Второй шанс: Истинная для Хранителя

Баба прощается, а я чувствую себя какой-то инфоцыганкой.

Однако через три с лишним недели она приходит опять. Возвращает камушек и блаженно улыбается.

– Помогло, ох, помогло твоё заклятье! Муж в трактир-то ходить перестал. Сидит дома, и, как раньше, всякую красоту из дерева режет! А я по хозяйству хлопочу, на него смотрю, да не нарадуюсь!

И подаёт мне солоночку резную, даже с крышечкой. Очень красивую! Знать, супруг её и в самом деле большой мастер.

– Ты только не болтай никому, что тебе помогло, – прошу я.

– Знамо дело, – отвечает она.
– Бабы завидовать станут. Мужик-то у меня ого-го!

Тем временем осень вступает свои права. Урожай репы переселяется в мой погреб и я заканчиваю с последними припасами на зиму.

Вспоминаю, как делал мой муж на даче, и складываю во дворе коптильню из нарезанного дерна. Буду и зимой лакомиться рыбой. Туда же отправляются и несколько мигрирующих на юг уток, пойманных сачком на пруду.

Каждый день я обязательно практикуюсь в магии. Сначала работаю со стихией земли, подготавливая огород к новому сезону. Потом изучаю и осваиваю что-нибудь новенькое. И от души радуюсь своим достижениям. Ну что б я делала без магии огня долгими тёмными вечерами?

Жаль только, что Дайна теперь приходит редко. Да и Ужик куда-то пропал. Скучно. Я даже за рукоделие взялась.

Глава 11

Думаю, если бы не слава колдуньи, у меня точно были бы уже подруги в деревне. Люди здесь, в общем-то, неплохие. Казалось бы, средневековье, а они тут даже о немощных и сиротах заботятся, и как бы не лучше, чем в моём прежнем мире.

К одиноким старикам, у кого нет семьи, ходят по очереди помогать. Если надо, то и еду приносят.

И сирот дома не лишают – а опять же по очереди приходят присматривать и вести хозяйство. И даже ночуют с ними, если дети совсем маленькие. А заодно обучают всем крестьянским хозяйственным премудростям, необходимым для здешней жизни. Отвечает же за всё это деревенский староста. Это прямо прописано в его обязанностях.

Интересно, какая у них в городах жизнь? Вот кончится зима, посажу огород, попробую выбраться в ближайший город и посмотреть.

***

С первым снегом ко мне пожаловал незваный и весьма неприятный гость.

– Ну, здравствуй, Яра! – слышу я, как только открываю дверь и шагаю на крыльцо. Я едва не роняю тарелку с отходами для кур.

Старики бывают разными. Многие и в старости красивы. Конечно, не юной свежестью, а спокойным достоинством и мудростью во взгляде. Этого же можно охарактеризовать одним-единственным словом: противный. Одна волосатая бородавка под глазом чего стоит!

Моей первой мыслью было не пускать его вообще. Если бы он постучался в дверь, я бы, наверное, так и сделала. Просто не открыла бы.

Но, поразмыслив, я всё-таки решаю с ним пообщаться. Так, пожалуй, лучше. Хоть буду знать, чего ожидать, раз уж меня угораздило вселиться в тело этой несчастной девушки.

И тут я осознаю вдруг, что он говорит со мной на другом языке. Я же совершенно спокойно ему отвечаю. Яра, получается, не из Арокайи?

– А ты, смотрю, неплохо тут устроилась! – замечает гость, обрыскав цепким взглядом мою кухню.

Я как раз собиралась ужинать. Теперь приходится предложить и ему.

Расправившись с едой, он разваливается на стуле и устремляет на меня похотливые, словно масленые, глазки.

Я напрягаюсь, и это не ускользает от его внимания.

– Ну-ну, не дёргайся! Я же не претендую на твою целку! Знаю, она тебе нужна, дабы охмурить твоего Хранителя. Мастер знает, что делает!

Я замираю в растерянности.

– А вот по-другому могла бы меня и ублажить! Как в старые добрые времена!

Что он имеет в виду? Неужели?

– Гордая, смотрю, стала! Зазвездилась! Старик-учитель уже побоку! А кто сделал тебя лучшей? Возился с тобой, слёзки твои вытирал?

О чём он вообще? Я чувствую, что близка к панике.

– Задание моё, кстати, выполнила?

Какое ещё задание? – в ужасе соображаю я.

– Что, сложно было зайти в долину Нары? Делов-то всего – осмотреть укрепления, выяснить, где какие гарнизоны! – со злобным ехидством произносит старикашка.

Мамочки, во что я вляпалась вообще? И тут я почему-то вспоминаю Ужика и овладеваю собой.

– Меня змея, между прочим, ужалила! – вываливаю я первое, что пришло мне в голову.

– Змея? Сочувствую. Но ты это пережила! Я всегда в тебя верил! Знал, что рано или поздно ты победишь свой дурацкий страх!

Вышвырнуть бы его сейчас из дома, – мечтаю я. – Да как бы хуже не вышло.

Гость придвигает стул поближе к печке, смотрит на пламя в приоткрытой дверце и блаженно жмурится. Лишь иногда взглядывает, как я убираю со стола и мою посуду.

– Постели мне постель, где тепло! – требует он. – Лягу пораньше, выйду до рассвета.

Что?! Он ещё и ночевать здесь собрался?

Но делать нечего. Я стелю ему постель в гостиной, у задней стены печки.

Вечером я поднимаюсь в свою спальню. Хорошо, что на двери есть крючок. Надеюсь, этот противный старикан меня не обворует. Впрочем, у него и у этого Мастера на меня явно имеются какие-то планы. И было бы неплохо их выяснить.

Я уверена, что не смогу заснуть, пока в моем доме находится этот гадкий тип. Но погружаюсь в сон, едва закрыв глаза.

– Да, учитель!

Неужели это мой голос так дрожит?

Я берусь за завязку платья. Мои пальцы холодны, как лёд.

Я просыпаюсь на мокрой от слёз подушке. И думаю о том, кто сейчас спит в моей гостиной. Если бы у меня имелась какая-нибудь отрава, я бы точно подсыпала ему в завтрак. Тот, кто способен делать такие вещи с двенадцатилетним ребёнком, не имеет права ходить по земле и видеть свет солнца.

Нет, я ничего не смогу сделать. Чувствую себя совершенно беспомощной и обессиленной. Самой настоящей жертвой.

– Слава Двуединому! – произносит ужасный старик, когда уходит.

– Вовеки слава! – на автомате отвечаю я. А потом закрываю за ним дверь и начинаю думать, кто такой этот Двуединый? Может, их правитель?

Искренне надеюсь забыть всё это, как страшный сон. Но увы...

Я вспоминаю наш разговор. Раудан! И жуткий старик, и Яра - из Раудана! А зовут его Тутар, я помню из сна.