Второе дыхание

Его мамаша сверлила невестку ненавидящим взглядом. Несгибаемая дамочка. Эдакий теневой кукловод, который считает себя всегда и во всем правым. Маркизе бесполезно что-либо доказывать. Она задумала поставить на неугодном браке крест и непременно этого добьется.

— Уважаемый истец, в зале присутствует мужчина, которого Вы заподозрили в связи с супругой? — прозвучало басовито.

— Да, — отрешенно кивнул мнимый рогоносец. — Вон тот полноватый брюнет во втором ряду.

— Сударь, пройдите к месту для допросов, — прогремел приказ. — Возложите ладони на артефакт и представьтесь.

По лицу разлучницы скользнула паника. Даже так? Наклонилась к защитнику и поведала о возникших подозрениях. Он согласно кивнул. Видимо, пришел к аналогичному выводу.

— Меня зовут Себастьян Готье.

— Герцогиня де Гранд, Вам знаком этот человек?

— Впервые его вижу. И совершенно точно мы не были официально представлены друг другу, — порадовала зрителей правдивым ответом.

— Три месяца назад ранним утром я обнаружила данного субъекта в опочивальне леди Энни де Божен. Он лежал на ее кровати, — упиваясь снежным сиянием, возвестила экономка.

— Фу, какая гадость, — скривилась от отвращения. — Надеюсь, постельное белье после него полностью сменили?

— Элеонора Штаффер, потрудитесь уточнить, где в тот момент находилась моя подзащитная, — спросил юрист.

— Рядом, — припечатала нахалка и сверкнула победным взором под удивленное сопение зрителей, узревших белое свечение.

— Ваша честь, вынужден настаивать на конкретизации. Возможно, для сударыни под этим словом понимается мансарда, погреб или весь особняк, в котором она работает, — проявил настойчивость заступник.

— В соседнем помещении, — буркнула стерва.

— Точнее.

— В моей спальне, — признался маркиз, будто очнувшись.

— Еще точнее, — рявкнул судья.

— Лежала на ковре в центре комнаты, — отрапортовал зашуганный муженек.

— Мы уже установили, что камеристка по указанию экономки опоила леди неизвестным зельем, — сказал Левон Бенвенутто. — Опишите, как выглядела Ваша супруга. Была здорова? Находилась в сознании? Возможно, испытывала недомогание и шла за помощью к единственному близкому человеку, но по пути упала бездыханной?

— Что? Ах! Бедная девочка! Такое испытание, а она в тягости! Мерзавцы! Отравители! Нелюди! — взорвался гневными выкриками зал.

— Я перенес ее на кушетку, но не смог привести в чувство. Очень удачно в этот момент в покои постучался лекарь.

— Как кстати. Наверняка любовница подговорила, — хмыкнул один из журналистов.

— Господин Киран Данни напоил Энни жидкостью из маленькой склянки, и она очнулась. Но была вялой. Бледной до синевы. Жаловалась на головокружение, бессилие, потерю слуха и зрения, — признался маркиз.

— Что случилось дальше? — потребовал продолжения рассказа судья.

— Я убедился в измене супруги и устроил скандал, — выдал де Божен. Склонил голову, вцепился руками в волосы и ошеломленно затих. А вместе с ним и все присутствующие, пытающиеся переварить услышанное. А заодно осмыслить факт столь откровенной глупости молодого человека.

— Когда впервые вступили в интимную связь с экономкой? — спросил Аттей де Валентай.

— Именно в тот день. Она так сочувствовала. А еще утешала и утверждала, что слуги в курсе похождений хозяйки, но сохраняют молчание, опасаясь ранить мое сердце грязными слухами.

— И Вы поверили? — я гневно сжала кулачки и попыталась справиться с приступом ярости. Неужели не видел, что спектакль сыгран бездарными актерами. А факт измены в буквальном смысле притянут за уши.

— Да, — покаянно выдохнул Сильвестр. — И специально устраивал громогласные ночные представления, чтобы заставить тебя страдать. Потому что разрушительная ревность сжигала меня изнутри.

— Глупец, — только и смогла выдавить. Хотя в голове крутилось много витиеватых земных словечек. — Ваша честь, позвольте задать несколько вопросов Себастьяну Готье? В ответ хочу услышать лишь краткое «да» или «нет».

— Разрешаю.

— Сударь, Элеонора Штаффер подговорила Вас опорочить мое доброе имя?

— Да, — на удивление правдиво возвестил брюнет.

— Лично Вам выгоден развод семейной пары де Божен?

— Да.

— Надеялись, что опозоренная девушка вынужденно согласиться на неравный брак с соблазнителем?

— Да.

— Считали, что у маркиза должна родиться дочь?

— Да.

— Девочка не может претендовать на наследие предков. Поэтому намеревались стать герцогом? Мечтали, зачать сыновей, которым перейдет титул и имущество?

— Да, — после очередного правдивого ответа он буквально размазался по столу, придавленный возмущенным ропотом местной аристократии.

— Вы являетесь близким родственником экономки?

— Нет, — помещение утонуло в багровых всполохах, утверждая обратное.

— Ваша честь, у меня закончились вопросы, — чувствую, я в шаге от того, чтобы разрушить образ наивной юной малышки. Нужно исправляться. Чуть надуваю губки. Хлопаю ресничками. — Господин поверенный, это ужасно. Он буквально растоптал мою счастливую жизнь и идеальную репутацию. Неужели аферист не понесет наказание? Эдак всякие проходимцы начнут лазить по спальням благородных леди, порочить честное имя и склонять к мезальянсу. От грязных инсинуаций меня даже законный супруг не смог защитить. Ах, дамы и господа, в какое страшное время мы живем!

Вот так. Если вчера подходящего закона для альфонсов не было, сегодня появится. И весьма жесткий. Не станет высшее общество мириться с угрозой. А мне нельзя оставлять врагов за спиной.

— Себастьян Готье, — подал голос судья. — Уточните степень родства с Элеонорой Штаффер.

Мошенник буквально затрясся. Покрылся испариной. Захрипел. Глаза вылезли из орбит. Он задыхался, но не мог вымолвить не слова.

— Кровная клятва. Как интересно. Можете не отвечать. Трупы нам в зале не нужны. Стража, уведите его и посадите в одиночную камеру. Этот человек является соучастником преступления и понесет соответствующее наказание. Его судьба решиться по результатам проходящего слушания.

— Ваша честь, позвольте задать несколько вопросов экономке? — Левон Бенвенутто встал и поклонился.

— Разрешаю.

— Сударыня, Вы подмешивали какое-либо зелье моей подзащитной?

— Нет, — красная вспышка незамедлительно поведала об обмане.

Похоже, девица надеялась, что раз не лила отраву собственноручно, а действовала через третьих лиц, то ей ничего не грозит. Видимо не догадалась, что соврать может только тот, кто осторожно подбирает слова или обманут и не подозревает об этом. А разлучница полностью владеет информацией, потому что самолично дирижировала чужими судьбами и в курсе всех интриг.