Вспоминая голубую Землю

– Что случилось?

– К тому времени, когда они ворвались в здание, оно было разгромлено. Преднамеренная диверсия, чтобы скрыть любые доказательства преступления. В то время сильно воняло; повредило нам и Панам, но и те, и другие пришли в норму. Окулар был единственной реальной жертвой. Из-за разрыва отношений между Экинья и Панами проект остался незавершенным.
– Санди кивнула в неопределенном направлении потолка, на лунную породу и вакуум над их головами.
– Он все еще там, все еще собирает данные, просто не так широко, как они планировали.

– И какова мораль этой истории?
– спросил Джеффри.

– Только то, что мы уже в постели с Панами, брат. Возможно, сейчас никому не нравится говорить о браке, но историю не изменишь.

– Что бы ни задумала Юнис, это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моим слонам.

– Нет, но это может иметь какое-то отношение ко мне, - сказала Санди.
– Может быть, они знают о Юнис что-то такое, чего я не могу узнать ни от кого другого.

Что-то промелькнуло в глазах Джеффри.
– Так вот почему мы должны обедать с Чамой и Глебом.

Санди сдержала свое раздражение. Она так мало требовала от Джеффри: почему, хотя бы раз в жизни, он не мог представить себе картину в целом?
– Они всего лишь второстепенные игроки, брат. У них нет ключей ко всем секретам Панов. Но если мы поможем им, возможно, они смогут найти кого-то еще, кто поможет нам. Это взаимность.

– Тот визит в зоопарк произошел не просто так, под влиянием момента, не так ли?

Санди заметила, как Чаму и Глеба подвели к столу, и они наклонились под низко свисающими поручнями и шкафчиками с оборудованием, прикрученными болтами к тому, что теперь было потолком, но когда-то было просто еще одной пригодной для использования поверхностью МКС. Санди и Джитендра подвинулись, чтобы освободить место для работников зоопарка.

Чама наклонился и взял Джеффри за руку.
– Рад снова тебя видеть!
– сказал он, широко улыбаясь.

Джеффри ответил на рукопожатие, но его ответ был суровым.
– Я тоже рад тебя видеть.

На Глебе больше не было лабораторного халата, а Чама избавил карманы своего жилета от кое-чего из их более объемистого содержимого. В остальном они не сильно изменились со времени встречи в зоопарке.

– Итак, Джитендра, - весело сказала Санди, в то время как Чама и Глеб уткнулись в меню напитков, - есть новости о Юнис?

– Санди...
– сказал Джеффри.

На ее лице застыло озадаченное выражение.
– Что?

– Я не уверен, что это то, что нам действительно следует обсуждать на публике.

– Чама и Глеб уже рассказали нам о своей собственной работе, - сказала Санди.
– Самое меньшее, что мы можем сделать, это отплатить вам тем же, не так ли?

– Верно, - сказал Джеффри, бросив на нее взгляд, который дал ей понять, что именно он думает по этому поводу.

Чама поднял голову.
– Мы не хотим создавать никакой неловкости.

– Мой брат имеет в виду какой-то семейный бизнес, а не государственную тайну, - сказала Санди.
– И я не думаю, что будет какой-то вред от того, что ты узнаешь об этом.

Джитендра неловко улыбнулся.
– Может быть, у меня что-нибудь есть. Возможно. Пока тебя не было, я решил разнюхать о Пифагоре, посмотреть, что смогу найти. Разрешение изображения не идеальное - на этой части Луны недостаточно публичных глаз, чтобы обеспечить беспрепятственный охват. Что является небольшой проблемой, если пытаться провести какое-нибудь любительское расследование...

– Чего мы не делаем, - твердо сказал Джеффри.

– Но это обнадеживает в другом смысле, - продолжил Джитендра, - поскольку подтверждает то, что мы подозревали с самого начала: любые следы, оставленные Юнис в 2059 году, за это время не были потревожены.
– Он просиял, восхитительно довольный собственной сообразительностью.
– Ну, они были и остались.

Он отодвинул в сторону приправы, собрал цветные самоцветы в кучку и выложил на стол прямоугольное изображение. Оно было заполнено серебристо-серой, песчаной, глубоко затененной местностью высокоширотного лунного ландшафта. Пересеченное и снабженное координатами изображение, должно быть, было снято с какого-нибудь высоколетящего спутника.

– Крупный план внутренней части кратера Пифагор, с отметкой времени около восьми недель назад, - сказал Джитендра.
– Достаточно недавний для наших целей.

– Ты нашел место крушения?
– спросила Санди.

– Это и многое другое.
– Он переплел пальцы и хрустнул костяшками.
– Позвольте мне увеличить изображение для вас.

– Точка крушения чего?
– спросил Глеб.

– Юнис приземлилась - или разбилась - в этом кратере сто три года назад, - сказала ему Санди.
– Похоже, она оставила нам что-то, связанное с этим инцидентом.

Прямоугольник остался того же размера, но теперь изображение увеличилось, и стала видна беловатая многорукая звезда - не совсем кратер, скорее застывший всплеск - там, где что-то выплеснулось на лунную поверхность. Звезда была вытянутой и асимметричной, как будто столкнувшийся объект проскочил под углом. С одной стороны от него было даже небольшое пятнышко, как будто предмет один раз подпрыгнул, прежде чем остановиться.

– Это выглядит плохо, но мы знаем, что при ударе ей удалось выжить, - сказал Джитендра.

– Однако никаких следов корабля, - сказал Джеффри, неохотно поддаваясь любопытству.
– Ты уверен, что это то самое место?

– Больше ничто не подходит. Корабля там нет, потому что он был обнаружен той индийской командой спасателей.
– Джитендра снова увеличил изображение, ткнув пальцем в столешницу.
– У них был свой собственный корабль - вот где они взбили грунт при посадке, а вот отпечатки их ног и лунохода, нацарапанные по всему кратеру Юнис, сейчас такие же свежие, как и тогда, когда они были сделаны. Впрочем, это все. Никто не возвращался на это место посадки уже сто лет.

– А как насчет долгой прогулки Юнис?
– спросила Санди.

– Мы можем следовать за ней до самого выхода из кратера. Ее следы - единственные в Пифагоре.

Изображение сместилось вправо, направляясь на восток. Санди разобрала отпечатки, следующие по прямой, как стрела, линии, лишь изредка делая крюки, чтобы избежать препятствий. Это было длинное, монотонное сообщение азбукой Морзе: отрезки дефисов там, где она прыгала вприпрыжку, перемежались последовательностями точек там, где она замедляла шаг. Когда Джитендра снова уменьшил масштаб, превратив отпечатки в едва заметные царапины на изображении, она поняла, как далеко Юнис была вынуждена зайти.