Второгодка. Книга 4. Подавать холодным

— Слушай, я хочу написать твой портрет, — засмеялась она.

— Портрет? В рыцарских доспехах? Или какой? Может быть, охотничий?

— Нет, не угадал. Это будет портрет полный неги.

— Неги. Это ещё что за нега такая?

— Ну, понимаешь, я хочу изобразить тебя в виде взволнованного влюблённого юноши, опустившегося отдохнуть.

— Нет, опустившегося юношу изображать я отказываюсь, — помотал головой я. — Ещё чего не хватало.

— Не-е-е-т! — засмеялась она. — Юноша нормальный. Правда полностью голый.

— Лиля, предлагаю тебе додумать и негу и наготу самостоятельно, — покачал я головой.

— Это же искусство, — сказала она и залилась, как колокольчик.

— Искусница ты, я смотрю.

— Ну, а что? Ты как, кстати, тест-то сдал? Экзамен?

— Не знаю, ещё результаты не опубликовали. Сегодня должны вроде бы…

— Ну, ясно. Надеюсь, что нормально.

— Ладно, Лиль, я побежал, — сказал я, потому что в другом конце коридора увидел Альфу.

— Ну, пока, — крикнула она мне вслед.

— Елена Владимировна, — окликнул я Алёнку, когда она уже подходила к учительской. — Елена Владимировна, здравствуйте!

— А, Серёжа! — улыбнулась она. — Привет! Такое чувство, будто я тебя уже сто лет не видела.

— Да уж, у меня тоже такое чувство. Как у вас дела-то? Я вам звонил, звонил вчера. Хотел клубники с солёными огурцами принести.

— Что? — она покраснела и засмеялась, прижав ладонь к лицу и прикрыв и рот, и нос, и глаза. — Сергей, прекращай свои приколы.

— Ладно, где была-то? — тихонько спросил я.

— Да ты не поверишь, меня вчера этот… капитан… Романов вызвал на допрос.

— Серьёзно что ли, и чё? Весь день кошмарил?

— Ну, не кошмарил, но да, весь день, считай. Сначала был допрос, потом он расспрашивал про меня, про мою жизнь. Чаем поил…

— Так он в тебя влюбился!

— Ну, что ты говоришь такое, какие мне сейчас любови? Ты же знаешь. Я что тебе, вертихвостка? К тому же, у меня есть ты.

Она сказала это очень тихо и улыбнулась:

— Да ладно, ладно, не бойся, я на твою свободу не претендую.

— Так и что вы делали-то с Петей?

— С Петей? Ты его знаешь?

— Немного.

— Так вот, Петя какой-то странный немножко.

— Ну, я же тебе говорю, в чём дело, — подмигнул я.

— Да, он потом меня подвёз до дома, и ещё долго что-то выспрашивал перед тем, как выпустить из машины.

— Про блохерa нашего?

— Нет, про детство, про родителей.

— А про беременность не спрашивал?

— Ну, перестань.

— Ладно. В общем, Лен, парень он хороший.

— Прекращай, Серёга, ну, пожалуйста.

— Ладно, — согласился я. — А что там с оценками-то, когда будут?

— А, оценки будут в классных чатах размещены, но у тебя всё нормально, можешь не переживать, у тебя по точным четвёрка, а по гуманитарным пятёрочка. Так что ты проходишь, проскакиваешь безо всякого напряжения. Поздравляю. Молодец, я в тебя верила. Вот, смотри, я тебе сейчас покажу наш внутренний чатик.

Она достала телефон, открыла приложение, быстро пролистала список и замерла.

— Это что? — удивлённо прошептала Альфа. — Ерунда какая-то… Это ошибка, наверное…

Я заглянул к ней в телефон.

— Где?

— Вот, смотри…

Напротив моей фамилии стояли две красивые двойки.

— Этого не может быть, — помотала она головой. — Я сама видела, я проверяла списки…

Она замолчала и повернула голову в сторону кабинета Медузы.

— Да, скорее всего, ошибка — кивнул я, — серьёзная ошибка. Ошибка, влекущая за собой очень тяжёлые последствия.

— Я сейчас пойду, спрошу учителей, — воскликнула она.

— Нет, Лен не вздумай! Ты вообще об этом не знаешь и ничего не слышала, поняла?

— Ладно, — с удивлением ответила она. — Поняла…

— Вот и хорошо, вот и молодец…

Я подошёл к кабинету директрисы и без стука открыл дверь, рванул на себя уверенно и сильно, в стиле самой Медузы.

Она разговаривала по телефону, увидев меня, вздрогнула и замахала рукой, мол, подожди, подожди там, я договорю. Но я, естественно, ждать не собирался, зашёл и закрыл за собой дверь.

— Леонид Александрович, я прошу прощения, я вам чуть позже перезвоню, — протараторила она в трубку и быстро отключила телефон.

— Так, Краснов… — пытаясь говорить уверенно, начала она, но только у неё не особо получалось, глаза бегали, а покрасневшее лицо выдавало неуверенность.

Я подошёл к столу и развёл руками.

— Сергей, послушай, я не виновата, — она уже без сомнения знала, о чём речь. — Ты можешь меня выслушать, не перебивая?

Я не произнёс ещё ни звука.

— В общем, я не знаю, что делать, потому что… — она повертела головой и, понизив голос, продолжила, — меня «заставили». Ты понимаешь?

Она несколько раз кивнула и повторила, произнося одними губами: «за-ста-ви-ли».

— Любопытно, любопытно, — покачал я головой. — И кто же вас заставил-то? Драч? Но она министром больше не работает.

— Драч не работает, но мне прямо оттуда звонили! И. о. министра, лично! Потребовал категорическим образом, чтобы у Краснова стояло два балла. А я что могу сделать? Ты пойми, я же человек подневольный. Мне сказали, я должна выполнять…

— Ну, Лидия Игоревна, — усмехнулся я, — сказали, так выполняйте. Что ж тут поделать? Надо, значит, надо. Вы делайте, то что должны, и я буду делать то, что должен.

— Сергей! — пробасила она и взмахнула руками, как дирежёр. — Я всё устрою!

— Мне не надо ничего устраивать, просто верните мои оценки. Честно заработанные.

— Я всё верну. Ты просто сейчас подожди, пересиди несколько дней. Когда шум уляжется, я всё устрою. Я тебе обещаю, доверься мне!

— Ну, как же я вам доверюсь, Лидия Игоревна, если вы уже всей школе показали, что у меня два по два.

— Послушай… Я оформлю тебе повторную сдачу, — начала она вкрадчивым голосом, но договорить не успела.