И девушка задумалась о том, на что за суетой дел внимания не обращала. Чаще всего она воспроизводила песню в исходном, родном варианте, но за ней регистрировали лишь авторство слов, а вот автор музыки часто не указывался. Вот и получалось, что мелодия оказывалась бесхозной. Но кто-то воспользовался этим, присвоил себе и благополучно "стриг купоны" на авторстве, получая немалые деньги.

И девушке очень захотелось с этим человеком встретиться и узнать, с какой такой радости он присваивает чужие песни. Но тут надо было поступать очень аккуратно, ведь и Надя, по сути, этим же занималась, да и свое авторство доказать стоило хотя бы черновиками партитур всех мелодий. Поразмыслив, она решила обратиться к Максиму Дормидоговичу, как наиболее опытному в этих вопросах человеку, но чуть позже.

Вообще, вопрос об авторском праве губил людей не хуже пресловутого жилищного.

Мало того, что многие авторы, написав один раз какую - то книгу, иногда и не самую талантливую, могли годами безбедно жить, получая немалые суммы за ее переиздание, но и талантливые авторы не гнушались тем, что минимально переработав основной текст, выдавали его как новую редакцию, получая каждый раз деньги за уже созданный однажды материал.

Не брезговали авторы и плагиатом, когда явным, а когда и скрытым, незаметным. Грешил этим и Исаак Осипович Дунаевский, или просто "Дуня", как его называли в артистической среде.

Его упрекали в заимствовании мелодии к своему знаменитому маршу к кинофильму "Веселые ребята". Уж очень начало этой мелодии было похоже на мексиканскую народную песню периода революции девятьсот десятых - двадцатых годов, посвящённую храбрым женщинам, принимавшим участие в революционной борьбе, что называется, нота к ноте.

И хотя заимствован был лишь кусочек мексиканской песни, грянул скандал. Зависть - страшная сила, и вот уже вся страна с удивлением читала, "как композитор Дунаевский украл мелодию у американцев." Коллеги по музыкальному цеху злорадствовали. Чуткий театральный организм — постоянно полный гостями кабинет Дунаевского — сразу опустел. Возникла даже поговорка: "С миру по нотке — Дунаевскому орден."

Но травля быстро прекратилась. Стало известно, что сам Иосиф Виссарионович Сталин, которому очень нравился этот фильм, не видит в заимствовании ничего вопиющего.

Существует стенографическая запись высказывания Сталина: "Из этой картины все песни хороши, простые, мелодичные. Их обвиняли даже в мексиканском происхождении. Не знаю, сколько там общих тактов с народной мексиканской песней но, во-первых, суть песни проста. Во-вторых, даже если бы что-то было взято из мексиканского фольклора, это неплохо".

Так что недоброжелателям Дунаевского пришлось сбавить обличающий пафос, а задорный мотив "Легко на сердце от песни веселой" начал свободно гулять по стране.

Но мы опять отвлеклись от рассказа о Наде и ее переживаниях по поводу заимствованных уже ею песням. А она размышляла о тех благах, которые предоставляло членство в Союзе Писателей или Композиторов, а блага эти были очень шикарными.

Вот и стремились нередко люди в творческие профессии не ради того, чтобы приносить пользу и радость другим, а ради счастья для себя, любимого.

Конечно, каждый труд должен быть оплачен, тем более труд творческий, но ведь и меру надо знать.

Не все поступали так, как Сталин, который на гонорары за свои партийные работы выплачивал и так называемые Сталинские премии, и стипендии студентам, и другие награды.

И Надя все деньги за не ею сочиненные песни честно на благие дела тратила, а ведь были и совсем другие "живые" классики. Многие жили, как баре, например, всем известный "красный граф" Алексей Николаевич Толстой жил именно графской жизнью, не отказывая себе в маленьких и больших жизненных удовольствиях.