Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920

Первую большую роль Эмилю Яннингсу доверили, насколько известно, в 1915 году в фильме „Ночи ужасов” — детективном фильме из серии Гарри Хиггса, поставленном режиссером Артуром Робизоном. Затем Роберт Вине поручил ему главную роль в довольно посредственном фильме по роману Альфонса Додэ „Фромон-младший и Рислер-старший”. А снявшись в фильме „Замужество Луизы Рорбах”, он стал „звездой” первой величины.

Почти все крупные актеры, появлявшиеся в те годы на немецких экранах, побывали на выучке у знаменитого Макса Рейнгардта, который повсюду открыл драматические школы. Конрад Вейдт, родившийся в 1893 году в Берлине, дебютировал на сцене в 1913 году под его руководством. Как унтер-офицер, Вейдт был мобилизован в армию и в 1914 году ранен на прибалтийском фронте. Он стал актером армейской труппы, режиссером которой был Эдмонд Рейнгардт, брат Макса. В 1915 году Конрад Вейдт играл таинственного индуса в фильме „Загадка Бангалоры”, затем вошел в труппу Рихарда Освальда, который поручал ему в 1917 году ответственные роли, в частности в фильмах „Да будет свет!" и „Иначе, чем другие” [322] .

322

В СССР — в 1927 году под названием "Законы любви”. — Прим. ред.

Вернер Краусс, родившийся в 1884 году в провинции Кобург, уже снискал громкую славу на сцене, особенно как исполнитель ролей в пьесах драматурга Ведекинда, когда дебютировал в кино в картине режиссера Освальда „Сказки Гофмана”. Затем он снимался в полицейских фильмах Робизона („Ночи ужасов”) и в фильме Джоэ Мая „Пагода”. Крауссу и Вейдту было далеко еще до славы Яннингса. Самой громкой популярностью во время войны пользовался посредственный, но обаятельный актер Эрих Кайзер-Тиц, снявшийся почти в 300 фильмах.

В конце 1916 года немецкая кинематография уже приобрела необходимые кадры постановщиков и актеров. Дельцы приняли свои контрмеры против нашествия датских фильмов, готовясь монополизировать немецкий кинорынок, и мечтали после войны захватить мировой рынок.

Число производственных кинофирм во время войны резко возросло. В 1911 году их насчитывалась дюжина. Эту цифру предприниматели удесятерили к 1918 году (131 общество). Вскоре фирмы были втянуты в орбиту гигантских картелей, поддерживаемых правительством.

В 1916 году немецкое правительство покровительствовало созданию нового общества „Делиг” („Дойчес Лихтбильд Гезельшафт”), финансируемого магнатами немецкой тяжелой индустрии, и в первую очередь Круппом. Во главе „Делига” был поставлен Людвиг Клич — накануне войны 1914 года правая рука Гугенберга, начальника пропагандистской службы стального и пушечного магната Круппа фон Болена. В дальнейшем Гугенберг стал лидером нацистской организации „Стальные шлемы” и проложил дорогу к власти Адольфу Гитлеру, вице-канцлером которого он стал после пожара рейхстага. В 1915 году Гугенберг был поставлен магнатами тяжелой немецкой индустрии во главе очень важного консорциума печати и издательств, принадлежавшего Августу Шерлу и руководимого от его имени Людвигом Кличем, который являлся и одним из директоров общества „Делиг”, основанного Гугенбергом.

Немецкий главный штаб, со своей стороны, придавал огромное значение кино как средству поддержания морального духа своих войск. Во Франции в 1917 году, тотчас же после июльского восстания, Петэн организовал большое число кинотеатров в армиях, а немецкий главный штаб к тем же мерам прибегнул по другую сторону фронта.

Протест против войны носил в Германии более глубокий и организованный характер, чем во Франции. В конце мая 1916 года, когда судили Либкнехта, манифестации, проходившие, несмотря на полицейский запрет, в Берлине, Бреме, Штутгарте, Брунсвике, сплотили на улицах почти 20 тыс. человек, бастовало 55 тыс. металлургов. В декабре 1915 года к депутату, голосовавшему в рейхстаге против военных кредитов, присоединилось 19 других социалистов, а 24 депутата воздержались от голосования.

Зима 1916/17 года — „зима на кольраби” — была в продовольственном отношении самой ужасной зимой за все время войны. Повсюду царил голод; в текстильном производстве бумаги потреблялось больше, чем шерсти и хлопка; скудно выдаваемый эрзац царил повсюду. Под влиянием русского примера обострились волнения. Весной в Лейпциге и в Берлине 250 тыс. рабочих одновременно объявили забастовку на заводах боеприпасов — они послали правительству резолюции с требованием немедленно подписать мир…

Социал-демократические вожди, чтобы свернуть рабочих с революционного пути, сделали вид, что идут им на уступки. Они выдвинули лозунг „Всеобщий мир без аннексий и контрибуций” и согласились участвовать в международной конференции, которая состоялась в Стокгольме в начале июля 1917 года. Но руководители делегации Эберт и Шейдеман, правые социалисты, встретили там только делегатов, прибывших из малых стран: из Бельгии, Дании, Голландии, скандинавских государств. Франция отказала делегатам в визах.

К моменту открытия Стокгольмской конференции армию охватило брожение. Флот, блокировавший порты со времени ютландской битвы 1916 года, был деморализован. В течение всей „зимы на кольраби” распространялись листовки с призывом к миру, составленные левыми социал-демократами. 6 июня 1917 года в Вильгельмсхафене на борту корабля „Принц регент Луитпольд” вспыхнуло первое восстание. Летом восстание ширилось, а в июле — августе достигло кульминационной точки. Оно охватило 15 кораблей, и в частности флагманский корабль „Фридрих Великий”. „Хозяйственные комиссии” — легальные организации, созданные для наблюдения за порядком, — стали своего рода Советами… 26 августа 1917 года военные трибуналы, учрежденные для подавления восстаний, приговорили к смерти Заксе, Вебера, Райхпича, Бекерса и Кебиса, обвиненных в „подстрекательстве к мятежу”.

В восстании моряков выразилось недовольство, охватившее всю армию. 6 июля 1917 года генерал фон Люден-дорф послал в военное министерство срочное донесение, в котором он, в частности, рекомендовал перестроить систему рассредоточенных немецких киноустановок. Его донесение поддержал Гинденбург. Тотчас было основано БУФА, игравшее роль, аналогичную Кинематографической службе армии во Франции. Оно производило документальные фильмы и открыло для солдат 500 зрительных залов на французском фронте и 300 — на русском.

Немецкая тяжелая индустрия, со своей стороны, основала в ноябре 1917 года общество „Универзум-фильм А.Г.”. Руководящий банк („Дойче банк”), химическая промышленность (в будущем И. Г. Фарбен), сталелитейные

Заводы (Крупп), электротехнические предприятия (А. Е.Г.) вложили в 1918году в „Универзум-фильм” капитал в 12 млн. марок. К этой сумме правительство добавило 8 млн. из государственных средств. Перед тем с трибуны рейхстага депутат-либерал д-р Мюллер Мейнинген требовал „национализации” немецких кинотеатров. Речь шла о передаче главных кинотеатров под контроль тяжелой промышленности и об устранении датского общества „Нордиск”, обладавшего значительной киносетью.

Мощный финансовый картель, поддерживаемый правительством, сплотил в своем лоне некоторые из самых мощных производственных кинофирм, в первую очередь „Месстер” и ПАГУ.

Общество УФА стало контролировать кинотеатры „Нордиска” и втянуло в свою орбиту ведущую венскую кинопроизводственную фирму „Саша”. Общество УФА поглотило БУФА, когда эта военная организация распалась.

Однако кроме „Делига” Гугенберга сохраняли независимость еще различные предприниматели. Филиал общества „Эклер”, превратившись в ДЕКЛА, процветал под руководством Эри ха Поммера, умного и весьма предприимчивого промышленника. Филиал „Эклера” поглотил в 1919 году „Биоскоп”, зато после 1920 года сам слился с обществом УФА.

Вскоре же после своего основания УФА стала играть такую же значительную роль в Германии, как фирма „Патэ” во Франции. У фирмы УФА было преимущество: ею руководили не ростовщики, ослепленные возможностью быстро получить барыши, а предприимчивые и дальновидные финансисты, которые делали ставку на лучших деятелей кино, чтобы завоевать, как только снова наступит мир, гегемонию на кинорынке Европы.

УФА тотчас построила в Берлине самые современные в Европе киностудии. Руководители новой фирмы утвердили план выпуска крупных и очень дорогих кинопроизведений в итальянском духе; одновременно они открыли по всей Германии огромные роскошные зрительные залы. После перемирия Леон Муссинак, публикуя свою первую статью о кино [323] , установил, изучив положение дел в Страсбурге, что „из независимого коммерческого предприятия, каким оно было до войны, [немецкое кино] стало мало-помалу чем-то вроде государственного управления, которым руководят видные политические и военные деятели Германии ”.

323

^"Фильм”, 9 марта 1919 г.