Вторая жена

— Предполагаю, дело в Маркусе?

— В некотором роде все мои дела касаются Маркуса. Я пыталась ограничить его присутствие в моей жизни, но это оказалось невозможным. Он как бы… всегда со мной.

— Потому что ты сама хочешь, чтобы он был в твоей жизни, — напомнила я.

— Думаю, да.

Машина притормозила перед светофором. Мысль о том, что Гизелла собирается подкупить меня дорогой едой, вызвала во мне легкую тошноту.

— Гизелла, я не голодна. Я, кажется, совсем потеряла аппетит.

— Это неудивительно. Но посмотри на ситуацию с другой стороны. Многие женщины готовы убить за потерю аппетита. На самом деле я хочу как можно скорее отправиться с тобой в Клер Мэнор побаловать себя на несколько дней. Удовольствие оплачиваю я, за это тебе придется выслушивать все о моих проблемах, позабыв про свои.

Я благодарно коснулась ее локтя. Это было бы прекрасно. Тут я услышала свой голос:

— Немного рано для меня. Я еще не готова оставить мальчиков. Не думаю, что могу так поступить с ними.

Ясные улыбчивые глаза Гизеллы сверкнули сталью:

— Конечно, можешь, Минти.

Я сменила тактику:

— Я не могу себе этого позволить, Гизелла, — это было правдой.

— Я же сказала, что оплачу все сама.

— Я не могу уйти в отпуск ни на секунду. «Парадокс» только и ждет предлога, чтобы избавиться от меня теперь, когда я почти беззащитна.

— Это правда?

Я подумала о Крисе Шарпе и его амбициях.

— Думаю, да. Или, вернее, я не хочу давать им повод об этом задуматься.

— Конечно. Я тебя понимаю. Мы поедем на выходные.

Автомобиль плавно остановился у ресторана, она повернулась ко мне.

— Ты плохо выглядишь, Минти. Такая печальная и бледная. Это плохо скажется на твоей работе. Ты должна позволить себе пару выходных. Это самое меньшее, что ты должна для себя сделать. — она пожала мою руку. — Сделка?

— Я должна договориться с Евой и все такое. Я не могу просто взять и сказать «да», как… как в старые времена.

В ее глазах горел огонек нетерпения.

— Но я не приму отказа.

В этот вечер перед сном я заставила себя сесть перед зеркалом. Глазам и волосам не хватало блеска. Больше всего меня беспокоили глаза. Совершенно безжизненные.

Глава 18

Я тщательно спланировала свою атаку на Барри. Ночной клуб «Ла Гасиенда» находился в подвале, два лестничных пролета вели во мрак. Барри взял Криса, Деб, Габриель, Сирила и меня отпраздновать заключение контракта на «Пункт отправления». Деб с Крисом развалились на диване, а Сирил одиноко танцевал в темноте на маленькой танцплощадке. Оглушительно гремел Игги Поп. Барри присосался к бутылке «Бакарди Бризер» (50 % сахара). Я сделала глоток текилы, и соль обожгла мне губы.

— Барри, — прокричала я, — я могу уйти пораньше в пятницу? У нас не будет ни встреч ни чего-то важного, я проверила.

Он отнял бутылку ото рта и крикнул:

— Зачем?

Я пододвинулась поближе и приложилась губами к его уху, надеясь, что он не поймет меня неправильно.

— Уезжаю на выходные.

— Это необходимо? — заорал он.

Я оглянулась. Сирил в разноцветных вспышках света казался неземным существом. Пара на соседнем диване поедала друг друга. Деб смотрела в глаза Крису, но его взгляд был устремлен на Сирила. Мне было неуютно среди этого шума в темноте, я чувствовала себя старой.

— Да, очень нужно, — сказала я. — но я вернусь вовремя и в понедельник утром буду на встрече с Эдом.

— На твое усмотрение, — ответил он. — Но мы должны продолжать наше давление, чтобы показать, что у нас серьезный проект.

Ева согласилась без уговоров. Она была проинструктирована и подкуплена двойной оплатой; меню, покупки, развлечения распланированы. Я позвонила Пейдж и умолила ее подстраховать меня. Она не вспоминала нашу ссору во время последней встречи.

— Но только при чрезвычайной ситуации, — сказала она. — У Джексона в субботу утром учитель математики, а Лара весь день на балете. А в воскресенье мы едем к моей маме.

Итак, система страховки была организована. Даже экспедиция на Луну не планировалась бы более тщательно: питание, маршруты, одежда, деньги. Учтена была каждая мелочь. Я объяснила близнецам, что уезжаю на два дня и две ночи туда, где меня сделают красивой, и чуть ли не кровью подписала обещание по возвращении сводить их посмотреть динозавров в Музее естественной истории.

Но я рано расслабилась. Вдруг Лукас запрыгал передо мной с криком:

— Не бросай меня! Не бросай меня!

Я снова терпеливо объяснила, что о них будет заботиться Ева, и это будет совсем недолго. Я слышала свой спокойный и умиротворяющий голос — я уеду вечером в пятницу, а вечером в воскресенье буду дома и пожелаю им спокойной ночи.

— Но ты и так красивая, мама, — Феликс потянулся за Бланки.

Ему удалось задеть мою совесть, и я ответила резче, чем собиралась:

— Мне нужно немного отдохнуть, Феликс. Знаешь, как трудно ухаживать за вами обоими?

Феликс и Лукас одновременно отступили на шаг назад, словно связанные некой внеземной формой связи, и, не говоря ни слова, вышли из комнаты.

— Дети, — позвала я, — пожалуйста, вернитесь.

Они поднялись по лестнице, храня зловещее молчание, и вошли в свою спальню. Хлопнула дверь. Что-то тяжелое протащили по полу и ударили о дверь. Я приступила к расследованию.

— Феликс, впусти меня! Лукас! — я постучала в дверь. Ответа не было. Я опустилась на одно колено и заглянула в замочную скважину. Ее заслоняла спинка стула. — Феликс, Лукас… — я жалела, что мой голос не звучит более твердо и уверенно, как у авторитетного родителя.

Тем не менее, ответ я получила, возможно из того же космоса. Я не могла видеть близнецов, но слышала осторожный шепот за дверью. Ковер впивался в мое колено, пальцы были судорожно сжаты, и я не могла их распрямить. Я глупо себя чувствовала в этом положении. В этом положении близнецы брали верх надо мной. Когда я поднялась на ноги из-под двери выскользнула бумажка.

«Уезжай, мамчка». Написано зеленым карандашом. Я прислонилась к стене и медленно, устало смяла листок, потом заняла сидячее положение. Орфографическая ошибка в слове «мамочка» звучала как безжалостное обвинение и упрек. Болезненное, как ножевой порез.

В такие моменты я требовала: «Натан, пожалуйста, разберись. Близнецы не слушаются/отвратительно себя ведут/упрямятся/плачут…». Оглядываясь назад, я признаю, как редко я принимала вызов сама. И, совершенно не скрывая своего удовольствия, в ответ на мой призыв о помощи, Натан бросался в драку: «Мы должны выступать единым фронтом. Просто будь тверда». Он любил повторять: «Не ведись на всякую чушь. Пусть они знают, кто вожак стаи». Иногда я дразнила его за пафос. Иногда плакала от того, что моя семейная жизнь не была идеальной. И снова пыталась разгадать загадку: как такая умная, практичная женщина, как я, попала в эту ловушку?