Вселенная Марка

— Высшие, — наставительно сказал он, — не поддаются внушению, их придётся уговаривать. Или уничтожить. Ты готов, Марк?

— К чему? — прохрипел я.

Первый зажал в кулаках красные камни, оттопырив указательные пальцы, положил мне на глаза.

— Дать мне поглотить Отступницу, — послышался его голос. А потом острые старческие пальцы вошли мне в мозг.

Глава 24

Боль была настолько сильной, что я её почти не чувствовал. Не телесная — с телом, несмотря на воткнутые в глазницы чужие пальцы, все было в порядке, а на уровне сознания. Кто-то отщипывал от него кусочек за кусочком и приращивал в другом месте — словно сознание разделилось на два огромных облака, и теперь от одного к другому что-то перетекало. Один за другим, миллионы крохотных кусочков. Сначала я даже мысли в порядок не мог привести, настолько мне было больно. Но потом, через какое-то время, попривык. Выгородил себе место, я же псион, кое-что могу, и перенёс себя туда, уже из этого места наблюдая, как кто-то творит с моей головой, а точнее — с её содержимым, всякие непотребства.

И обнаружил, что в моем выгороженном участке сознания я не один.

— Боль — великое чувство, — Первый и тут ничуть не изменился. — Чувствуешь, что происходит?

— Да, но не понимаю ничего.

— Я тебе расскажу, эти, — старик из моей черепушки махнул рукой в сторону реального мира, — все равно мало что способны понять. Ты тоже.

— Но так хочется поделиться?

— Именно. То, что сейчас происходит, большая редкость, Марк. С чего бы начать?

— С начала.

— Нет, это слишком долго, пусть даже только для нас.

Действительно, хоть я и не мог видеть — глаз-то не было, но то, что творится снаружи, наблюдать был способен. А там не творилось ничего, Первый стоял, погрузив пальцы мне в голову, остальные тоже замерли — время остановилось. Хотя нет, текло, но очень и очень медленно.

— Тогда расскажи, что ты делаешь.

— Два кристалла, — старик подсветил свои кулаки, в которых сжимал камни, — это ключи. Ими семеро предателей закрыли Отступницу в ней самой. И теперь передали мне, и я её открыл. Те сознания, которые она накопила — одарённых и не очень, которых убили её оружием, тех, кто ей поклонялся и умер, вас, прыгунов, и другие, совсем старые, все они станут моими. Напрямую этого делать нельзя, а вот через кого-то, кто способен это вынести, вполне возможно. Ты же чувствуешь, как они, одно за другим, перетекают через тебя? Каждый, кто побывал в нас, несёт наш слепок, ты везунчик, побывал и там, и там, так что лучше варианта не сыскать.

— И после этого она исчезнет? — на миг стало уж очень больно, видимо, кто-то из повелителей перемещался.

— Для вас — нет, — Первый положил мне руку на плечо, и сразу чуть полегчало. — Какая разница, как называться. Я могу быть Первым, или Восемнадцатым, или Пятым, их всех уже нет. Значит, могу быть и Тринадцатой, люди, какими бы они ни были, ничего не заметят.

— А цена?

— Для тех семи, которые все никак не избавятся от восьмой, — дед прекрасно понял, что я имею ввиду. Да и не мудрено, он же у меня в голове сидел, — это их реальность. Твоя богиня хотела её уничтожить, кому это понравится, когда отбирают целый мир.

— Значит, мир-ноль останется? — уточнил я. — Вместе со всеми реальностями?

— Пока — да. Правда, этот кокон вокруг галактики, не знаю для чего он нужен, но явно неспроста. Отступница отрубила меня от мира, ты же знаешь, ваши реальности дальше одной галактики не разошлись ещё, и теперь я сам не представляю, что там происходит. Но когда я стану и Тринадцатой тоже, обязательно во всем разберусь и наведу порядок.

— И я смогу вернуться туда? Ты же мне вроде свою вселенную обещал.

— Ты? Нет, Марк, ты — умрёшь, причём навсегда. Ни одно человеческое сознание не выдержит такого, его просто разорвёт, так что лежи, наслаждайся последними часами. Ну или долями секунд, если обычное время считать.

На наслаждение это не тянуло — дёргающая боль выматывала, разговор с Первым вроде как немного отвлёк, но стоило тому исчезнуть, как я снова погрузился в собственный покорёженный внутренний мир. Постепенно пришло понимание того, что всё, дальше уже только спасительная тьма, где нет ни боли, ни страданий, ни последствий необдуманных решений — ничего. Она постепенно обволакивала меня, ни о чём не хотелось думать, воспоминания о прошедшей жизни поблекли настолько, что казалось, это и не со мной происходило. То, что от меня осталось, начало затягивать в какой-то тоннель, на другом конце которого ничего не было.

Хотя нет, что-то определённо было. Тот самый значок, символ из второго кольца, который я так и не смог расшифровать. Он висел прямо на моем пути, не давая избавиться от боли, оставляя на этой стороне. Раздражение нарастало, хотелось сбросить остатки сознания и исчезнуть, а эта закорючка на эме-галь не давала, мешала.

Остатки прежних эмоций ещё оставались, и на этих остатках злости и раздражения, усиленных болью, я попытался символ стереть. Только он разгорелся, занимая все доступное мне пространство.

И тут я наконец его понял — не сам, будто помог кто-то. Это не была какая-то осмысленная фраза, а скорее — программная инструкция, которая предназначалась не мне лично, но для меня. Осторожно, чтобы не прервать ненароком почти закончившийся процесс издевательства над моим сознанием, я потянулся обратно, к самому себе. Вспыхивающие красные точки и тонкие росчерки между двумя огромными облаками почти исчезли, но ещё появлялись то там, то здесь. Я подтолкнул символ, и тот распался на два, встраиваясь своими половинками в каждый из облаков, а потом снова сливаясь в один. Почувствовал, что все сделал правильно.

И вынырнул из небытия.

Лежать было неудобно, Первый словно застыл все в той же позе, прижимая меня пальцами к плите, зато время вокруг текло в нормальном темпе.

Майя стояла рядом, приложив ладонь к моему лбу.

— Не дёргайся, уже почти все закончилось, — приказала она.

— Ты жива? — губы слушались с трудом.

— Заткнись и не мешай, — распорядилась брюнетка.

Странно, раньше в ней никакой силы не ощущалось, а теперь она словно сияла. Причём намного ярче, чем Даша или Ним — они тоже стояли рядом, но ничего не предпринимали. И во внешности Майи что-то изменилось, неуловимо, видимое только внутренним зрением — вот вроде та же самая девушка с захолустной планеты, и одновременно — другая, с татуировкой на черепе.

Облака в сознании заканчивали сливаться, оставалось совсем чуть-чуть, когда Первый дёрнулся.

— Ты, — прохрипел он, глядя на Майю. — Как тебе удалось?

Вместо ответа она выхватила откуда-то два черных кинжала и воткнула аватару бога прямо в глаза. Тот пошатнулся, и просто растворился в воздухе.

Без своих собственных глаз я видел не очень — точнее говоря, необычно, на триста шестьдесят градусов. По залу протянулись нити, состоящие из миллионов символов, они сплетались в узоры, заполняющие все пространство. Особенно плотно они собрались возле нашей небольшой группы — меня, Майи, Нима и Громеша. Уриши все так же лежали неподвижно, и хесе тоже — словно сознание потеряли все разом. Вместе с близнецами.

— Ну что же, осталось последнее, и можно открывать портал, — Майя похлопала меня по щеке. — Кир.

— Я здесь, госпожа, — Громеш подошёл к плите с другой стороны.

— Убей его.

Ним хотел что-то сказать, даже дёрнулся, чтобы Кира перехватить, но в последний момент остановился.

— Я дал клятву, — Кир говорил тихо, но твёрдо. — Я не могу это сделать, энси. Никто из нас не сможет.

— Давай, — повторила Майя, не обращая внимания на попытки меня спасти и на возражения. — Что за дурацкие клятвы, я тебя от неё освобождаю. Ты получил способности обратно, пора за это заплатить. В этот раз сделай всё правильно.