Второгодка. Книга 2. Око за око

— Я могу идти, если вопрос происхождения материалов разрешился? — равнодушно спросила Альфа.

— То есть как… — растерялась Медуза.

— Спасибо, — холодно кивнула Алфёрова. — Краснов, постарайся тоже не засиживаться. У нас урок через две минуты.

Она встала и вышла из кабинета.

— Что это с ней? — спросила Директриса. — Вы это видели?

— Это на неё так поддержка педагогического коллектива действует, — усмехнулся я.

— Ну, знаете! — гаркнула вдруг оперная дива, запертая в теле директора школы. — Это уже ни в какие ворота! А дыма без огня не бывает! Главное, она с ним живёт, а он такие пародии строчит. Это как понимать?

В дверь постучали.

— Да! — протрубила Медуза.

Заглянула Катя.

— Вы просили заехать, Лидия Игоревна.

— Просила, Екатерина Викторовна. Заходите. Матвей, жалко, не дождался, убежал. Присаживайтесь. Краснов, а ты иди. И подумай хорошенько.

— Так я всегда думаю хорошенько, — ответил я. — До свидания.

На литру я не пошёл. Поднялся на один пролёт по лестнице и занял позицию, опробованную в прошлый раз. Ждать пришлось около пятнадцати минут. Когда Катя вышла и направилась вниз, я догнал её и окликнул.

— Ка-ать…

Она обернулась и, узнав, замотала головой.

— Серёжа… Я до сих пор не верю, что Мотя такую лабуду закрутил. Слушай, ты прости, пожалуйста…

— Ой, — махнул я рукой. — Что там обсуждать, прикололся парень, думал весело будет. Пофиг. Я же не для того тебя ждал, чтобы начать мозги выносить, типа, теперь мы видим, какое в семье воспитание и вообще, ценности, отношение к людям и всё такое…

— Да? — растерялась она. — А что тогда?

— Я тут бабок поднял, — подмигнул я.

— Чего? — подняла она брови.

— Приглашаю тебя в рестик. Не в кафешку, а в рестик нормальный. Не, не в нормальный, а в крутой.

— Ты чего, плейбой? — расплылась она в улыбке. — С училкой покрутил, теперь с матерью одноклассника? Хочешь тоже в сеть слить? Ни на что не рассчитывай.

— Блин, хорош. С училкой я только в мыслях Мэта покрутил. А с тобой мне интересно, приятно, спокойно и просто хорошо…

Упс… Не надо было так говорить… У неё глаза на лоб полезли от этих слов. Ну, да, на автомате сказал, как тогда говорил. Её всегда бесили эти слова, а я повторял их в шутку. Она считала, что такое только старушкам подходило — интересно, приятно, спокойно…

— Что? — пожал я плечами.

— А у тебя какое отчество? — спросила она.

— Иванович? А у тебя? Викторовна? Медуза тебя назвала, я слышал.

— Не знаю, Серёжа, — покачала она головой, пристально меня разглядывая. — Столько всего навалилось с этим Мотей… Вот же балбес… Надо перед училкой извиниться за него…

— Да, неплохая мысль. Уже двадцать пять минут до конца урока осталось. Можешь подождать.

Она подняла руку и уставилась на свои швейцарские часики, усыпанные искрящимися прозрачными камушками.

— Нет, сейчас надо ехать. Я тут на йогу записалась, как она… флайинг. Летающая, в общем.

— Ну, ладно. Летай аккуратней. Во сколько у тебя эти полёты во сне и наяву начнутся?

— В пять…

— У меня сегодня в четыре тренировка. Можем после пересечься.

— Посмотрим. Я позвоню.

— Ну ладно. Если не позвонишь, я сам позвоню.

— Ага, — кивнула она, думая уже о своём и понеслась вниз. — Пока…

А я пошёл на литературу. После урока, когда все разошлись, я задержался.

— Нет-нет, Серёжа, — замотала головой Альфа. — Не надо нам с тобой вдвоём оставаться.

— Я дверь открою.

— Нет. Пожалуйста.

— Ладно, — пожал я плечами. — Ты от родаков съехала?

— Да.

— Я вечером тогда приду к тебе домой.

— Не вздумай.

— Почему ты прячешься от меня? Что такое? Ладно, приду, тогда и расскажешь, что у тебя на сердце.

Я кивнул и пошёл из класса, открыл дверь, но Алёна меня окликнула.

— Серёж… — сказала она негромко и кивнула, когда я обернулся. — Спасибо.

— За что?

— Ну, что вот это всё… ну… что раздобыл переписку этих козлов.

— Мне понравился твой взгляд, — подмигнул я, — когда ты посмотрела на Мэта. В кабинете у Медузы. Кажется кому-то пора превратиться в бессердечную суку.

Глаза её распахнулись, и я засмеялся:

— Но не с друзьями, конечно.

Я вышел и сразу наткнулся на Князя.

— Чё ты так долго? Пойдём за школу покурим. Ты говорят, прославился?

— Что есть слава человеческая, друг мой? — с видом мудреца спросил я. — Дым. И обман. Сегодня толпа тебя боготворит, а завтра втопчет в грязь. Не предаст тебя только Беня Франклин.

— Это ещё кто? — удивился Князь.

— Это? Лицо стодолларовой бумажки. Не видел что ли никогда?

— А-а-а… — протянул он и заржал. — Ну, так-то я с тобой согласен, философ.

Мы вышли из школы и прошли к теплицам, где втихую покуривал народ. Отошли от курильщиков подальше, встали у металлической ограды.

— Ну, и чё? Какой план? Как будем действовать?

Он достал из кармана что-то типа мундштука и вставил в него коротенькую сигаретку.

— Каких только извращений табачники не придумают, — покачал я головой.

— Ну, про извращения тебе виднее, — сострил Жан. — Давай извратись, чтобы нам с бароном расплатиться. Чего ты крутишь-то? Говори, если придумал.

— Перепродадим два кило герыча, — обыденно сказал я, а Князь замер, зажав мундштук с огрызком сигареты в зубах.

— А ты… ты сейчас не под ним, случайно? — наконец, спросил он. — Не под герычем?

— Не употребляю и тебе не советую, как и огрызки сигарет.

— Погоди… Ты сейчас серьёзно или думаешь, что это очень весёлая шутка?

— За пять возьмём, за семь отдадим. Два нам. Плохо, чё?

— Ты про что сейчас?

— Про лимоны рублей. Короче, ты или в деле или нет. У меня самого бабок нет, но желающие вложиться найдутся.

— Так у меня тоже нет, — развёл руками Жан. — Если бы были я бы и не дёргался.

— Дёргаемся, чтобы заработать, вот и все дела. Проблема в том, что нужна крипта, наличманом сейчас не катит. Значит нужно время на подготовку. Ну и не всё ещё договорено. Короче, продавец есть, железный. Приходим, проверяем товар, переводим бабки, везём в другое место, получаем бабки, отдаём товар. Два часа работы и мы в хрустах.