Вселенская пьеса

– Как вы думаете, может это быть результатом глобального потепления?

Я поперхнулся холодным пивом, закашлялся, отставил в сторону бокал. Никогда при мне социолог не интересовался экологией. Но он, скорее всего и не интересовался, это было лишь логическое продолжение разговора о погоде. На то, что я поперхнулся, Родеррик Стерт не обратил никакого внимания. Глядя за окно, он ждал ответа.

– Вы же понимаете, - осторожно начал я, - что термин "глобальное потепление", есть лишь условное название изменения климата. В ту или иную сторону. Это не обязательно должна быть жара на всей планете, это может быть и снижение температуры.

Родеррик негромко засмеялся:

– Например, как в Швейцарии, где выпал снег.

– Возможно, - я пожал плечами.
– В той или иной степени это может быть косвенно связано с изменением климата, но вряд ли это закономерность, скорее некий критический показатель.

– Вы, мой дорогой, ведете себя словно ученый муж на конференции, - фыркнул Стерт.
– Надеюсь, понимаете, что я имею в виду, Антон?

– Вряд ли, - отозвался я, напряженно глядя на социолога.

– Поймите меня правильно, - вновь усмехнулся Стерт, - вы думаете, социология не дает представления о людях, но вы глубоко заблуждаетесь. Вот сейчас за мой вопрос вы очень осторожно попытались посадить меня в лужу...

– Что вы, мистер Стерт?!
– возмутился я, но профессор продолжал:

– Кроме того, я так и не получил ответ на свой вопрос. Так поступают профессора наук при выступлении, когда не знают или не хотят давать прямого ответа.заключения или экспертного мнения.

– Думаю, - медленно проговорил я, - результаты глобального изменения климата мы наблюдаем уже много лет по всему миру. И я не желаю слушать заявления, что более резкие изменения - скачки от минусовой к плюсовой температуре - нормальное явление для той или иной страны; что они укладываются в вековые карты колебаний климата.

– В точку, - взмахнул рукой Родеррик.
– Мне тоже не нравится, когда мне говорят: да было такое лет сто пятьдесят назад, это нормально.

– Для Лондона, для Англии в целом характерны дожди. Я уже посмотрел на них, - я вздохнул, собираясь с мыслями.
– Понимаю, что рассказывать анекдоты на неродном языке немного глупо, но попробую рассказать дословно, уверен, недоразумений не будет.

Стерт внимательно взглянул на меня.

– В Москве я слышал такой анекдот: туристы едут в такси по одному из городов Англии. За окнами идет дождь, хмурое небо. Один из туристов раздраженно спрашивает: "Скажите, у вас всегда так?", на что водитель ему отвечает: "Не знаю, сэр, я живу здесь всего двадцать лет..."

Честно говоря, я ждал менее бурного эффекта, но Родеррик вдруг захохотал, стукнув ладонью по столу.

– Черт возьми, молодой человек, я уже говорил, что у вас великолепный английский?

Я кивнул, а профессор все улыбался:

– Да, вы правильно подметили. Действительно, шутка отражает почти подлинно наш климат. Именно по этому я столь... удивлен жарой, которая стоит над Лондоном.

– Профессор, - не выдержал я, - простите за грубость, но вы позвали меня сюда, чтобы поговорить о погоде?

– Молодежь, - проворчал Стерт, - вы все время куда-то торопитесь, все подгоняете нас, стариков. Все вам на месте не сидится!

– Нет, я любопытствую, а не тороплюсь. Кроме того, разговор обещал быть важным и долгим, а о погоде можно поговорить и потом.

– Ладно, - Родеррик сделал большой глоток пива и вздохнул.
– Ваша взяла, Антон. Хотите настоящую, серьезную и опасную работу, при исполнении которой вы либо погибнете, и тогда это будет работа на один раз, или останетесь в живых, и тогда интересное существование, как вы выразились, будет вам обеспечено?

Обалдело, я смотрел на англичанина. Такого я ожидать не мог, тем более от профессора социологии. Что же за работу такую он предлагал мне? Стать каким-то агентом? Работа на один раз! Это же наверняка обернется грандиозным международным скандалом, если я погибну, и к этому будут причастны английские спецслужбы! Хотя, если те, кто приглашает меня на работу, имеют хоть какое-то влияние в Англии, все будет представлено как несчастный случай. Легко ли фальсифицировать причины смерти, какими бы они ни были?

Что же еще они могут предложить мне? Шпионить в России? Чушь! Уж с такой просьбой этот умный человек ко мне бы не подошел. Не на того, как говориться, напал. Определенно, я не хочу умереть, но Стерт, этот старый лис, заинтриговал меня своей прямотой. Он сказал многое и с тем не рассказал ничего. Если я прямо сейчас скажу "нет", моя жизнь останется в безопасности. Если же я сейчас начну расспрашивать...

Я потер ладонью лицо, пытаясь привести мысли в порядок.

Думай как взрослый человек, - прикрикнул я на себя, - а не как сопливый тинейджер.

– Родеррик, ваше предложение весьма туманно, как я могу согласиться или отказать, если толком не понимаю, о чем вы?

– У вас, Антон, неожиданно возникли проблемы с английским?
– нахмурился профессор. Похоже, он думал обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Наверное, он ожидал, что я, мгновение подумав, приму решение и скажу ему "да". Что же, он ошибся.

– Нет, профессор, я прекрасно понял все, что вы сказали. Но пока не получу уточняющие подробности, я согласиться не смогу.

– Подробностей хотите?
– резко спросил Родеррик, и я испугался. Слишком напористо, слишком резко он это сказал, словно угрожал мне.
– А если откажетесь, что прикажете с вами делать? Убить?

– Тогда я отказываюсь, простите, - я встал из-за стола, подхватив пиджак.
– Может, я и не боюсь смерти, но ни один человек в здравом уме не пойдет вслепую в западню. Пусть я русский студент, но я не алкоголик, которому нечего терять и не безумец, который готов на все...